Дежавю

Автор

Антология

Жанр

Современная русская литература

Серия

Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы

Год написания книги

2018

<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 15 >>

На страницу:

Перейти

7 из 15

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

Полыхнуло огнем по детству, полетел с головы картуз.
Я убит при попытке к бегству… Из России —
в Советский Союз.

Токаревой Анне

Деревня. Холод, Вурдалаки. И взгляд соседа,
как супонь.
Слеза отравленной собаки тебе упала на ладонь.
Текла слюна. Кричали травы, мычал на небе Козерог…
Как умирают от отравы, не дай-то вам увидеть Бог!
Похоронили, худо ль, бедно – за огородом, на холме…
Ушли соседи незаметно, как тени двигаясь во тьме.
Потом на чуровом затоне был шум осеннего дождя;
И ночь, и ранка на ладони, была сквозной, как от гвоздя.

Пророк

Я услышал историю эту, и украсил стихами засим.
«Повстречался в пустыне поэту
окрыленный собой Серафим.

Поднял он над поэтом денницу, разливая то уксус,
то мед,
Говорил про змею и орлицу, и про ангелов горний полет.

Говорил о неведомой тайне, а потом, до скончания лет,
Растворился в осеннем тумане…
И подумал печально поэт:

«Не сказал он про смертные свечки,
про мученья последнего дня,
Хоть и бродит сейчас возле речки,
где когда-то застрелят меня»

Песочные часы

Враждебны ангелы и черти.
Не помнит устье про исток.
Из колбы жизни в колбу смерти перетекает мой песок.

Любовь и ненависть, и слезы,
мои объятья, чувства, речь,
Моя жара, мои морозы – перетекают. Не сберечь.

Сижу на пошлой вечеринке, но вижу я, обречено,
Как больно, в этой вот песчинке,
мой август падает на дно!

Часы не ведают страданья, и каждый день,
в любую ночь —
Летят на дно мои свиданья, стихи и проза… Не помочь.

И трудно мне, с моей тоскою, поверить в нечет,
словно в чет, —
Что кто-то властною рукою часы, как мир, перевернет.

И в стародавнем анимизме, чтоб жить,
любить и умирать,
Из колбы смерти в колбу жизни песок посыплется
опять.

Опять я буду плавать в маме,
крутить по комнате волчок…
И станут ангелы чертями, и устье вспомнит про исток.

«Cлова забываю. И путаю числа…»

Cлова забываю. И путаю числа.
Но я понимаю – в них не было смысла.

Сгорай же в печи, заповедная книга!
Ты хуже татаро-монгольского ига!

Я понял вчера на родимом причале,
Зачем эти дали так долго молчали.

Я все понимаю легко и сурово.
Но больше ни крика. Ни стона. Ни слова.

Прощай же навеки, тетрадь со стихами.
Мой голос заблудший стихает, стихает.

И даже молитва все глуше и глуше
За милую душу. За милую душу.

«Боже правый! Пропадаю…»

Боже правый! Пропадаю!
Жизнь пускаю на распыл.
И не помню, и не знаю —
Как я жил и кем я был.
То ли был бродягой, вором,
Жалкой похотью хлюста,
То ли я, как черный ворон,
Не оплакал смерть Христа.

У прощального причала
Полыхает вечный свет!
Нет конца и нет начала,