Соборище 2. Авангард и андеграунд новой литературы

про Содом, леса гремучие мне по колено, мне по мускулам усладой
разливается малиновый стон! Создание этого Мира, Богу, несомненно,
удалось! Но наверняка с превеликим трудом.

Ведь сколько жизни кругом!

Хочется отправиться в горы с рюкзаком, взять в спутники лишь солнце,
и идти, с ветерком, хочется, чтобы свет закипал топленым молоком и
чтобы ласково струились сквозь облака златокудрые лучи, отпущенные
с поднебесья Богом, и все благоухало кругом. Хочется почувствовать
единение со своей землей, как будто каждый лепесток и лик леса был мне
ранее знаком.

Посмотри, обернись, ни гроша не стоит тоска, коей ты заклеймен,
понаблюдай за водной ряби переливом, пройдись по нашим полям
бескрайним босиком, понаблюдай за величественным лесным массивом.

Он тоже, знай, в тебя влюблен!

Ты распластай свои объятья миру, коль в этот мир судьбой ты приглашен,
будь добродетельней и лиру свою ищи во всем, что видишь ты кругом!
Будь милосерднее, добрее, и никогда ты не жалей о том, что был влюблен,
пылал неудержимо, как будто Бог пригрел своим крылом! И никогда ты не
жалей о прошлом, ты не тоскуй, упиваясь, о былом, ты в настоящем – и в
этом счастье! Взгляни же ты.

Сколько жизни кругом!

Взгляни, как бесконечна красота природы. Ощути, как ненасытны
рассветы, дурманы-восходы, посевы и их всходы, томление солнца,
свежесть грозы, как прекрасен космический сумрак и пламень падающей
с неба звезды!

Взгляни, как прекрасны и хвои и березы, и скромные ромашки и пряные
розы, как чист и свеж воздух, как ненасытно щебечут птицы и стрекозы,
посмотри, как трепетны влюбленных лиственниц грезы, насколько
ласкова капля росы, капля, что упоенно наслаждается лепестком.

И ты – часть мозаики в пазле мировом.

Посмотри, как горы наслаждаются на шапках своих снега серебром, как
будто Бог драгоценную пыль смахнул с небес своим величественным
рукавом.

Да посмотри же ты,

Сколько жизни кругом!

Гладиатор

По мотивам фильма «Гладиатор» Риддли Скотта

Идущие на смерть приветствуют тебя, ликуй, ликуй, Владыка! Воинам
дробит кости сумасбродная тоска, бесчинствует беспощадная битва.
Лезвием глотки рассекает бритва. Гладиаторы умирают тихо на пьедестале
поруганного бытия, в последнем бою, под шум арены, внимая безумству
восторженного крика.

Идущие на смерть приветствуют тебя, оставившие свои семьи и молитвы
для святого лика, идущие на смерть, те, чья судьба отъявленна и дика, те,
чья судьба без Бога и креста проносится в бою, короче мига.

Догорает безмятежное зарево, промелькнет луч света в обреченных на
смерть глазах, а завтра новое утро, новый бой, а завтра все заново: влачить
тяжбу палача да плоть воинов на мечах. В груди сердце замерло, дай в
последний раз осмотреть, как кровью залило

Низверженный Рим, которому предстоит еще в огнях погребальных
истлеть. Догорает безмятежное зарево в сумраке багрового румянца
закатного, Бог поделится с усопшими новым знанием да отмолит грехи,
снизойдет благодатью – таково оно, с миром прощание.

Гладиаторы, падшие, останутся в истории лишь неоправданным
ожиданием, не сольют для них священные изваяния, они останутся навек
лишь Божьим подаянием, припавшим к земле замертво.

Он так и останется Генералом названным, что тяжбами боя изнурен.
Но, быть может, это свобода от этого мира – он погиб, а значит – он
освобожден. Сильнейший из всех существующих воинов, Гладиатор,
миссия пытливого нрава, скорбь времен, знай, ты даже смертью не
покорен!

Ибо что смерть тому, кто
Заживо

Погребен…

Брату

Я знаю, брат, тебе нравятся златокудрые и длинноногие, стройные
станы, души босоногие, жемчуг кожи, нежные, черноокие, кокетливые и
высокие. Я знаю, тебе нравятся женщины, что в мыслях глубокие. Сердца
многоликие…

Может быть, в женщине – самое главное – глаза? Чтобы были темнее
сажи и пленяли тебя? А может, главное, чтобы они сияли как океанской
глади бирюза?

Может, самое главное, чтобы она горела с тобой, как свеча, давала
вдохновения и чтобы пленяла ее красота? А может, в женщине важна