Зеркало судьбы

– У нас все нормально! Правда, мой хороший? – Марина Ивановна погладила Наташу по голове и продолжила: – С сегодняшнего дня в садик она ходить не будет. Я сама буду за ней смотреть, и делать все что необходимо! – твердо произнесла женщина.

Андрей хотел было что-то возразить, но стоящий рядом Михаил Борисович толкнул его в бок, давая понять, что спорить бесполезно.

– Поверьте, у меня достаточно опыта в воспитании детей, – не унималась Марина Ивановна. – И у меня Наташенька получит больше, чем ей смогут дать в каком-то второсортном учреждении. И потом, вам же будет лучше, если она останется со мной. Не придется ни о чем беспокоиться. Все расходы на ее содержание я возьму на себя.

Андрей, молча и с удивлением, смотрел на свекровь и не мог понять, что могло подвигнуть такую женщину как Марина Ивановна на то, чтобы добровольно стать нянькой маленькому ребенку. Этого не знал даже ее муж, Михаил Борисович. Он так же молча стоял и слушал, с какой ревностью его супруга отстаивала свои права на ребенка, который еще каких-то пару недель назад, казалось, был ей совершенно не нужен.

– Ладно, – выдохнул Андрей. – Я пойду. Действительно поздно.

Он чмокнул Наташку в макушку и скрылся за дверью.

…Рано утром явившись на работу, Андрей столкнулся в дверях со своим секретарем. Было видно, что женщина спешила. Опустив глаза в пол и стараясь ни на кого не смотреть, она не заметила своего начальника и отреагировала лишь тогда, когда он остановил ее словами:

– Елена Михайловна, далеко ли вы собрались? Все на работу, а вы с работы!

Елена Михайловна Шадрина, долгие годы верой и правдой служила в компании под руководством Петра Ивановича. Это была женщина лет пятидесяти пяти, высокая, худощавая с курчавыми черными как смоль волосами. Несмотря на свой возраст, внешне она выглядела очень эффектно и даже те, кто знал ее давно, удивлялись, как ей удается так себя сохранять. Елена Михайловна была для отца Андрея гораздо больше, чем штатная сотрудница и секретарь. Она была его верная боевая подруга, а после смерти жены и вовсе стала самым близким человеком.

С того момента, как Андрей занял пост главы компании, он стал замечать, что с женщиной что-то происходит. Поначалу он не придавал этому значения, но впоследствии стал догадываться, что она тяготится его обществом.

Как-то он заговорил с Еленой Михайловной и попытался выяснить истинную причину ее перемен. Та ответила ему, что опасается, как бы в компании с отходом от дел его отца не произошли перемены к худшему. Тогда ей придется покинуть место, на котором она проработала четверть века. Но молодой человек лишь усмехнулся и легкомысленно уверил женщину в незыблемости структуры, выстроенной его отцом, и что волноваться совершенно не о чем.

– Почему вы молчите? – не дождавшись ответа на первый вопрос, снова спросил Андрей.

– В приемной на столе, я оставила заявление, в котором все объяснила, – не поднимая глаз, произнесла Елена Михайловна. – Там же вас ожидают два человека, которые тоже, наверное, захотят своими разъяснениями что-то дополнить, – прибавил она. – А теперь… извините, мне необходимо уйти!

Андрей был неприятно удивлен такому утреннему сюрпризу. По дороге в свой кабинет, он думал, кто могут быть те люди, которые ожидают его в приемной.

– Только бы не налоговая инспекция или еще какие-нибудь проверки, – произнес он вслух.

Но поднявшись на этаж и войдя в холл, улыбка непроизвольно расползлась по его по лицу от того, что он увидел.

В кожаных креслах расположенных в приемной, сидели две молоденькие девушки, они с интересом разглядывали журналы, которые лежали на столике. Их внешний вид, не смог бы оставить равнодушным ни одного мужчину. Пожалуй, они являлись олицетворением женской красоты. Прекрасно сложенный фигуры, тонкие, правильные черты лица, на которые грамотно и аккуратно был наложен макияж, подчеркивающий их природную красоту. Строгий, деловой стиль одежды, который предпочитали девушки, придавал им эротичность и легкую недосказанность. Их бедра были прикрыты обтягивающими черными мини-юбками, а шпильки еще больше удлиняли и без того длинные ноги.

Андрей некоторое время стоял и буквально пожирал глазами незнакомых красавиц, которые, казалось, специально не замечали его, давая возможность насладиться зрелищем.

Наконец, молодой человек собрался и заговорил:

– Здравствуйте барышни! Кто вы? Откуда? И зачем пожаловали?

Девушки тут же вспорхнули со своих мест и приблизились к Немчинову.

– Ой, здравствуйте, Андрей Петрович, а нас к вам отправили!

– Ко мне? Кто? Зачем? – еще больше удивился Андрей.

– Михаил Борисович! – дружно ответили девушки. – Он сказал, что у вас расширяется производство, и вам требуются молодые, активные кадры. Тем более, как мы успели узнать, у вас теперь нет специалиста по работе с производственными бумагами.

Девушки умолкли, и в ожидании хлопая ресницами, не сводили глаз с растерянного Андрея.

– Мы будем вашими новыми сотрудницами. снова почти хором заверещали они. – Будем помогать вам с делопроизводством и компьютерными программами.

– Ну, э-э, ладно. Поживем, увидим! – выдавил, наконец, из себя молодой человек. – Когда приступаете?

– Сегодня! – радостно воскликнули красотки.

– Я – Таня! – первой протянула руку черноволосая девушка.

– А я – Лена! – вторила ей подруга.

– Очень приятно, я – Андрей Петрович! – произнес Немчинов, потом немного подумал и добавил: – Если хотите, можно просто – Андрей.

Девушки улыбнулись и синхронно кивнули.

– Пойдемте, я покажу вам фронт работы, – и Андрей распахнул дверь одного из кабинетов.

О заявлении Елены Михайловны, молодой человек в тот момент, естественно, забыл, оно так и осталось лежать нетронутым на столике в приемной. Лишь на следующий день, когда утром он просматривал поступившую корреспонденцию, оно привлекло его внимание. Андрей покрутил его в руках, и, пройдя в свой рабочий кабинет, не читая, бросил в корзину для мусора, произнеся:

– Что сделано, то сделано! В конце концов, это ее решение.

XIII.

Рабочее совещание, которое проводил Андрей еженедельно, было прервано неожиданным телефонным звонком. Все, кто находились в кабинете директора, застыли в молчании, пытаясь понять – о чем разговор.

Андрей практически ничего не говорил и не спрашивал, лишь утвердительно мычал и поддакивал. По выражению его лица, было видно, что тема не из приятных. Михаил Борисович, сидевший напротив, пытался поймать взгляд молодого человека: ему очень не терпелось узнать, что произошло. Наконец Андрей закончил говорить, и опустил глаза, как будто что-то изучая в документах, лежащих у него на столе. Потом неожиданно произнес:

– Я прошу у всех прощения, но вынужден буду на сегодня закончить наше совещание и перенести его на другой день. Дату и время я назову позже.

Оставаясь неподвижным, он сидел и наблюдал за своими сотрудниками, покидающими кабинет. После того как все вышли, и они остались вдвоем с Михаилом Борисовичем, тот произнес:

– Ну что там стряслось? Рассказывай!

– Отцу стало хуже! – с каким-то безразличием, все так же уставившись в одну точку, произнес Андрей.

– Что значит хуже? – ответа не последовало. – Андрей, ты меня слышишь? Насколько хуже?! – не унимался старик, уже почти что выкрикивая последние слова.

Это подействовало, молодой человек как будто вышел из забытья и сфокусировал взгляд на своем компаньоне.

– Главврач звонила, сказала, что ночью у него был сильный приступ кашля, в результате которого он потерял сознание. После этого в легких начался какой-то необратимый процесс. Теперь дышать самостоятельно он не сможет. Его подключили к специальной аппаратуре, а в легких очень быстро стала набираться жидкость.

– Да… Дела! – покачав головой, произнес Михаил Борисович. – Рано или поздно это должно было случиться. Глупо было надеяться на положительный исход при таком заболевании… – Он сделал несколько шагов по кабинету, подошел к Андрею, похлопал его по плечу и произнес перед уходом: – Что бог не делает, все к лучшему! Держись парень!

Андрей проводил его взглядом, не сказав ни слова. Реакция Михаила Борисовича на болезнь отца не была неожиданностью для молодого человека. Он знал, что их отношения носили чисто деловой характер, и ни о какой дружбе речи идти не могло. Поэтому не стал осуждать старика за его безразличие, напротив, ему почему-то вдруг стало жаль его.

За время своей игры, которую затеял Михаил Борисович под старость лет, изменился и он сам. То, как он стал выглядеть, говорило о том, что со здоровьем у него возникли значительные проблемы. Постоянные приступы гипертонии, одышка и прочие недомогания были на лицо, и их невозможно было скрыть, как бы он ни старался.

Андрей стал чаще замечать, что старик начал прибегать к услугам штатного врача, проводя у него длительное время, как во время заседаний у него тряслись руки в попытке достать из пузырька прописанную таблетку, как он, порой, долго засидевшись в кресле, с трудом поднимался, держась за больные разбитые артритом суставы. И только благодаря своему характеру, он еще оставался в строю.

– Да, уходит старая гвардия, – подумал Андрей и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза.