Камень в огород

– Да, жизнь полна сюрпризов. Был рад знакомству, – заверил сестрицу мужской чуть сипловатый голос, от которого у меня по позвоночнику проползла холодная и липкая змея. Это был голос Коршунова!

Как назло, явился, когда бабуля проходит плановый осмотр в нашей поликлинике. Она бы в одну секунду выставила этого прилипалу Коршунова за порог.

Я сиганула с крыльца, босиком кинулась за угол дома. Подождав, пока калитка со скрипом закроется за гостем, вернулась домой.

Сестрица вертелась перед зеркалом.

Наташкину голову украшал маленький белый платок в голубую полоску (концами назад), на попке изумительно сидели белые шортики с манжетами, голубая майка завершала пляжный наряд.

Я с озадаченным видом рассматривала экипировку сестры:

– А чего это ты так вырядилась?

– Просто… – туманно ответила Наташка. – У тебя неприятности, между прочим.

– Какие? – храбрилась я.

– Такие! – Сестрица протянула мне какой-то лист. На листе была схематично изображена уродливая физиономия, смутно кого-то напоминающая. Я присмотрелась, с ужасом узнала себя в бабулиных очках и привалилась к стене, чтобы не упасть:

– Что это!?

– Фоторобот Екатерины Масловой, – любезно объяснила Наташка.

Мне стало нечем дышать:

– И что мне теперь делать?

– Заворачиваться в саван и сушить сухари. – Работа в школе сделала Наташильду поклонницей черного юмора.

Наташкин юмор подействовал на меня, как холодный душ:

– Я все расскажу бабуле, – запричитала я, – я же не могу теперь ни в кино, ни в парк, ни на речку, ни в магазин – никуда!

Вот ведь странность какая. В обычное время меня было не выгнать в кино, в парк, в магазин или на речку, но сейчас, когда простые человеческие радости внезапно сделались недоступны, они приобрели невероятную притягательность.

Как же так? Почему опять я?

– Давай, давай, расскажи бабуле, – с ехидством поддакнула Наташка, – как ты ходила давать свидетельские показания и назвалась Катей Масловой. Бабушка оценит твою смекалку.

– Это твоя смекалка, а не моя.

– Ты могла не соглашаться, – с опозданием разъяснила мои права сестрица.

– Ты меня соблазнила рюкзаком, – напомнила я.

– Нюся, выходит, ты продажная?

– Ну, вот еще!

– Тогда при чем здесь рюкзак? Мы с тобой исполняем гражданский долг, помогаем следствию. Так?

Я не дала себя запутать формальной логикой:

– Это была ошибка. Я передумала помогать следствию. От этого одни неприятности.

– Без неприятностей в таких важных делах не бывает.

– Откуда ты знаешь?

– Мы со следователем как раз это и обсуждали.

– Ага, станет Коршунов обсуждать с тобой свои неприятности, как же!

– Представь себе. Кстати, это его дочь учится у меня в пятом классе. Настенька-кошмарик.

– Поздравляю. В папашу, наверное, уродилась.

– Не уверена. С ее папашей у меня как раз дружеские отношения установились. Мы с ним по календарю майя совпадаем: его имя, как и мое, предполагает логический склад ума.

Наташка от первой до последней буквы прочитывала колонку «Хотите верьте…» в нашей газетенке. Колонку вели супруги Морозовы – астрологи, писатели, психологи. Я хихикнула и сразу усомнилась в научной объективности календаря майя и его апологетов астрологов-психологов-писателей Морозовых: логика рядом с Наташкой не ночевала.

– Артур. Очень сильное имя, не находишь?

– Господи! – высказала свое мнение я.

– А-а-ан-н-на! – произнесла нараспев сестра, точно пробовала мое имя на вкус. – Ничего удивительного, что с таким эмоционально-напряженным, импульсивным, напористым именем ты все время ломишься в открытую дверь.

– Отстань, а? Никуда я не ломлюсь.

Это было не совсем так.

Время от времени я пыталась защитить собственное Эго. Может, поэтому Наташка и подалась в педагоги? Ну чтобы набить руку на выравнивании чужой кармы, а потом взяться за мою?

– Что еще сказал Коршунов? – вернула я сестрицу к больной теме.

– Сильно интересовался девушкой. Чем-то ты его зацепила, Нюська, определенно, потому что с очков, которые у него в отделе забыла Катя Маслова, сняли отпечатки. Я даже ревную тебя к твоему успеху.

– Ты еще издеваешься? Что ты ему сказала?

Почему-то впервые в жизни я не сомневалась: сестра меня не выдала.

Наташка скептически поджала губы и смерила меня насмешливым взглядом:

– Я сказала, что Катя Маслова – подруга моей младшей сестры, но сейчас сестра в Аахене. Я обещала ей позвонить и расспросить о Катерине Масловой. Так что ты у родителей в Аахене. Поняла?

– Татка, а давай я по-настоящему уеду к маме с папой. – Я почувствовала острую тоску по безопасной и привычной жизни.

– Нюсь, нельзя бросать дело на полпути, – пристыдила она меня. – Кстати, Эдуся узнал много интересного.