Отбор женихов, или Эльф тяжелого поведения

– Что благородные эддо не желают внимания, – пояснил юноша, вернувшийся с сахарницей и хрустальной вазочкой, полной конфет. – Некоторые эддо не любят, когда мужчины проявляют инициативу.

Сирилл кивнула и поставила табличку рядом со своей кружкой.

Отлично. Теперь мы могли спокойно утолить любопытство, не отвлекаясь на приставания.

– Ну и где твой эльф? – спросила я со злорадством.

В комнате было несколько десятков мужчин. Одни сидели на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, другие – опирались на ее перила. Некоторые оккупировали низкие пуфы рядом с диванчиками, но на сами диванчики перебираться не спешили. Те, судя по всему, были предназначены для одиноких женщин и парочек.

В глубине комнаты, в единственном хорошо освещенном углу, парень с симметричными шрамами вдоль лопаток играл на фортепиано. Каким бы роскошным ни выглядело заведение эддо Малисты, я не наблюдала здесь обещанного разнообразия рас. Только музыкант не был человеком, и я сомневалась, что он включен в ассортимент живого товара.

– Похоже, кому-то придется открыть мне свое секретное заклинание, – я подмигнула подруге, проигравшей спор.

Никакого эльфа в борделе не было и быть не могло. Захотелось посмеяться над своей наивностью. Надо же было поверить в такое! Эльф легкого поведения – абсурднее не придумаешь. Всем известно, какой это гордый и высокомерный народ.

Взведенная пружина внутри разжалась. Какое облегчение, что мне не придется выполнять условие спора в случае проигрыша! Я почувствовала себя успокоенной, но в то же время в глубине души кольнуло разочарованием. Посмотреть на эльфа действительно хотелось.

– Но-но, – возразила Сирилл, подвинув к себе кружку чая. – Мы еще не все домики обошли. Может, он в другом.

Я пожала плечами, посмотрела в сторону лестницы и… остолбенела.

По ступенькам неспешно спускался длинноволосый блондин с острыми ушами.

Эльф! Ора Великая! Это и правда был эльф. От его фантастической красоты перехватывало дыхание.

У меня задрожали руки. В горле пересохло. В висках загрохотал пульс. Ошеломленная, я вжалась в кресло и могла только смотреть, впитывать эту совершенную мужественность, эту бьющую через край сексуальность, эту невероятную, неизвестно как сохранившуюся в подобных условиях чистоту.

Да он просто сиял! Я ощущала, практически видела исходящий из него внутренний свет.

Эльф спускался по лестнице. Неспешно, вальяжно, словно был не в борделе, а в собственном шикарном поместье. Словно окружающая грязь не могла к нему прилипнуть.

Он шел величественный, с прямой спиной, с высокомерно задранным подбородком, гордый, несломленный. И я не сразу заметила ошейник на обнаженном горле.

Раб.

Конечно. Как я могла подумать, что такой мужчина станет продавать себя добровольно.

Ора, я ведь могла его купить. Прямо сейчас. Ночь с экзотическим любовником, должно быть, стоила состояние. Сколько денег я с собой взяла? А Сирилл?

Дура, о чем ты думаешь? Купить? Купить его? И что дальше? До отбора надо хранить невинность, чтобы отдать ее законным мужьям – отцам моих будущих детей, иначе наши сыновья и дочери не унаследуют магические способности.

И все-таки…

И все-таки я обнаружила, что роюсь в мешке на поясе, пересчитывая золотые монеты.

Что там говорила Сирилл? Спать не обязательно. Можно просто потрогать. Потрогать эти литые мускулы, эту изящную рельефность, широченные плечи воина, руки аристократа.

Смотреть и не иметь возможности прикоснуться мучительно.

Хочу! До горящих пальцев, до болезненного зуда в груди. Никогда не испытывала столь невыносимого голода.

Правду писали в книгах: невозможно увидеть эльфа и не влюбиться.

– Смотри! Смотри! – Сирилл ткнула меня локтем в бок – заметила на ступенях лестницы мое продажное чудо и затрепетала в восторге. – Нереальный красавчик. Кто всегда прав? Кто выиграл спор?

Я не находила сил ответить. Не могла отвернуться, перестать пожирать эльфа взглядом.

И вдруг отчетливо, с горечью поняла: лучше бы Сирилл ошиблась, лучше бы я не поддалась на ее провокацию, не приходила сюда. Ох, пусть бы дождь загнал нас в другой домик!

Завтра я подпишу договор отбора, через неделю начну выбирать женихов, через месяц заключу нерушимый союз.

Никто не позволит мне быть с рабом, с мужчиной легкого поведения. Я смогу только навещать его под покровом ночи, изредка, тайно. И помнить, ни на секунду не забывать: когда меня рядом нет, он, возможно, делит постель с другой женщиной. Отдает себя против воли.

Сирилл что-то говорила, дергала меня за руку, а я думала о том, что не хочу никакого отбора – только этого остроухого сказочного красавца. Только его.

Мне было восемнадцать. До недавнего времени я почти не видела мужчин. И теперь влюбилась как кошка. С гребаного первого взгляда.

Стоя на последней ступеньке, эльф брезгливо оглядывал комнату, будто искал, где пристроиться, но не находил места, достойного себя. Я заметила, что он избегал прикосновений. Всякий раз, когда кто-нибудь спускался или поднимался по лестнице, эльф отодвигался как можно дальше, словно боялся запачкаться.

И как, интересно, он терпел клиенток?

Судя по свежим царапинам на плечах, он недавно был с женщиной.

Мысль обожгла.

Я решительно поднялась с кресла и…

Села обратно. Уверенность быстро сменилась неловкостью.

Неужели я и правда собралась купить мужчину?

– Думала, здесь работают только свободные, – шепнула я Сирилл, просто чтобы заполнить неуютное молчание.

– И я не знала, что эддо Малиста покупает рабов. Но этот, – кивнула подруга в сторону эльфа, – скорее, военнопленный. Слышала, после того как война закончилась, заключенных отправили в лагеря, на каторжные работы. Миси говорила, что захваченных эльфиек продавали хозяевам элитных борделей. Возможно, некоторых мужчин тоже…

Я кивнула, не в силах выдавить ни слова.

Война закончилась триста лет назад. Получается, все это время…

Тяжело сглотнув, я снова взглянула на эльфа. Не удивлюсь, если он нас ненавидел. Нас всех – людей, динарцев, своих пленителей.

И меня.

Меня тоже.

Осознание отрезвило, заставило поумерить пыл. Забившись в кресло, я принялась наблюдать за своим остроухим наваждением.

Эльф переместился в темный угол между лестницей и колонной, явно рассчитывая, что, спрятавшись таким образом, не привлечет внимание клиенток. Как и остальные мужчины легкого поведения, он был бос. Наготу его прикрывали только узкие черные штаны, пояс которых заканчивался значительно ниже тазовых косточек. Над тканью виднелся краешек гладкого лобка.