Те, кого не было

Если бы знать. Мы же всегда с Лидочкой приходили. И она меня вела.

– Не знаю, – еле призналась я. – Я не знаю, куда идти.

Он так на меня посмотрел! Как на преступницу. Мне сразу в туалет захотелось.

– Ясно!

И пошагал к будке. Кажется, туда нам и надо. Или нет? Я кинулась за ним.

Из будки вышел охранник. Не Леня. Высокий такой.

– А где Леня? – тихо спросила я, добежав.

– Так обед у него, – охранник кивнул на здание, где доча живет. – Авы куда?

А я стою и чувствую – сейчас случится катастрофа.

– Мне в туалет надо, – говорю, ни на кого не глядя. – Очень.

Слышу, вздыхает кто-то. Я хоть и не видела, но догадалась – кто.

– Начальник, пропусти, а? – попросил он. – Ну, сам понимаешь.

«Начальник» – это охранник – сказал:

– Идите! – и сразу ушел в будку. А мы в здание пошли. Побежали.

Тут из дверей вдруг Леня вышел. И как закричит:

– Тося!

А я ему:

– Не Тося я, сколько говорить. Мне это… надо… я спешу!

И мимо него – шмыг. Прямо по коридору, потом налево. Я от страха сразу дорогу вспомнила. Еле успела!

Потом, уже когда назад шла, их увидела.

– Вы на второй этаж когда подниметесь, – как будто объяснял руками Леня, – там справа сразу пост. Спросите – вам все покажут. Ну, бегите, – он снова махнул – куда-то в сторону – и пошел.

И мы тоже пошли. Наверх.

ПЕТРОВИЧ

Я ее когда увидел через стекло – не поверил. Подумал с чего-то – зря в уборную не зашел. Пална, ишь, продуманная оказалась.

Но если без шуток… Я до последнего не мог свести одно к одному в этой истории. Доча то, доча се. Я думал, это она про кошку так. Ну, про свинку, может. Какая еще может быть доча – в ее-то почтенном возрасте. Максимум кукла. На медсестру с поста всю дорогу косился. Кошка эта у нее, что ли, живет? На работу с ней ходит?

– Вот, – Пална вдруг остановилась и кому-то помахала. И медсестра остановилась:

– Пришли!

Симпатичная дылда. Зато я, по ее мнению, – не очень. Тут бы и дураку стало ясно – по улыбке, которой она меня наградила. Мисс Сострадание нашлась.

– Ну, показывай свою дочу! – я посмотрел через стекло, куда мы там пришли. И не понял.

Я так и сказал – вслух:

– Не понял. Это что?

– Где? – Пална активно изображала непонимание. Я вдруг так разозлился – не передать.

– Ты долго будешь из меня идиота делать? – напустился я на нее. – А ну собирайся, поехали назад.

Она испуганно отступила:

– Как же это – назад? А доча?

– Доча-доча! – передразнил я. – Ты меня уже достала со своей дочей. Голову дуришь.

– Я не дурю, – у нее задрожали губы.

Я кое-как взял себя в руки и выдохнул.

– Ладно, – говорю. – Показывай! Где она?

А она пальцем в стекло – тык. И еще раз – тык. Как будто молотком мне по сырому мозгу – тюк, тюк.

Я стоял как баран. Рядом с этой «баранессой». И мы вдвоем пялились на лохматую девицу за стеклом. Лет шестнадцать, и то от силы. Но уже видно, что красивая. Даже такая.

– Эта, что ли, доча? – как-то уж совсем по-старчески кхекнул я. – Белобрысая?

Она снова сморщилась.

Радуется – быстро определил я. Хотя кто ее поймет. Когда у человека одна эмоция на все случаи жизни.

– Белобрысая?

Она подняла на меня глаза – явно заинтересованная.

– Ну, – пояснил я, – блондинистая.

«Неужели и такого слова не знает? Чума!»

– Не знаю, – она пожала плечами, – Я не видела. Она же еще внутри.

ТАИСИЯ ПАВЛОВНА