Вершитель

Стражники втянули на палубу хана Ратмира. Без всякого почтения поволокли полумертвого от страха, мокрого, продрогшего хана к Олегу.

Увидев Ратмира, Олег поморщился: изнеженный киевский наместник выглядел как вор и бродяга. Грязный, мокрый, со спутанными волосами, в изорванном кафтане, босой.

– Великий князь, – еле слышно бормотал хан, – как я рад тебя видеть. Уходи домой. Сарацины требуют твоей головы, и бек Аарон не сможет отказать им. Сарацин большинство в его гвардии.

– Уведите нашего гостя, дайте ему одеяла и накормите.

– Князь! – Хан Ратмир попытался вырваться из крепких рук стражников.

– Не до тебя, хан, – прикрикнул Олег. Волхв увидел, как от городской пристани отплыли драккары послов.

Выслушав просьбу Аарон-бека, Олег кивнул:

– Я приму приглашение.

Безмолвный Труан жестом отдал команду, корабельщики подняли якорь. В знак мирных намерений устрашающую голову дракона сняли с носа корабля, и поплыли к Итилю.

Гвардейцы сопроводили Олега в крепость.

Бек Аарон был весьма любезен, после положенных приветствий он обратился к хакан-русу:

– Ты и твоя армия находитесь под защитой кагана и бека. На хазарской земле ты можешь ничего не опасаться.

Правитель Хазарии устроил заморскому гостю достойный прием. Выше всех похвал был томленый в вине барашек, гранаты, виноград, орехи с предгорий Кавказа и рубиновое вино, терпкое и плотное. Обещания дружбы и любви лились, как вода в полноводной реке.

Бек не поскупился на дары: рубашки из тончайшего шелка, наложницы и оружие были превосходны.

Лживое слово бека не усыпило бдительности волхва.

– Нужно убираться отсюда подобру-поздорову. Мягко стелет Аарон, – сказал Олег военачальникам, вернувшись на драккар.

– Князь Олег, – обратился к волхву Гуды, – хан Ратмир говорит, что у него есть для тебя важное сообщение.

– Не сейчас, – бросил Олег. – Готовься к отплытию.

– А что делать с ханом?

– Заберем с собой. Он нам еще пригодится, – подумав, отвечал Олег.

Протрубил рог, и русы повели просевшие от чужого добра ладьи вверх по Волге.

Добыча оказалась так велика, что переход из Волги в Дон затянулся. Войско на волоке растянулось, образовало два лагеря – на берегу Дона и на берегу Волги.

О Ратмире все словно забыли. Предоставленный сам себе, хан слонялся по берегу Волги, несколько раз пытался сбежать, но стража посадила его под арест.

– У меня важное сообщение для князя, – канючил Ратмир, – пустите меня к нему!

Обозленный начальник стражи пригрозил утопить хана.

Беспокойство Олега нарастало, он подгонял военачальников, они трудились до изнеможения, до кровавых мозолей. Рабов на погрузке и разгрузке стегали плетьми, и они падали замертво.

Олег совсем потерял покой, когда во сне снова увидел гибель рати.

Усталые воеводы просили дружинам отдых, волхв не хотел слышать никаких оправданий и угрожал им расправой.

Усталость взяла свое. В одну из ночей сон сморил караул, заснули сторожевые разъезды.

Кавалерия сарацин возникла из предрассветной дымки, как призрак.

Пятнадцать тысяч закованных в панцири всадников с копьями наперевес пришли с берегов Хазарского моря за головами русов.

Земля гудела под копытами, блестели островерхие шлемы в сером свете наступающего утра.

– Назад! К реке! – закричал Олег, выбегая из шатра.

Но вражеская конница зажала армию русов в междуречье: путь к Дону преграждали хазарские гвардейцы во главе с Песахом, путь к Волге отрезали гвардейцы-сарацины. Фланги русских дружин были смяты по мановению ока.

Три дня и три ночи длилась сеча.

Видение Олега стало явью: предсмертные хрипы, стоны, ржание лошадей, и над всем этим – стаи ворон, вестников смерти.

Вокруг волхва творилось невообразимое, русы падали один за другим, сотни, тысячи…

В пылу сражения воины срывали с себя одежду, рычали как звери, только смерть останавливала не ведающих страха русов. Все было напрасно. Потери, изматывающий волок и внезапность нападения сделали свое дело. Олег кричал, чтобы прорывались к воде, но никто его не слышал, будто князь и воевода лишился голоса…

На глазах Олега гибли военачальники. Окруженные сарацинами первыми пали Карлы и Руалд. Верный Вермуд сражался как лев, но стрела вошла ему в горло, и он упал, истекая кровью. Сложили головы Инегелд и фост… За ними Фрелав и Руар отправились к Сварогу Небесному. Каждый убитый рус становился живым щитом для Олега и его ближней дружины. Тридцать тысяч русов навсегда остались лежать в выжженной солнцем чужой степи.

Измученные, оборванные, наголову разбитые остатки армии рассеялись по соседним землям. Булгары и половцы добивали и топили остатки великой тьмы.

В наступившем хаосе Олег призвал Велеса на помощь, и спасительное облако густого тумана опустилось на разбитое войско, как когда-то в Дельбендском лесу на войско Рюрика.

Бросив ладьи с товарами, Вещий Олег с Труаром и малой дружиной отступили к Волге. Слава богам, здесь оставались неразгруженные ладьи. Труар, уцелевшие Рулав и Стемид, Потаня, Фарлаф и несколько молодых воевод с остатками дружин бежали вверх по Волге.

К удивлению Олега среди воинов он узнал хана Ратмира.

– Хакан-рус Олег! – Ратмир ринулся навстречу волхву, но был грубо остановлен стражей.

Мрачный, как туча, Олег отвернулся от свидетеля своего позора и взошел на драккар.

Впервые в жизни волхв и воевода Олег Вещий переживал поражение. От пятидесятитысячной армии осталась десятая часть. Страна Ширваншахов и Саджидов, города Абаскун, Гилян, Дейлем, Хорасан и Ардебиль были отмщены.

* * *

… Бессонница окончательно поселилась в голове Вещего Олега. Не смыкая глаз, волхв сутками слушал скрип драккара и шум ветра в парусах.

«Будь проклят Совет Тринадцати», – повторял великий волхв и Вершитель. Волга бурлила за бортом, унося несбывшиеся надежды Олега. Тошнота подступала к горлу, глаза слезились – то ли от ветра, то ли от бессонницы.

Бегство продолжалось. Опомнился Олег только на речке Которосль, притока Волги. Стало ясно – опасность осталась позади, можно перетащить ладьи в Днепр.