В самое сердце, или Любовь без правил

– Обещаешь? – требовательно уточняет Илья, и ответ его брата звучит моментально: он, кажется, не размышляет ни секунды.

– Обещаю, Иль. Поэтому ты можешь спокойно отправляться на свои занятия, а потом, когда освободишься, мы обязательно поиграем. Или сходим куда-то.

Я неожиданно понимаю, что улыбаюсь. Удивительно, Егор говорит с ним, как со взрослым. Несмотря на очевидную любовь, совершенно не сюсюкается. И даже не видя лица Илюши, уверена, что тот доволен. И верит своему брату.

– Ой, а у тебя синяк, – неожиданно произносит мальчик, и я осторожно высовываюсь из-за угла, чтобы увидеть, как Илья теребит ворот рубашки Егора, расстегивая пуговицы и рассматривая следы вчерашнего происшествия. – Это откуда? Ты снова шлялся по барам и там тебе накостыляли?

Последняя фраза из уст ребенка звучит дико и грубо. Нетрудно догадаться, чьи слова он сейчас повторяет. Я с ужасом прижимаю ладони к щекам, не понимая, что творится в голове у взрослого и вроде бы умного человека, если он внушает подобные вещи собственному сыну. И главное, зачем? Как будто сознательно сеет вражду и негативное отношение между сыновьями. Пусть Егор не прав во всем, что делает, пусть не оправдал его ожиданий, но это в любом случае не повод ставить на нем крест. Все ведь можно изменить… Хотя бы попытаться. А так получается, что он сам толкает сына на такие походы по барам, гулянки и драки. Но следующие слова Егора в буквальном смысле повергают меня в шок.

Он не возмущается заявлением Илюши, наоборот, легко и задорно смеется, словно тот сказал что-то невероятно веселое. Снова подглядываю и вижу, как парень целует растрепавшуюся макушку брата.

– Нет, Иль, ни по каким барам я не шлялся. Я вообще по ним не хожу. Возвращался с работы, и пришлось вмешаться в одну некрасивую историю.

– Какую историю? – тут же начинает выпытывать мальчик, а я ругаю себя за любопытство, но не могу заставить уйти: хочется дослушать все до конца.

– Ничего интересного, братишка, – отзывается Егор. – Плохие ребята собирались обидеть одну девушку. Я просто должен был ей помочь.

– Какую девушку? Твою невесту? – любопытство Ильи ничуть не меньше моего, но у него хотя бы есть на это право. А я подслушиваю, как какая-то шпионка.

Егор снова смеется и, чмокнув брата в нос, спускает его с рук на пол.

– У меня нет невесты, Илюш. Это была просто незнакомая девушка. Если захочешь, мы потом об этом поболтаем. А сейчас нужно к Юле, потому что мы с тобой выпросили всего две минуты, а они уже закончились. Но мы же не можем обмануть, правда? Поэтому бегом!

Глава 6

О чем должен думать учитель или воспитатель на занятиях? Правильно: о своих учениках. О том, как наилучшим образом, эффективнее и интереснее передать им необходимый материал. А мне впору задуматься о своей профессиональной пригодности. Потому что в голове совсем не Илюша. Я что-то рассказываю ему на автомате, слежу за каракулями в тетрадке и даже умудряюсь комментировать. Только в голове совсем другое. Жгучий брюнет с бездонными глазами и рельефным телом. Его вкрадчивый низкий голос. Повторяю про себя все, что услышала, и дохожу до совершеннейшего безумия: завидую той незнакомой девушке, за которую он вступился. И что я ни на ее месте, как бы дико это не звучало.

Ужасно. Со мной никогда не случалось ничего подобного. Я всегда считала себя рассудительной и сдержанной и представить не могла, что способна вот так кем-то увлечься в одночасье.

Мне не нужны никакие отношения, особенно с таким, как Егор Арбенин. Если даже неправда то, что говорит о нем отец, этот красавчик только и может, что разбить мне сердце. А повторять судьбу родной сестры мне хочется меньше всего на свете.

Как всегда при мысли о Насте резко портится настроение. Шесть лет прошло, а боль так и не стихла. Я все помню слишком отчетливо. И ее сумасшедшую любовь, и то, к чему это привело. Хоть мы сейчас и видимся совсем редко, ничего не изменилось. Сестра по-прежнему опустошена и напоминает лишь тень себя прежней. Да и мне, чем больше проходит времени, тем меньше верится, что однажды она сможет восстановиться окончательно.

– Юля… – малыш тянет меня за рукав и, внезапно спохватившись, добавляет: – Сергеевна…

Я улыбаюсь возможности отвлечься. Он такой милый, этот мальчик, тоже невероятно хорошенький, но его красоты пока можно не бояться: она лишь умиляет, но не грозит катастрофой.

– Просто Юля, Илюша. Если хочешь, можешь не называть меня по отчеству.

Его глаза округляются.

– Но папа велел… – он замолкает, а я вздыхаю. Ненадолго же меня хватило! Собиралась же не спорить с распоряжениями Арбенина. И вот, практически сразу нарушаю самое первое. И просить Илью не признаваться тоже неправильно: я же не могу учить его врать родному отцу.

– Я поговорю с твоим папой и объясню, что обычно все ученики обращаются ко мне просто по имени. Так удобней.

Про то, какой будет реакция хозяина дома, думать не хочется, но мальчика мое обещание, кажется, удовлетворяет. По крайней мере, тревога уходит с личика, и я, снова улыбнувшись этому факту, уточняю:

– Что ты хотел спросить?

Он сияет, а в глазах искрит задорное лукавство.

– А тебе понравился Егор? Правда же он классный?

О да, более чем… Перед глазами всплывает картинка, как я постыдно подслушиваю разговор братьев. Именно потому, что один из них мне слишком сильно понравился. Прижимаю ладони к полыхнувшим щекам и стараюсь ответить как можно более сдержанно.

– Да, у тебя хороший брат, – это должно удовлетворить мальчика, а звучит вполне нейтрально. На случай, если вдруг кто-то услышит.

Думаю об этом и тут же сама смеюсь над собой, потому что под «кем-то» подразумеваю вполне конкретного человека. Но он вряд ли станет повторять мой позорный опыт и подслушивать, о чем говорим мы с Ильей. Незачем. Как и размышлять о моей на него реакции. Егор, скорее всего, и думать забыл о какой-то там очередной няньке, что возится с его братом.

– Он самый лучший! – радостно восклицает Илья, но ответить я не успеваю, потому что как раз в этот момент распахивается входная дверь.

Но на пороге вовсе не Александр Демьянович, хотя именно его я ожидаю увидеть, уверенная в том, что хозяин дома обязательно заявится проверить, насколько точно исполняются его указания. И не Егор, к моей величайшей радости: очередную встречу так скоро было бы перенести непросто.

В комнату входит молодая и очень красивая женщина. Ей, наверно, около тридцати или совсем немного за. Холеная пышногрудая брюнетка с идеальным макияжем и прической, словно из салона. Даже странно видеть такое ранним утром. Хотя чему я удивляюсь? У подобных женщин наверняка есть свой собственный мастер, который готов примчаться по первому зову в любое время суток.

– Мамочка! – Илья срывается с места и бросается к ней, обнимая за талию. А меня осеняет: ну, конечно, кто же еще это может быть! Она под стать Арбенину, хотя и моложе, чем я предполагала. Но роскошна, эффектна и прекрасно об этом знает. Женщина источает довольство собой, и, хотя я никогда не переживала по поводу своей внешности, сейчас вдруг чувствую себя маленькой и блеклой.

Правда, непохоже, чтобы вошедшую сколько-нибудь интересовало, как выглядит новая гувернантка. И если в первое мгновенье мне кажется, что она явилась проверить, все ли в порядке вместо своего мужа, вскоре убеждаюсь, что это совсем не так. Она равнодушно мажет взглядом по обнимающему ее сыну, и улыбается широко, но абсолютно неискренне, потому что глаза остаются холодны.

– Да, дорогой, у тебя все хорошо?

И вопрос тоже дежурный, потому что ответа она не ждет. Осматривает комнату, кивает мне, но так же равнодушно: я интересую ее не больше, чем стол или шкаф здесь. Да и Илюша, как бы странно это ни было, тоже почти не привлекает.

– Юля мне нравится! – заявляет мальчик и тут же хвастается: – И она разрешила называть ее без отчества, ей так удобней! Представляешь?

Он пытается заглянуть матери в глаза, но та продолжает изучающе рассматривать просторную комнату.

– Да, дорогой…

Переводит взгляд на балкон, прикрытый легкой шторой. Та колышется от слабого ветерка, приоткрывая площадку, простирающуюся над садом. И женщина пытливо всматривается туда, только я никак не могу понять, зачем. Что она пытается там увидеть? Или… кого?

Ответ настигает неожиданно: взгляд Арбениной тускнеет и в нем отчетливо отражается разочарование. Она едва заметно морщится, когда сын протягивает ей свой альбом с рисунками.

– Я потом посмотрю, Илюшенька… Сейчас очень спешу. Скажи-ка, а где сейчас Егор, ты не знаешь? Я думала, он у вас.

Меня накрывает какое-то ошалелое отупение. Это еще хуже, чем то, как ведет себя с Илюшей отец. Матери тоже на него наплевать? Ее куда больше заботит пасынок, чем родной сын. И я почти уверена, что ее интерес к Егору совсем не родственный, и не о его возвращении в родной дом она собирается говорить. Потому что слишком сильно сейчас напоминает вышедшую на охоту хищницу. Рыскает и выслеживает добычу. А младший Арбенин ничуточки не похож на потенциальную жертву. Может, он вовсе и не против быть пойманным в сети такой красотки?

К горлу подступает противный ком: от дикости ситуации начинает мутить. Может, стоит сбежать отсюда, пока не поздно? Да, мне очень нужны деньги, а обещанная зарплата более чем привлекательная. Но нет никакого желания наблюдать всю эту грязь. Я не хочу попадать в их закулисье. Арбенин и так поведал достаточно гадостей о своем сыне, видеть еще и тайный роман с мачехой будет точно выше моих сил.

Глава 7

После ухода матери Илюше никак не удается сосредоточится. Он старается, но я вижу, что мыслями мальчик совершенно далеко. И еще расстроен, так, что едва не плачет. По-взрослому сжимает губки, часто-часто моргает, но боль в его глазенках невозможно не заметить.

И от этого мое собственное сердце начинает ныть. Я никогда, ни при каких обстоятельствах не позволила бы себе так относиться к малышу. Если бы он был моим… Посвятила бы все время, все силы, чтобы ему было хорошо.

У тебя нет права судить! – будто что-то воет внутри, напоминая мне о том, что я стараюсь забыть вот уже столько лет. Это чужой ребенок, чужая семья, чужая жизнь – и тебя абсолютно не касается.Разбирайся со своими проблемами и не лезь туда, куда тебя не просят!

– Я и не лезу! – Илья вздрагивает, когда сама себе отвечаю вслух, и растерянно смотрит на меня.