Вершитель

– Матушка, – Рюрик изобразил непритворную печаль. – Я на все готов, чтобы ты жила как можно дольше, но у меня даже невесты нет на примете.

– Это легко исправить! – глаза Умилы просохли. – Ты знаком с датскими принцессами. Неужели ни одна тебе не приглянулась?

– Матушка, при всем моем уважении, принцессы страшны, как тысяча голодных духов тьмы! – испугался Рюрик.

– Есть, есть одна дочь у короля Рагнара, – вмешался Фарлаф. – Правда, Рюрик с ней не знаком. Много за нее Рагнар не даст, поскольку эта дочь прижита им с рабыней. Но она хорошенькая, и этот союз пойдет на пользу нашим отношениям с королем.

– О ком ты, Фарлаф? – заинтересованно спросила княгиня Умила.

– Я о младшей из дочерей Рагнара. Ее зовут Гериной. Очень мила, очень. К тому же девушка – сама скромность.

Погруженный в собственные мысли, Олег не участвовал в разговоре. Произнесенное имя вывело его из задумчивости.

– Это кто сама скромность?

– Герина, – повторил Фарлаф. – Когда мы были в Хедебю, она не выходила из покоев, не участвовала в застольях и плясках.

Олег отлично помнил незаконную дочь Рагнара: девушка была рыжей, с голубыми глазами, легко смущалась и вспыхивала. Но за обманчивой внешностью скрывалась жажда денег и власти, и Олег сразу невзлюбил принцессу. Своенравная и дерзкая, девушка была не подходящей парой Рюрику.

– Как же ты ее увидел, если она не выходила к гостям? – ухватился за спасительную мысль Рюрик.

– На реке. Вместе с другими девушками она полоскала белье.

– Так она еще и трудолюбива! – умилилась княгиня. – Эта девушка – просто подарок судьбы.

– Так что ж ты сам на ней не женился? – рассердился на Фарлафа Рюрик.

– Тебе оставил!

– Мы сейчас же отправим послов за невестой, – захлопотала Умила. Пусть ее привезут в Ладогу, и мы сыграем свадьбу.

– Как? – Рюрик подскочил. – К чему такая спешка?

– Мне недолго осталось, сын мой, – завела Умила, но Рюрик не поддался на уловку.

– Матушка, я ее не видел! Вдруг она полоумная? Или страдает неизлечимой болезнью? Если вам всем так не терпится сыграть свадьбу, так вот брата Вадима жените. Думаю, он возражать не будет.

Упитанный и розовощекий Вадим вспыхнул.

– Сваты познакомятся с ней и присмотрятся, – попыталась успокоить сына княгиня, но Рюрик даже слушать не хотел о женитьбе.

– Нет, нет, и нет!

Наткнувшись на отказ, княгиня прибегла к последнему средству: она сказалась больной. Перестала выходить к трапезе и угасала на глазах.

Через неделю этой тихой осады крепость пала. Согласный на все, Рюрик вошел в покои княгини.

– Матушка, я приму любое твое решение, только выздоравливай поскорее.

На бледных губах Умилы промелькнула улыбка.

– Рюрик, сын мой, ты доверяешь Олегу?

– Конечно. А к чему этот вопрос? – удивился Рюрик.

– Тогда мы отправим Олега к Рагнару, он познакомится с принцессой Гериной и если девушка ему понравится, привезет ее сюда. В конце концов, я не деспот, и не стану женить тебя насильно.

Рюрик поклонился матери:

– Воля твоя, матушка.

Сватовство Герины путало планы Олега: он желал породниться с Рюриком через свою сестру Ефанду. Девочке уже исполнилось девять лет, и через год-другой она вполне сгодится в жены. Но отговаривать Умилу Олег не видел смысла, ибо знал: боги на его стороне. Раньше или позже его желание все равно исполнится.

* * *

… Рагнар был рад устроить судьбу незаконнорожденной дочери, выдав ее за ререговича. Король не скупился, дал за невестой богатое приданое: два кувшина арабского серебра, сорок голов баранов и пять чистокровных скакунов арабской породы.

Не прошло недели, как ладьи Рагнара с Гериной и приданым на борту покинули дождливый Хедебю.

Ветер подгонял паруса, море было неспокойным, и невеста страдала от морской болезни.

В Ладоге нареченную встречали хлебом и солью. Умила была счастлива узнать, что Герина умеет прясть и выделывать козьи шкуры, а в приданом ее имеется веретено и прялка.

На дворе стояла осень, житницы были полны зерна, Трувор и Синеус собрали богатую дань, и свадьбу сыграли веселую, с хороводами и песнями.

Сразу после свадьбы Трувор и Синеус отбыли на княжение каждый в свой удел, и Рюрик решительно объявил о своем отъезде в Старигард.

Ни женитьба, ни наследные права, ни просьбы молодой жены, ни слезы матушки остановить Рюрика не могли.

Ни один ободрит не отправлялся в поход, не заглянув в будущее. С заветных времен у ререговичей было заведено гадание по поступи священного коня. Конь этот жил при храме и не ходил под седлом. За ним ухаживал младший жрец, служитель бога Перуна – Гаян.

Посвятив несколько дней общению с богами, Олег назначил время для обряда – первый день полнолуния.

Едва догорела утренняя заря, перед входом в святилище стали собраться воины Ладоги. Жрецы соорудили препятствие для коня: два копья воткнули в землю, на них положили третье, как перекладину.

С первыми лучами солнца Олег вышел из святилища. Облаченный в белоснежную рубашку и пурпурный плащ, волхв подал знак, и на площади запылали костры. Олег оказался в центре горящего круга. Воздев руки к солнечному диску, волхв прочитал заклинание. Военачальники обступили огненный круг и соединили руки.

Под торжественные моления жрец Гаян вывел священного коня из стойла. Сбруя на коне отливала серебром, на расшитой попоне был вышит золотом лист папоротника – знак бога Перуна. Держа коня под уздцы, Гаян повел его к препятствию.

Под дубами воцарилась тишина, только слышно было, как трещит пламя костров. Трижды священный конь переступал через препятствие, и все три раза – с левой ноги. Это был хороший знак, ибо он сулил князю Рюрику успех и победу в походе.

– Ладогу и дела я оставлю на Вадима, – постановил довольный гаданием Рюрик. На том ререговичи и сошлись.

Груженые мехами и рабами ладьи стояли у пристани, ждали отплытия.

Для совместного удара по франкам две армии должны были объединиться в Старигарде. Олег с Гуды, Актеву, Труаном и Рюаром, Фарлаф и Вермуд, близнецы Рулав и Стемид со своими дружинами сопровождали Рюрика. Хакона приняли на службу в дружину князя, и ярл тоже отправлялся в поход.

Герина упросила мужа взять ее с собой в Старигард, где проживала ее многочисленная родня.