Оценить:
 Рейтинг: 0

Живое Серебро

Автор
Год написания книги
2024
Теги
<< 1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 >>
На страницу:
12 из 17
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Я глазам своим не могла поверить! Неужели это знаменитый Платина?! Самый первый Металл в Дилениуме, самый грозный, страшный и старший! Он ведь должен быть намного старше меня, ведь он появился в Дилениуме ещё до моего рождения! И он всё ещё так молод и красив?! Неужели, сказки не врут и Металлы действительно совсем не стареют?! И всё-таки, как прекрасна его наружность! Такая красота не может не считаться преступной! Ведь это существо, этот Металл, может гипнотизировать людей и использовать их в своих целях – по какой же причине ему разрешено вот так вот свободно ходить среди обыкновенных людей?!

С небес на землю меня спустил свирепый голос ликтора, уже начавшего меня обыскивать:

– Действительно думала протащить с собой целый клинок? – с этими словами он вытащил из моего сапога клинок, который я и вправду рассчитывала пронести незамеченным, хотя и знала, что на входе всех тщательно обыскивают. – Прикончу тебя твоим же оружием сразу после завершения Церемонии, – сквозь зубы процедила прямо мне в лицо бульдожья морда, присваивая себе моё оружие. Такая морда после сияющего лика Металла – очень отрезвляющее зрелище.

Не говоря ни слова, я прошла мимо ликтора и, наконец, вошла в здание Администрации и стала одной из участников Церемонии Отсеивания.

Просторный зал разделен на три части. Первой и самой главной частью является сцена, на которой присутствуют послы Кар-Хара – на каждую Церемонию Отсеивания из Кар-Хара пребывает пара Металлов, и в этом году пару составили Платина и Франций, что ясно по надписям, высвечивающимся на белых полотнах за их спинами и таким образом представляющих их. Часть зала перед сценой отведена для людей, еще не прошедших проверку на пятикровие. Ну и третья часть помещения отведена для счастливчиков, уже успешно прошедших анализ крови и не оказавшихся пятикровками, то есть тех, кто уже через час вернётся в свои дома, к своим родным и близким, и продолжит сосредоточенно заниматься своим выживанием в экстремально-безжалостных условиях Кантона-J.

За спинами Металлов помимо их имён высвечивались цифры, обозначающие количество участников этой Церемонии Отсеивания: 322+246=568. Триста двадцать два парня и двести сорок шесть девушек. Стейнмунн – триста двадцать второй, я – пятьсот шестьдесят седьмая, потому как первыми просеивают парней.

Стейнмунн Роккет, последний из парней, оказался пятикровкой, взошёл на сцену и встал рядом с Платиной, где уже стояли другие тринадцать пятикровок. Бо?льшая часть этих парней, в отличие от Стейнмунна, узнала о своём пятикровии только сейчас. Я непроизвольно сравнила всех пятикровок с Платиной и отметила, что хотя все отсеившиеся в этот раз были исключительно крупного телосложения, никто из них не мог даже близко тягаться с пропорциями Платины. Подумав так, я сразу же отвела взгляд от Стейнмунна, не желая замечать его невнушительности на фоне этого гиганта. Говорят, что Металлы присутствуют на Церемониях Отсеивания, чтобы следить за порядком, но что-то мне подсказывает, что они здесь не только за этим, но и затем, чтобы показать нам разницу между мощью Кар-Хара и ничтожеством Кантонов: сравнивая себя с Металлами, человек не может почувствовать ничего, кроме собственной ничтожности перед непоколебимой силой. Лучше не смотреть на Металлов вовсе, чтобы не занижать свою самооценку.

В этой Церемонии Отсеивания среди парней в Кантоне–J не нашлось ни одного тэйсинтая, хотя в прошлый раз сумасшедших собралось целых пять человек. Среди девушек тоже не обнаружилось желающих бездумно рисковать своей жизнью, так что очередь двигалась быстро и, в конце концов, дошла до предпоследнего номера – до меня.

Взявший из моего пальца пробу крови медик уже махнул мне рукой, тем самым требуя присоединиться к толпе, не являющейся пятикровками, но я застыла на месте, отчего не давала подойти к медику последней в очереди девушке и тем самым завершить Церемонию Отсеивания в “J”.

– Ну же, чего медлишь? – нахмурился медик. – Давай шевелись.

– Я хочу стать тэйсинтаем… – не своим, каким-то вдруг охрипшим голосом произнесла я и, поняв, что прозвучала совсем неубедительно, прокашлялась в кулак и повторила громко, и отчётливо, чтобы услышал не только этот медик и чуткий слух Металлов, но и близстоящие люди: – Кхм… Я тэйсинтай.

В ответ на мой выпад медик крайне удивлённо приподнял свои густые брови, после чего начал читать со своего монитора мою карточку:

– Дементра Катохирис, девятнадцать лет, рождена двадцать четвёртого апреля, рост – пять футов и девять дюймов, вес – сто пятьдесят четыре фунта, цвет волос – светло-русый блонд, цвет глаз – голубой. Тэйсинтай, – в эту же секунду строгий медик указал мне ладонью в сторону сцены. Кивнув в ответ, как бы подтвердив верность зачитанной обо мне информации, на негнущихся ногах я стала подниматься на сцену, чувствуя, как холодеют мои конечности. Я с самого начала понимала, что я не добровольный тэйсинтай и что сейчас я совершаю побег со своей родины, чтобы не дать убийцам моей семьи убить и меня тоже, но этот факт не приносил мне никакого облегчения.

Остановившись подле Франций, так как именно с ней должны были стоять сумасшедшие девушки-тэйсинтаи, которых здесь не было, я словно сквозь пелену услышала от этого Металла слова, как будто сказанные даже не мне: “Единственный тэйсинтай из всего Кантона, и та девчонка”.

В толпе люди начали шокированно ахать и восклицать – многие из них хорошо знали и меня, и мою семью, а некоторым этой ночью прилетели анонимные посылки с серебром, которые я раздавала со Стейнмунном, но я не обращала внимания на настроение толпы. Со звоном в ушах я наблюдала за заметно заволновавшимися ликторами – они начали перешептываться и передвигаться вдоль стены, то и дело бросая на меня недовольные взгляды… Ясно… Их главнокомандующий приказал им избавиться от меня любой ценой, а я взяла и сама от себя избавилась, то есть переиграла их… Моран будет разъярён… Но не это меня волновало в этот момент. Я боялась – я по-настоящему сильно боялась! – чтобы ликторы никаким образом не ухитрились предотвратить мой дерзкий акт протеста. Однако бояться этого мне пришлось недолго – последняя девушка прошла Церемонию Отсеивания и влилась в толпу однокантоновцев. На сцене остались стоять четырнадцать парней и я. Ликторы ничего не предприняли, и я вспомнила, что они действительно не могут пойти против правил Церемонии Отсеивания, потому что пойти против ЦО – всё равно что пойти против Кар-Хара, а значит, против самого правительства. Основное правило Церемонии Отсеивания гласит: самоубийц нельзя вернуть с того света. Самоубийц… То есть я сама себя убила, назвавшись тэйсинтаем. И это лучше, чем позволить убить себя кому бы то ни было…

Когда Франций зачитывала результаты проведения Церемонии Отсеивания в Кантоне-J в этом году, я закрыла глаза и, слушая её нечеловеческий, фантастический голос звенящего колокольчика, неосознанно погрузилась в дымку горестного воспоминания: “Хорошо! Тогда скажу ему в день Церемонии Отсеивания. Мы будем провожать тебя на Церемонию и потом ждать на площади твоего возвращения, а Донни с его мамой тоже пойдут туда, чтобы так же поддержать Гею, так что мы там встретимся, и вот я скажу ему, что я тоже его люблю. Вот ведь обрадуется!”. Никто не придёт, никто не встретится, никто ничего не скажет, никто ничему не обрадуется. Не только самоубийц нельзя вернуть с того света – никого нельзя вернуть с того света.

Глава 10

Машины в Кантоне-J такая же редкость, как добрые ликторы – не помню, когда в последний раз видела подобную роскошь. Может, лет пять назад, когда, прогуливаясь по вечерним крышам с Бердом, я стала случайной свидетельницей расправы внутри ликторского состава, по результатом которой прямо на улице расстрелялись перепившие лишнего ликторы: позже стало известно, что военные не поделили между собой время посещения борделя. Их трупы вывозили на роскошной машине, редкого цвета хаки и с фарами, светящимися красными огнями. В этот раз роскошь должна была везти живой груз, и тем не менее, выглядела крайне сомнительно: грузовая и сильно побитая временем машина, в которую нам было скорее не сказано, а приказано погрузиться. Нас вывели через чёрный ход здания Администрации, даже не дав пятикровкам попрощаться с их ничего не подозревающими родственниками, что многих, очевидно, беспокоило, но не меня и не Стейнмунна. Быстро запрыгнув в кузов и заняв свободные места на деревянных лавках, мы наблюдали за тем, как самые отстающие участники этого безумия ещё что-то пытаются сказать совершенно не слушающим их Металлам – в основном парни говорили о том, что им необходимо “по-быстрому” попрощаться с родными. Самый крупногабаритный пятикровка был настолько вспыльчив, что Платина просто взял его за плечо и как будто легко толкнул в сторону машины, но парень от такого толчка чуть не завалился на спину, в последний момент успев схватиться за край кузова. После этого никто уже не говорил о необходимости прощаний – все молча стали грузить свои тела и души в нелюбезно предложенное и весьма сомнительное средство передвижения.

Я думала, что Металлы не поедут в кузове, но вместо этого Платина и Франций неожиданно и очень грациозно запрыгнули к нам и, подвинув крайних парней, сели на лавку у самого края нашего крытого прицепа. Таким образом, Платина оказался напротив меня по диагонали через два человека. Не знаю, что со мной произошло, но я не заметила того, что сверлю его широко распахнутым взглядом. Быть может, в конечном итоге я даже не заметила бы этого, если бы меня не одёрнул Стейнмунн, сидящий справа впритык к моему плечу:

– Глаза сломаешь, – шёпотом проговорил он мне сверху вниз.

Резко разгипнотизировавшись, я сразу же встретилась взглядом с другом. Не знаю, что меня смутило больше: то, что я попала под этот гипноз; то, что это мог заметить Платина, если бы меня вовремя не одернул Стейнмунн; или то, что Стейнмунн всё заметил.

Почувствовав прилив краски к щекам, я резко отвела взгляд в противоположную сторону и всю оставшуюся дорогу смотрела только вперёд, на квадратные колени сидящего прямо передо мной парня, а в голове всё крутились назойливые мысли об этом Металле, какой он серьёзный, мужественный и… Совершенно недосягаемый.

Я думала, что нас отвезут на железнодорожную станцию, ведь обыкновенно всех пятикровок транспортировали из Кантона именно поездом, но в этот раз, очевидно, что-то изменилось: вместо железнодорожной станции, находящейся внутри Кантона, нас повезли в совершенно противоположном направлении и, в конце концов, вывезли за стену через западные ворота. Так я впервые в своей жизни покинула пределы Кантона-J, и впервые в своей жизни увидела летающую машину – шаттл. Подумать только, в каком закрытом загоне, больше походящем на скотобойню, я родилась и выжила, что меня в эти первые часы пребывания за пределами давящих кантонских стен смог удивить не только шаттл, но и более прозаичные вещи…

Как только наша машина остановилась, проехав не больше двухсот метров от стены Кантона, Металлы сказали нам выходить. Я всерьёз думала, что здесь нас всех и расстреляют, прямо перед этим фантастическим железным шаттлом, на котором потом величественные Металлы улетят, взмывая над всеми этими густыми деревьями – надо же, за стеной оказался невообразимо высокий, густой и такой зелёный лес, что даже глаза резало от таких ярких красок! Никогда в своей жизни не видела столько зелени – вообще ничего подобного… Помню, в этот момент ещё подумала: “С таким набором впечатлений уж и не страшно помирать”, – но нас, к моему удивлению, не поставили на колени, и не приставили к нашим головам дула огнестрельных оружий. Вместо этого нам сказали заходить вверх по широкому железному пандусу, ведущему прямиком внутрь шаттла. От осознания того, что мы сейчас полетим, словно птицы, в грудной клетке защемило – и боязно, и воодушевляюще одновременно, и хочется кричать, и плакать оттого, что я не смогу всего этого рассказать Берду, маме, Октавии и Эсфире, Ардену, Арлену, Гее… Только присутствие Стейнмунна, постоянно держащегося рядом со мной, и удерживало мой дух от упаднического настроения, которое нашептывало мне мысль о том, что если не здесь и сейчас, значит, потом и где-то в другом месте, но всех нас точно убьют…

На самом входе в шаттл клеймёная женщина начала надевать на запястья всех кантоновцев кожаные браслеты, которые накрепко застегивала миниатюрным ключом. Людям, совершившим одно из непростительных преступлений и не прошедшим через смертную казнь, на плече ставят клеймо в виде перечёркнутой буквы Кантона, из которого преступник родом, после чего клеймёный человек становился рабом Кар-Хара. Судя по клейму на плече женщины, закрепляющей браслет на моём запястье, она была родом из Кантона-F. Я заметила, что на запястья всех парней надели браслеты коричневого цвета, а на моём запястье закрепили браслет чёрного цвета.

– Как думаешь, в чём разница цвета? – опустившись на пластмассовую сидушку подле Стейнмунна, шёпотом поинтересовалась я.

– Не знаю… Быть может, разница между парнями и девушками?

Неплохой и весьма правдоподобный вариант. Я решила принять его.

В шаттл вошли Металлы. Теперь я нарочно не смотрела в сторону Платины, так как сейчас мы были не в тесной и тёмной телеге, а в просторном и светлом багажном отделении шаттла, в котором мой взгляд мог заметить не только сидящий рядом Стейнмунн.

Когда Металлы опустились на свободные места, над головами всех сидящих включились зелёные лампочки. Наблюдая за тем, как пристегивается Франций, все начали пристегивать свои ремни, а я вдруг задумалась над тем, зачем пристегиваться всесильному Металлу, если не для того, чтобы молча показать нам, что нам необходимо сделать, чтобы перестраховаться от летального исхода внутри этой консервной банки, собирающейся взмыть в самые небеса.

Дальше впечатления получились смазанными, потому что в багажном отделении не было панорамных окон, из которых можно было бы посмотреть на землю свысока, так что мы только чувствовали, что оторвались от земли, что произошло как-то резко и очень странно, после чего не только у меня, но, кажется, у всех, мгновенно заложило уши. Дальше легче не стало, но я не жаловалась – по крайней мере, меня не тошнило, а вот одного парня, сидящего на самом крайнем месте в ряду, по истечении пятнадцати минут полёта стошнило прямо на пол. Металлы не повели и глазом, другим же было и без того дурно, чтобы обращать на это происшествие своё внимание, а я просто радовалась, что сижу от этого парня на достаточном расстоянии, чтобы не чувствовать зловония, исходящего от его рвоты…

Мы приземлились примерно спустя полчаса полёта, может чуть раньше или чуть позже. Я отчего-то сильно замёрзла, хотя была в своём термостойком ассасинском костюме, и как будто чуть-чуть оглохла, однако меня немного подбадривал тот факт, что не я одна, но и все парни при помощи пальцев пытаются прочистить воздушные пробки в ушах – значит, у нас одинаковые проблемы, и я здесь всё ещё не самая хлюпкая, по крайней мере, как минимум до тех пор, пока кто-нибудь недружелюбный наконец не заметит того прискорбного факта, что я являюсь девчонкой, а значит, в теории, могу быть слабее и уязвимее грузных парней, но ведь только в теории…

Когда Металлы приказали нам встать и идти на выход, я недолго думала и сразу же, по примеру остальных, начала расстегивать свой ремень безопасности. Ни на шаг не отставая от Стейнмунна, я покинула шаттл одной из последних и сразу же попала в гущу толпы – как позже выяснилось, так мы объединились с пятикровками и тэйсинтаями из других Кантонов, прибывших сюда поездом. Я продолжала держаться рядом с Рокеттом, но мой взгляд снова сосредоточился на Платине, который был минимум на полголовы выше всех присутствующих – он уходил вместе с Франций, но Франций вдруг остановилась рядом с каким-то совсем несимпатичным, коренастым мужчиной с лысиной, испещренной глубокими морщинами, больше походящими на вмятины. Квадратная челюсть, азартный огонёк в чёрных глазах, нагловатая ухмылка, примерно сорок лет прожжёной жизни – типичный солдафон, наверняка один из бывших ликторов.

– Большой в этом году улов, – заметил солдафон, обратившись к Франций и взяв в рот зубочистку.

– В этом пятилетии маловато пятикровок, зато прилично тэйсинтаев: сто сорок четыре парня и шесть девушек, всего сто пятьдесят человек ровно, из которых без малого восемьдесят – тэйсинтаи.

– Да уж, ситуация с тэйсинтаями явно лучше, чем в прошлый раз. И всё благодаря тому, что через клеймёных пожаром пустили в Кантоны слухи о перспективах кар-харской жизни… Очевидно, столь банальная схема вербовки идиотов работает.

– Не везде. В Кантонах “А”, “D”, “H” и “J” и пятёрки тэйсинтаев не набралось.

– Ничего, в следующий раз доберём…

Франций уже не слушала его – уходила вслед за Платиной, пока я с открытым ртом рассматривала перрон, на котором все мы очутились: блестящая белая плитка под ногами была такой отполированной, что в ней с лёгкостью можно было рассмотреть моё отражение!

– Ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное? – пригнувшись ко мне, смотря куда-то вверх, шокированным полушепотом обратился ко мне Стейнмунн.

Подняв голову, я увидела невероятное: тысячи маленьких белых и синих лампочек пущены прямо по высокому тёмно-синему потолку, словно звёздная крошка по небесам. У меня не нашлось слов, чтобы описать это чудо. И в этот момент в моей голове впервые пронеслась мысль: “А вдруг не убьют?”. Вдруг всё не так уж и плохо, и это просто начало новой, какой-то совсем интересной жизни…

Мою только начавшую зарождаться надежду с детской лёгкостью разбил солдафон, который, встав на белую тумбу, чтобы возвыситься над толпой, заговорил басовитым голосом заядлого курильщика:

– Меня зовут Крейг Гарсия. С этого момента я ваш инструктор, король и шанс на выживание. Будьте внимательны к моим словам и будете жить. Впрочем, далеко не все. В течение следующих трёх недель почти каждый из вас, по очереди, один за другим сдохнет и, скорее всего, сделает это в страшных муках. Выживут только семь человек. Я понятно объяснил этот пункт?

К моему горлу подступил ком, и кто-то из толпы выкрикнул вопрос, который заранее успел прозвучать в моей собственной голове:

– Только семь человек из ста пятидесяти?!

– Ну, всего финалистов будет десять, но из вас выживут максимум семеро.

– Финалистов? – шёпотом, не скрывая своего переживания, зашипела на Стейнмунна я. – Он сказал “финалистов”? Как в какой-нибудь игре, что ли?

Стейнмунн не успел ответить, вместо него продолжил разъяснять ситуацию Крейг Гарсиа:

– Теперь все вы – участники шоу Кар-Хара, известного под названием “Металлический Турнир”. Ваше выживание – редкое развлечение для жаждущих хлеба и зрелищ кар-харцев, а для вас – шанс…

– Хорош шанс! – послышалось из толпы. – Семь выживших из ста пятидесяти человек – это убийство, а не шанс!
<< 1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 >>
На страницу:
12 из 17