Одинокий мужчина с кошкой

– Да, Солнышко? – услышала, наконец, она. Судя по фоновому шуму, Никита ехал в машине. – Соскучилась?

– Никеша, я по делу звоню.

– Да?

– Никит, я узнала адрес мужика с собакой, – выпалила Ксения.

– И как я должен реагировать на такое откровенное признание? – Голос у Никиты был игривым.

– Никит… Ну… того мужика, с ротвейлером.

Подсказка не помогла испытуемому:

– Не понял. Какого мужика? – Все, что не касалось напрямую самого Никиты, вылетало из его красивой головы.

– С ротвейлером, который задрал моего Левку, – повысила голос Ксения.

– А что ты нервничаешь? – тут же отреагировал Никита. – Я просто не расслышал.

– Ты можешь со мной съездить к нему?

– Когда?

– Сегодня. Прямо сейчас.

– Солнышко, сегодня никак не могу. Сегодня же среда. Среда, Солнышко! Завтра могу. А сегодня – никак, ты же знаешь.

О да! Она знала.

– Ясно, – процедила Ксения, – извини.

– Ну, давай, не грусти, – простился Никита.

Зуммер в телефоне прозвучал, как реквием.

Открылась неприглядная правда: на Никешу нельзя положиться в трудную минуту. Его идеальный рельеф – только мастерски вылепленный фасад, прикрывающий пустоту.

Внезапно у предателя Никиты Рассветова обнаружился защитник – внутренний голос.

Голос был язвительный и беспощадный – как неродной: «Какая это у тебя «трудная минута»? Левка – только кот. И все. Так что не делай трагедию там, где ее нет. Это дурной тон».

Сентенция вызвала ропот, Ксения перешла в оппозицию к собственному внутреннему голосу: «Ах, только кот? Да я не встречала такой благодарности в людях! Только кот, говоришь? Да он меня понимал без слов!».

Это была истинная правда. И тот факт, что Левки больше нет, вызвал в груди Ксении острую боль.

Интересно, внезапно подумала она, а без Никиты ей будет так же паршиво?

Этой мысли Ксения устыдилась.

Никеше Рассветову она была бесконечно благодарна за то, что он вытащил ее из персональной Гримпенской трясины.

В трясину Ксения угодила прямиком из сокрушительного романа с чужим мужем.

А так же бывшим своим начальником, а также первой большой любовью, ныне отцом троих детей.

С неба спустились сумерки, на столбах зажглись нежные световые точки.

Ксения щелкнула клавишей, включила ближний свет.

Их роман оборвался, когда Ксения узнала, что жена любимого собирается в декрет… Как выяснилось, каждая интрижка на стороне заканчивалась для шефа рождением очередного наследника.

Представляя бывшего любовника многодетным отцом, Ксения не могла удержаться от мстительной радости: трое детей – не предел. При его вулканическом темпераменте и оборонительной тактике жены к концу репродуктивного возраста супруги обзаведутся выводком наследников. Футбольной командой. Родовым племенем.

К дому Ксения подъехала уже в темноте.

Борьба с гаражным замком отняла последние силы.

– Проклятье, – шептала она, в отчаянии просовывая в кольцо ключа припасенный гвоздь. – Если не откроется, плюну на все и уволюсь.

Угрозу подслушал кто-то всемогущий, замок поддался – видимо, для увольнения время еще не пришло.

Глава 7

…Район оказался не таким уж и незнакомым.

Еще в школьные годы Ксения ездила сюда заниматься английским.

Поплутав во дворах, отыскала дом с номером «7» и пристроила «Ауди» у одинокого металлического гаража, на котором была наклеена полоска бумаги с предписанием «Убрать до…».

Число Ксения не разглядела – оно было вписано от руки, чернила расплылись и выцвели.

– Московское время восемь часов сорок пять минут, на нашем канале новости, и я уступаю место в эфире нашему комментатору Ярославу Мишустину, – сообщил женский голос.

«Мишустин, Мишустин, – повторила про себя Ксения, – уж не нашего ли Александра Ивановича родня?».

Заглушив двигатель, выбралась из машины, поставила ее на сигнализацию и оглядела двор. Двор как-то внезапно притих и затаился, и Ксению охватило дурное предчувствие.

Пожалуй, впервые она полагалась на удачу.

Если ей повезет, Холин окажется дома. Или наоборот? Если ей повезет, он уже отправился с Кроном на прогулку, и она сможет без риска расспросить об этом субъекте соседей.

Дверь в квартиру «96» была обита по моде девяностых вагонкой. Вагонку дополняла позолоченная ручка английского замка, и Ксения почему-то сразу вспомнила о тюремном прошлом хозяина квартиры.

Волнуясь, замерла на площадке и попыталась обострившимися чувствами уловить вибрации от квартиры врага. От порыжевшей вагонки никаких вибраций не исходило. Звонок прозвенел и стих, а квартира продолжала хранить молчание.

Откуда-то тянуло подгорелым молоком, где-то рядом сработал смывной бачок, беззлобно переругивались супруги, а квартира «96» не подавала признаков жизни.

Будь дома Крон, пришла к нехитрому выводу Ксения, он бы уже высаживал грудью дверь и хрипел от ненависти.