Вершитель

Терзаемый ревностью, Олег пришпорил коня.

На княжеском подворье стоял дом в три уровня с высоким крыльцом. Над входом красовался череп зубра – символ силы и благополучия хозяев.

Князя Рюрика и его дружину ожидала протопленная баня и накрытые столы. Умила вышла к гостям, обняла старшего сына.

– Знак был, что гостей надо ждать. Баню истопить приказала. Долго ехал, сын. Как всегда, нашел более важные дела, чем забота о матери, – укорила она Рюрика.

– Матушка, у тебя столько помощников! – смущенно отшутился сын.

– Ты знаешь, Рюрик не из тех, кто сдается, – вступился за брата Трувор, – он ищет союзников для похода на франков.

– Пусть боги помогут тебе. – Умила с любовью осмотрела статную фигуру сына. – Приглашай гостей к столу.

Несмотря на голод, Олегу с трудом удалось проглотить кусок. Причиной этому была Ружнена.

По обычаю ободритов женщины делили трапезу с мужчинами. Ружнена сидела за столом между братьями. Красота ее была подобна солнцу: синеглазая, с нежным румянцем во всю щеку и русой косой, перекинутой через плечо, в холщовом сарафане с оторочкой, расшитой руническими символами. Поверх сарафана наброшена накидка, скрепленная на груди брошью с изображением сокола. Держалась Ружнена скромно, но с достоинством. И как ни сверлил взглядом девушку Олег, он ничего не мог прочитать по ее лицу – желает она свадьбы или нет? Глядя на сестру Рюрика, Олег боролся с желанием добиться Ружнены колдовскими чарами, но сердце Олега противилось этому.

После кабана, зайчатины и рыбы на стол были поданы моченые ягоды и напитки. Найдя момент подходящим, княгиня о том, о чем думали все:

– Изборск и Белоозеро не могут оставаться дальше без правителей. Пора Трувору и Синеусу бросить жребий, кому сидеть в Изборске, кому в Белоозере.

Рюрик запротестовал:

– Жребий должны тянуть все. И я не исключение.

– Твой дед завещал тебе Ладогу, потому что такова воля богов, – напомнила Умила. – Ладога, Изборск и Белоозеро смогут удерживать эти земли от врагов. Сделайте то, что не успел сделать ваш отец.

Но Рюрик был не из тех, кто легко покоряется чужой воле, чьей бы она ни была, пусть даже богов.

– Франки и саксы должны ответить за смерть деда, – Рюрик сдвинул брови.

– Это ничего не изменит. Без тебя Ладогу ждут испытания, – изрек волхв.

– Всех нас ждут испытания, – отмахнулся Рюрик, однако Умила поддержала Олега.

– Ты хочешь тянуть жребий наравне со всеми? Тяни! Но если Ладога выпадет тебе, ты останешься и примешь дела.

Не откладывая, в жертву принесли быка, и Олег обратился к покровителю князей и воинов богу Перуну с молитвой. После молитвы братья тянули жребий на княжение. Под слова заклинания трижды бросали в яму сакральные дощечки и трижды доставали их. По форме дощечки напоминали лошадиную голову, одна сторона которой была черной, другая – светлой. На светлой стороне были начертаны названия уделов: «Белоозеро», «Изборск», «Ладога».

Дважды Трувору выпало ехать на княжение в Изборск, и раз – в Белоозеро. Синеусу дважды выпало Белоозеро, Рюрику – трижды выпадала Ладога.

– Глупо спорить с богами, – проворчала Умила. Подобрав подол платья, княгиня удалилась с капища.

Мужчины вознесли хвалу богам и стали расходиться на ночлег.

Олег уже надеялся незаметно покинуть честную компанию, но Рюрик поджидал его у входа в опочивальню.

– Брат, я заметил, как ты смотришь на Ружнену.

Олег усмехнулся.

– И как я на нее смотрю?

– На сестру так не смотрят.

– Это тебе она сестра. А мне – нет.

– Я думал, мы братья.

– Больше, чем братья. Мы единомышленники. Но Ружнена твоя сестра. А мою сестру кличут Ефанда. Когда я познакомлю тебя с ней, она похитит твое сердце.

– Это сказали тебе боги? – усмехнулся Рюрик.

– Это написано в Книге Судеб.

Рюрик прижал ладонь к сердцу:

– Тогда я остерегусь с ней знакомиться. А ты остерегайся глазеть на чужую невесту.

* * *

…Как ни старались ререговичи, Ладога пока не могла сравниться со Старигардом. Строить флот и оснащать его в Старигарде было привычней и проще. Там в избытке имелось все нужное: корабельная древесина, ткани для парусов, верфи и мастера на все руки. В Старигарде легче было набрать добровольцев для похода. В этот город стекались искатели приключений и наемники всех мастей, готовые драться на стороне того, кто больше заплатит.

Узнав о приготовлениях Рюрика, Умила снова напомнила Рюрику о его долге:

– Рюрик, сын мой, – начала княгиня. Голос ее был твердым, а взгляд решительным. – Мой отец Гостомысл завещал тебе Ладогу в надежде, что ты защитишь город и укрепишь его. А ты бежишь отсюда, как нашкодивший пес.

Рюрик хотел возразить матушке, но она остановила его повелительным жестом.

– Выслушай меня и не перебивай. Твой дед считал, что только ты справишься с этой задачей. И я с ним согласна. И поэтому я против твоего похода на Париж.

– С твоего благословения ил без него я пойду в поход, – не менее твердо заявил Рюрик.

– Тебе выпал жребий сидеть в Ладоге. Такова воля богов.

Рюрик нахмурился.

– Я не стану спорить с богами, но исполню их волю, когда вернусь из похода.

Умила заговорила подкупающе мягко:

– Сын мой, это так недальновидно! Если бы твой отец рассуждал, как ты, вы с братьями не появились бы на свет! Все нужно сделать наоборот: женись, а потом иди в поход. Если с тобой что-нибудь случился, у тебя останется наследник! Мое время подходит к концу, не хочу оставлять незаконченные дела. Сын мой, тебе двадцать два года! Ты уже седой. Пора осесть и обзавестись собственным домом. Иначе мне не будет покоя в царстве мертвых.

– Матушка, мой дом – драккар, а семья моя – дружина.

Умила поднесла к глазам вышитый платочек.

– Рюрик, я не дождусь твоего возвращения, – всхлипнула княгиня.