Камень в огород

– Вызвала подозрение у него? Ну? – давила Наташка.

– Вызвала, – буркнула я.

– Назвала адрес?

Я совсем сникла.

– В твоем положении я бы проявляла больше уважения к старшей сестре, – подвела к генеральной мысли Наташка.

– Если б не ты со своим ландшафтным дизайном, – я едва не плакала, – со мной было бы все в порядке.

– Тебе не надоело ныть?

– Я бы посмотрела на тебя на своем месте.

– На твоем месте я бы землю носом рыла, чтобы найти камень и реабилитироваться перед следователем, – плавно завершила сестрица.

– Ну и кто владелец «жигуленка»? – наступив на гордость, спросила я.

– Некто Трифонов Игнат.

– А где живет этот Трифонов?

– Гаражная, 80. Частный сектор.

Гаражная улица мне была известна. Ничем не выдающийся старый район. И зачем таким людям декоративный валун?

– Может, владелец «жигуля» не имеет никакого отношения к камню? – высказала я здравую мысль.

– Вот и проверь. Начни с работы.

– А где он работает?

– Менеджером в одном из магазинов «Мегафон».

– О, тогда конечно! Втюхал клиенту какой-нибудь тариф «семейный» или «новогодний», вот он и отнял у него машину…

– Ты, я вижу, в теме. Вот и побеседуй с коллегами Трифонова.

– И не подумаю!

– Почему это?

– Потому что я не успею рот открыть, как меня обнаружит похититель камня или загребет полиция.

– Хорошо, ты останешься дома и откроешь дверь следователю Коршунову, – поставила меня перед выбором сестрица.

– Что, ему делать нечего – тащиться к нам домой? – неуверенно возразила я.

На самом деле я только об этом и думала – о том, как Коршунов явится с визитом к Анне Голубевой, чтобы расспросить ее о Кате Масловой. Катю придется умертвить каким-нибудь гуманным способом (утопление, удар током, укол зонтиком, отравленным ядом кураре), похоронить, установить памятник на могилке и предъявить следователю как вещественное доказательство. Когда только все успеть?

– И вообще, если ему поручили такое дохлое дело, то могу представить, какой он следователь.

– Не скажи, – не согласилась, как обычно, Наташка. – Дело городского уровня. Наверняка Коршунов распутывал самые сложные дела, если ему поручили найти камень и восстановить пошатнувшееся доверие к правоохранительным органам.

– Татусик, давай, я уеду в Аахен, к родителям, – предложила я, рассчитывая выжать из сестры жалость.

– И оставишь меня одну разгребать это дерьмо? – Легче было выжать слезу из Статуи Свободы, чем у Наташки.

– А зачем его разгребать?

– Нюсь! Преступник на свободе, – пустилась в пространное объяснение Наташка, – понимаешь? Это дает ему ощущение безнаказанности. А это, в свою очередь, означает, что нашу многострадальную достопримечательность крали, крадут и будут красть.

– Какая-то достопримечательность у нас в городе нерепрезентативная, – вяло заметила я. – А преступники… они же подрастают, одно поколение сменяет другое. Или ты до самой смерти будешь теперь охранять нашу достопримечательность?

Наташка не стала делиться со мной своими долгосрочными планами.

– Вполне возможно, что пока ты будешь прохлаждаться в Аахене, я найду воров. А ты окажешься не при деле. Как совершенно посторонний мне человек.

– Ладно, так и быть, съезжу я домой к Трифонову, – сдалась я, подавленная не столько безупречной логикой и аргументацией, сколько хитростью и вероломством своей сестры – настоящей Наташильды.

…«Кому только в голову пришло поменять обычное «ку-ку» на эту мелодию? Это же надругательство над слухом!» – думала я, с унылым видом стоя под синей металлической калиткой с кое как прибитой ручкой.

Наверняка утверждать не стану, но отдаленно мелодия напоминала серенаду Моцарта. У меня с собственной тенью больше сходства, чем между сочинениями маэстро и этими электронными звуками.

Звонок отыграл музыкальный фрагмент, за забором послышались глухие постукивания костыля – Наташка сказала, что Трифонов живет с дедом-инвалидом.

Калитка приоткрылась, из щели на меня уставился колючий глаз из-под насупленных кустистых бровей:

– Здравствуйте, – чирикнула я, силясь не грохнуться в обморок под этим взглядом.

– Здравствуй.

– А Игнат дома?

– А ты кто?

– Я Анна. На работе Игната нет, и на звонки он не отвечает, вот я и подумала, что, может, болеет?

– Я тебя никогда не видел, – изучив мои джинсы, майку и кудряшки, сообщил старикан.

– Мы недавно подружились, – призналась я, – а вас как зовут?

– Федор Иванович. – Калитка протяжно взвизгнула, щель увеличилась. – Шляется где-то Игнат.

Я уловила запах перегара, что показалось мне вполне естественным. Что еще остается калеке?

– Когда вы его видели в последний раз? – я шагнула вперед, заставляя хозяина отступить.