Вечность заканчивается

3.

День складывался у Кая как-то странно. Вначале выяснилось, что в доме нет торта и шампанского. Хотя Кай прекрасно помнил веснушчатую продавщицу гастронома, которая упаковывала ему вчера пакет и чуть ли не подмигивала. Вот растяпа, обругал себя Кай. Видимо, он оставил пакет в скобяной лавке, в которую забегал после, чтобы купить щеколду.

Сходить, что ли, может, прибрали мой пакет? – Кай уже потянулся за курткой, но потом засомневался. Чтобы такое дорогое и востребованное содержимое никто не прикарманил за целые сутки? Такое могло случиться, пожалуй, только в кино.

Но куртку пришлось всё-таки надеть. Прогулки в магазин в любом случае было не избежать. Не сидеть же Наташке у него без подарков.

Но на этом сегодняшние непонятности отнюдь не закончились.

Та самая веснушчатая продавщица, с торчащими из под белого колпака ушками, скользнула взглядом по юноше равнодушно. Так, будто видела его впервые.

Фифа тоже мне, обиженно подумал Кай, складывая покупки в сумку. Как будто у неё куча таких молодых симпатичных покупателей, берущих каждый день торты с шампанским.

А седой старикан в пенсне на крючковатом носу, владелец скобяной лавки, и вовсе заявил, что никакой пакет, ни маленький ни большой, никто у него вчера не оставлял, и после этого так подозрительно уставился на Кая, что тому пришлось, пятясь задом, убраться восвояси.

Следующие сюрпризы ждали Кая уже дома.

Только он зашел в квартиру, как зазвонил телефон.

Он подбежал к тумбочке, прижал трубку к уху и хрипло «аллёкнул».

– К-каюшка, – услышал он заискивающий голос Наташки. – Мы тут с подружками в к-кино пошли. Т-ты же мне разрешаешь же?

– К-какое ещё кино? – словно заразившись заиканием, удивлённо переспросил Кай, и тут до него стало доходить, он уже знал по опыту, в каком состоянии Наташка говорит таким голосом. – Я же тебя тут жду!

– Меня ждешь? – некоторое время на том конце провода царило явное замешательство. – А з-зачем?

– Мы вообще-то вчера договаривались! Если ты забыла! – возмущённо сказал Кай в трубку. – Ты что делаешь там? Ты с кем?!

– Да мы тут… с подругами… – хотя Наталья прилагала усилия, чтобы голос звучал обычно, но протяжные гласные её выдавали. – А что ты не пригласил-то меня?

– Я и вижу, какие там подруги, – секундой ранее до Кая отчетливо донесся среди гомона на том конце трубки приглушенный, но явственный мужской тембр. – До свиданья, спасибо за прекрасный вечер! – крикнул он, не стараясь уже сдерживаться. – Подруге не забудь привет передать!

Он нажал на рычаг, а потом со всей силы хряпнул трубкой о косяк. Трубка треснула, микрофон вывалился и повис на двух тонких проводках.

Чёрный кот, который что-то ел в коридоре, поднял голову, с немым укором глянул на Кая зелёными глазами, и снова принялся за своё.

Кай присмотрелся. Наглое животное жрало кусок минтая, который Кай совсем недавно поместил размораживаться в раковину.

4.

– Немедленно появись на свет! – загремел Огромный Иынкс, озираясь всеми локаторами у себя в лаборатории. – Пока я не нашел тебя сканером!

Исполинский Туггс испуганно втянул в себя нижние ложноножки и отрицательно замотал головогрудью, хотя этого, разумеется, никто снаружи видеть не мог. Он сидел в подпространственном туннеле красного спектра в наивной попытке спрятаться от гнева родителя.

– Последний раз тебя спрашиваю! – заявил Иынкс. – Ты трогал тут какие-нибудь рычаги?

Туггс от стыда запульсировал ярко-жёлтым. В этот раз, похоже, его поймали с поличным. Делать было нечего. Понуро опустив все четыре хобота Исполинский Туггс предстал перед светлы очи родителя.

– Я больше не буду, – сразу сказал он и шмыгнул перепонкой.

– Меня чуть с работы не уволили! – возмущённо возопил Иынкс, прокатываясь перед отпрыском туда-сюда на выпущенных от волнения колёсиках. – Я же предупреждал тебя, чтобы ты тут ничего не трогал! Последний раз беру тебя к себе на работу!

– Ну, пап!

– Никаких пап!! – Огромный Иынкс покрылся пупырышками. – Если ты не хочешь, чтобы я тебя прямо сейчас отправил домой, иди и продезинфицируй сотовые матрицы Внешних Миров. К клавишам слежения не притрагиваться! Экспериментов с сознанием не устраивать!! Вопросов контрагентам не задавать!!!

– Ясно – грустно сказал Туггс, и, обречённо помаргивая подфарниками, отправился в дальний угол Лаборатории.

Чуть позже, после того, как Иынкс проанализировал структуру Двойного Совпадения в Мире Двуногих, настроение его несколько улучшилось. Ничего катастрофического, к счастью, не произошло. Коэффициент флуктуаций был совсем ничтожным, а контроллёр вариативности стоял на самой нижней отметке. Ну и сам проект Х16 по линейке Меппса растворялся в номинальной плотности, то есть был просто обескуражен, но никаких выводов из окружающей действительности сделать не мог. А до фазы глубокого сна оставалось не так уж много. Огромный Иынкс даже принялся негромко трубить мембранами популярный мотивчик.

Через час, доложив Валлеуху, что ситуация гораздо ниже критической отметки, старший лаборант с некоторым угрызением совести вспомнил, что отправил сына убираться на периферию.

Он отозвал наказание, и в качестве компенсации, стал рассказывать Исполинскому Туггсу о размерной градации общества. Сын всегда с огромным удовольствием (что подтверждалось громким жужжанием его турбинок) слушал наставления отца. В этот раз Иынкс рассказал о том, через сколько единиц времени Туггсу присвоят звание «Громадный» (при условии, что он будет себя хорошо вести, конечно). Сколько самому Иынксу нужно собрать премий, чтобы стать хотя бы Иынксом Большим. Ну и про исключительную безупречность Малейшего из Микроскопических, носящего прозвище «Тот, Который Всё Сотворил».

Исполинский Туггс, внимая отцу, почти задремал в своей голографической люльке, но когда родитель и сам разомлел и еле-еле ворочал языком, неожиданно громко спросил о сегодняшнем Инциденте в мире Двуногих. Иынкс вздрогнул, очнулся, и осоловело уставился на отпрыска.

– Папа, расскажи, как они чувствуют, – попросил Исполинский Туггс. – А я за это… Я за это… Планетарий посещу! Вот! Два субботарных отрезка подряд! Клянусь когтём Аурецефала!

Огромный Иынкс посмотрел на младшего сына с неким сомнением, недоверчиво сморщил подбородок, безнадежно вздохнул и принялся рассказывать…

5.

Кай недоумённо посмотрел на свой бумажный календарик. Теперь он точно вспомнил не только о том, что отрывал вчера лист, но и о том, куда его потом дел. Всё было просто – он готовил курсовую по матану и у него потекла шариковая ручка. За неимением под рукой черновика, он оторвал пятничный лист календаря и вытер им пасту. Потом выкинул скомканную бумажку в мусорное ведро.

Надо проверить!

Кай нетвёрдой походкой отправился на кухню.

Проходя мимо стола, он подозрительно глянул на открытую бутылку шампанского (ту самую) и стоявший рядом гранёный стакан. Почти две трети содержимого ёмкости Кай уже употребил внутрь и окружающий мир в данный момент заиграл новыми красками.

В ведре скомканного клочка не было. Кай скрупулёзно дважды перебрал мусор, но заляпанного пастой листочка не обнаружил. Он отложил ведро и обиженно надул губы, словно его обманули.

В коридоре опять затрещал телефон.

Идти туда Каю было лень.

Он подождал, пока аппарат прозвонит трижды и, кряхтя, как столетний старик, всё же поднялся на ноги.

– Алё, – хмуро сказал он в трубку, сняв её после восьмого звонка.

– Кайеныч! – услышал он в ухе энергичный голос Вальки Пырьева, старосты его группы. – Ты где пропадаешь, мятежная твоя душа?

– Да нигде, – буркнул Кай, перемещая трубку к другому уху. – А что?

– Чего прогулял-то сегодня? Степуху же давали…

– Кого давали? – поперхнулся Кай. – В субботу что ли?