Каталог проклятий. Антология русского хоррора

– Пытаясь воссоздать её родословную, я перевернул горы архивов, перечитал тысячи писем и по косвенным свидетельствам отследил максимально возможное количество её материализаций. Вот, например, одна из последних инкарнаций: Галина Новак-Липницкая, дворянка, жена камергера его величества, масона, главы петербургского спиритического кружка. Она и сама была сильным медиумом. Оккультизм был тогда моден. Липницкая примыкала то к кругу Блаватской, то к Кардеку, то к Гурджиеву, а потом создала собственную ложу "Тривия Перепутий". Но её мало увлекали идеи изучения теории эзотерической традиции, она была одержима идеей реализации власти, обретаемой адептом, идущим по пути Тривии. Чёрная магия, колдовство, ночные прогулки среди могил, разведение галлюциногенных растений и собак древних пород – вот, чем она занималась со своими последователями. Она даже совершила паломничество в Лагину – это в турецкой провинции Могла – месту поклонения Гекате. И ей тогда почти удалось открыть "окно" в мир мёртвых! Но что-то пошло не так, и она вновь исчезла. А в веке двадцатом она воплотилась в Лине Ган, выдававшей себя за ясновидящую и экстрасенса. Вы следите за моей мыслью, молодой человек? Галина, Гила Наам, Лина Ган, Лагина… Лигана! В её имени всегда присутствуют "ли", "га" и "на"!

– Илья Михайлович, мы ведь говорим о человеке, родившемся в государстве, где существовали записи гражданских состояний, прописка, в конце концов?

– Увы, молодой человек, она не плод моего воображения. В архиве Санкт-Петербургской палаты уголовного суда я обнаружил запись о том, что двадцать девятого апреля тысяча семьсот восемьдесят восьмого года некрещёная цыганка Гила Наам была сожжена священником церкви апостола Фомы-на-Развилке отцом Филаретом. Он сжёг её во время чёрной мессы! Прямо в церкви!

– Так вы утверждаете, что тридцать лет назад в том заброшенном особняке с вами была некая Лина Ган, которую вы называли Лиганой?

– Она приказала нам называть её именно так, – пожал плечами Фингель.

– Допустим, – согласился Герман. – Итак, вы, аспирант Ленинградского политехнического института, вступили в это… общество?

– Как вы не понимаете! – глаза Фингеля лихорадочно блестели. – Я был одержим ею! Она была неотразима! Это… Шумер, Ассирия, Каир, Багдад! Варварские афроазиатские черты. Какие-то мутации, многократные слияния рас! Поверьте, она уникальный гибрид, сочетающий сверхчувственность с чрезвычайно острым умом.

Герман достал из папки фоторобот, составленный со слов Сэйджи, и положил перед Фингелем:

– Вот портрет, составленный со слов человека, видевшего её.

– Это она! – ужаснулся старик.

– В таком случае она неплохо сохранилась, – усмехнулся Сороковых. – Вы уверены, что это именно та женщина, которую вы знали тридцать лет назад? Свидетель утверждает, что она не старше двадцати пяти.

Старик искоса взглянул на Германа:

– Никогда больше не появляйтесь в том доме, второй раз она вас не отпустит.

– Так кто она, откуда? Что она рассказывала о себе?

– Лигана говорила, что в колдовской культ её посвятили в возрасте двенадцати лет. Обряд инициации состоялся ночью на убывающей луне в глухом лесу, окруженном зыбкими топями.

Фингель указал на репродукцию, висевшую на стене.

– Это картина Арсения Викентьева. Примерно так всё и происходит. По сути, это и есть погружение в бездну. Её наставником был маг очень высокой степени – Великий Архонт. Это сложный извращённый ритуал, включающий надругательство над человеческим телом. Одним словом, что бы там не происходило, но в ту ночь девочки Лины Ган не стало, а в мир явилась… Лигана.

А старик-то поплыл, подумал Сороковых и как можно спокойнее задал следующий вопрос:

– Илья Михайлович, побольше конкретики, пожалуйста. Что именно произошло в Доме с химерами тогда, в девяностом, с вашей группой?

Фингель вдруг как-то обмяк, поник.

– С нами был один поэт, – пробормотал он. – Ганслик – его фамилия. Он разработал звуковую систему, с помощью которой можно выстраивать особые структуры, своего рода ключи к туннелям Сета, ведущим в потусторонний мир.

– Увы, но некоторых вещей я просто не понимаю, – сказал Сороковых.

– Видите ли, – объяснил Фингель. – Чтобы записать высшую формулу или заклинание, не найти ничего лучше стихотворной формы. Такова вековая практика. Правильно подобранная рифма может вызвать большой взрыв, в результате которого формируются и распадаются миры. Лигана говорила, что восемь из девяти необходимых ключей у неё уже есть и нужен последний, девятый. Но Ганслик требовал сделать его Великим Архонтом и пригрозил, что иначе не раскроет формулу. Вот тогда Лигана и прибегла к энвольтованию – воздействию на астральное и физическое тело с помощью его частиц или выделений. Это было страшно. Мучительно. Спазмы, затвердение мышц, судороги и как результат – окончательный распад. Она уничтожила упрямца и увеличила свои силы! Я выжил каким-то чудом, но погрузился во тьму, перестав отличать день от ночи. А она… исчезла, как делала всегда.

– То есть она искала какие-то рифмы? – спросил Герман. – Видите ли, пропавший молодой человек тоже поэт. Может, там произошло что-то в этом роде?

– Вот именно. О, эта вечная проблема поиска источников энергии! Поэтическое творение – это топливо, которое требовалось Лигане. Тогда, в девяностом, она была опустошена и извлекала мою энергию для своих целей. Она уверяла, что обладает секретом идеального сексуального контроля, и, если я полностью покорюсь ей, она передаст этот секрет мне. А я был молод, самонадеян и… глуп. Поэтому вечером шестнадцатого ноября, в день Гекаты, я вошёл вместе с ней в Дом с химерами. Я знаю, что там случилось неделю назад. Она провела серию магических ударов, потом, возможно, был полёт через "окно".

– Окно?

– Да. Глядя в любое окно, направляешь чувства в метафизические миры, – устало сказал Фингель и вдруг спросил. – Так вы видели её?

– Только силуэт. И ещё слышал собачий лай. Тогда, в девяностом, тоже были какие-то собаки?

– Это она! – воскликнул старик. – Ее всегда сопровождают волки и собаки. Лигана – это тульпа, порождённая мощной демонической волей. Что бы ни произошло тогда, в девяностом, но из того дома вышла она уже не человеком. Это неизвестная раса существ, которые вынуждены носить человеческие маски, скрывающие нечеловеческие черты.

Фингель взял со стола гримуар, нашёл нужную страницу и показал Герману рисунок. С разворота на него смотрело серое существо с раскосыми глазами и огромным черепом.

– Обратите внимание на нижний левый угол страницы. Видите, три символа? Это аллографы "ли", "га" и "на". Их можно соединять в любом порядке, варьируя сколь угодно: Лагина, Лигана, Лина Ган, Гила Наам, Ангали…

Губы Фингеля побелели.

– Вы не поверите, но это портрет с натуры, – прошептал он. – Никого не узнаёте?

– Серые человечки? – усмехнулся Герман, хотя по спине пробежал холодок, этот человек начинал серьёзно его беспокоить.

В ответ Фингель издал вялый смешок.

– Вот, что я вам скажу, молодой человек: в том доме она оказалась не случайно. Она посвящена в высочайшие степени иерархии Тривии Перепутья. Думаю, её материализация находится в прямой связи именно с этой точкой пространства. Это очень подходящее место для подобных практик. Первые люди, представители кундской культуры эпохи мезолита, появились на территории Ленинградской области задолго до египетских пирамид. Чувствуете, какая хтоника? А вы знаете, что в начале прошлого века там совершались казни и там же хоронили казнённых? Секта каюков пророчествовала о конце света и пришествии Антихриста именно там. Именно там они вызывали Красного Дьявола! Это место – не что иное, как перекрёсток миров, лазейка в наш мир для тех, кто вынужден скрывать свою истинную личину, принимая человеческий облик.

Герман встал.

– Благодарю вас, но у меня очень мало времени.

– Вы правы, времени у вас мало. Возможно, вам ещё удастся спасти того юношу. Если вы видели её, значит, "окно" пока открыто.

Герман попрощался и вышел, но Фингель продолжал идти за ним, не переставая говорить:

– Появляется она косвенно, не всегда полностью. Сначала через касания. Потом обретает форму и становится живой. Она обязательно покажет себя в своей абсолютной форме! Три личины в одной – Тривия! Три сплетённых змеи! А потом будет яркая вспышка света, огромный белый шар, и потом вы поймёте, что…

"Сумасшедший старик, – думал Герман, стоя на улице. – Зря его из дурки выпустили".

Стемнело. Пятница шла к завершению. Но шанс спасти вечер и уикенд ещё оставался. Но для этого придётся найти рациональное объяснение необъяснимому.

Холодный воздух приятно освежал горячий лоб.

Итак, есть старый особняк и женщина, связанная с этим домом и со всем этим… бредом. И ещё. Ромэро в стихотворении назвал себя псом Гекаты. Выходит, старик из прошлого века и пацан из нынешнего несут почти одинаковую чёртову дичь.

Герман страстно мечтал о сигарете, стоя на тротуаре напротив Екатерининского сквера, темнеющего своими старыми и новыми тайнами. Ветер гонял по аллее одинокий сухой лист. Мостовая блестела от наледи. Кажется, подморозило.

3.

Сороковых связался с Акишевым:

– Ты где сейчас?

– Полчаса езды до центра.