Зеркало судьбы

Хотя Настя и считала, что подобное оказывает плохое влияние на ребенка, но в силу своего характера, никаких действий для того, чтобы что-то изменить в этом отношении не делала. Подобное малодушие говорило, с одной стороны, о страхе перед матерью и желании избежать ненужных скандалов, а с другой, в глубине души Настя была довольна тем, что ее дочь пристроена и ей не приходится с ней возиться, придумывая что-то необыкновенное для капризной девочки.

Стоя у кровати сына, Настя чувствовала, что озноб, который начался в машине Дмитрия, все еще не проходит. Включив горячую воду в душе, она бросила взгляд в зеркало и как будто впервые увидела свое исхудавшее тело. Она рассматривала как не свои худые руки и ноги, тонкие голубые прожилки на животе. Настя была похожа на угловатую девочку-подростка, а не на мать двоих детей. Беременности не изменили ее фигуру, не добавили округлостей, и все это раздражало молодую женщину и вызывало только негативные мысли о себе.

«Ну что здесь может нравиться?! – подумала в отчаянии она. – Какая-то ущербная и тощая девчонка! И это вижу не только я, но и те мужчины, что рядом. Неудивительно, что муж все время на работе… Там, наверняка есть на кого посмотреть!»

Она с силой стукнула по стеклу душевой и сильнее крутанула кран. Мощный поток горячей воды обрушился на нее и через несколько минут унес ее тяжелые мысли и очистил голову. Она стояла под струями воды и просто расслаблялась, думая теперь только о том, что здесь и сейчас ей хорошо и комфортно.

Спустя полчаса, Настя уже сидела в холле в махровом халате с чашкой горячего какао в руках. Именно в этот момент замок входной двери провернулся и на пороге появился Андрей в сопровождении двух незнакомых мужчин неопределенного возраста. Настя очень сильно удивилась потому, что муж, никогда не приводил в дом посторонних людей, а этих двух она видела впервые.

– Что-то случилось Андрей? – Настя сжалась и стала похожа на растрепанного воробья. – Кто это?

– Это мои коллеги по работе,– Андрей жестом пригласил их войти. – А случилось, то, что я и предполагал, твоя подруга оказалась аферисткой и обвела тебя вокруг пальца.

Настя хотела что-то ответить, но осеклась и, сделав виноватый вид, опустила голову и стала смотреть в чашку: какао оставило на стенках причудливые узоры, которые, сливаясь, становились похожи то ли на лес, то ли на неведомых животных.

Андрей подошел к креслу, в которое буквально была вжата Настя, и процедил сквозь зубы:

– Эти люди помогут мне найти твою Людку-путешественницу и вернуть деньги.

– Найти? Разве она куда-то пропала? – испуганно произнесла Настя.

– Именно! Пропала! Ни дома, ни на работе она не появлялась уже больше двух суток.

– Но как же!? У нее ведь больной…– Настя вдруг замолчала, поняв, что может сказать глупость.

– Это – мои немецкие коллеги, они зададут тебе несколько вопросов, а ты постарайся вспомнить все подробности того вечера! Хотя… учитывая то состояние, в котором ты была…

Настя подняла глаза на мужа, и в них блеснула не только обида, но и злость.

Немцы подсели поближе к девушке, один, который заметил ее тревожное состояние, даже взял ее руку, похлопывая по тыльной стороне ладони, как бы показывая, что не нужно нервничать и бояться. Он совершенно не говорил по-русски, поэтому второй его коллега был переводчиком. Настя впервые вживую услышала грубую, и одновременно выразительную немецкую речь. Представившись, как господин Шредер, немец начал свой допрос.

Сначала это были опосредованные вопросы – издалека, потом он все ближе и ближе подбирался к сути. В этот момент Насте показалось, что этот господин специализируется именно на допросах людей по особо важным делам и занимается этим давно, хотя сам представился как агент немецкой компании по налаживанию экономических связей.

«Видимо, у всех там, на западе, расширенная сфера деятельности», – подумала девушка.

Настя старалась отвечать на вопросы немца, как можно точнее, не упуская даже мелких подробностей. Ведь от точности ее воспоминаний, возможно, сейчас зависела не только ее судьба, но и будущее ее детей и скорее всего, мужа. Страх снова сковал ее сердце – по всему могло получиться, что именно она главная виновница всей этой истории. Но молодая женщина взяла себя в руки и справилась: теперь она говорила все максимально точно, избегая лишних подробностей.

После того как основная часть допроса была окончена, немец начал рассказывать о тех действиях, которые они решили предпринять для поиска Настиной подруги.

Когда она услышала, что ее мужу, Андрею необходимо будет лететь в Германию, и участвовать в расследовании, девушка заволновалась. Ну неужели полтора миллиона рублей для его огромной компании такая важная сумма, что из-за этого стоит так волноваться и вести настоящие расследования?! Но вдруг она почему-то почувствовала, что ее муж стал заложником в руках немцев, и пока все благополучно не разрешится, они его не отпустят. Она ужаснулась: да его же берут в плен из-за ее неосторожности и доверчивости!..

– Это не просто частные деньги, фрау, – как будто ответив на ее мысли, сказал господин Шредер через переводчика. – Эти средства должны были пойти на покупку неких активов. Это краткосрочный кредит.

«Наверное, хотели что-то купить по дешевке», – промелькнуло у Насти в голове.

Немцы вежливо попрощались с хозяйкой дома, уверив ее, что как только деньги вернутся на счет компании, ее муж снова будет с ней.

Как только Настя осталась одна, она набрала Дмитрию и попросила его приехать. Он буквально примчался и с порога спросил, что случилось. Настя рассказала ему все подробно, стараясь не упускать деталей, реплик, действий. Узнав о том, что к этому делу подключились немцы, Дмитрий решил действовать более решительно.

– Придется просить о помощи отца! – вздохнул он. – У него есть связи за рубежом, по линии Интерпола.

Последнее напугало Настю, и она уже решила пойти на попятную, но мысли о судьбах и мужа, и той, которую она долгое время считалась подругой, тревожили ее теперь гораздо больше, чем собственные, уже привычные страхи.

…Как только Марина Ивановна узнала о случившемся, она буквально накинулась на своего мужа:

– …И не говори, что ты здесь не при чем, ведь это была твоя идея привлечь немцев в семейный бизнес!

– Кто же мог знать, что твоей ненормальной дочери придет в голову использовать деньги кампании подобным образом?! – пытался защищаться Михаил Борисович.

– Какая разница, как использовать деньги, – не унималась Марина Ивановна. – Это же должно было касаться только нас! А получилось – вся Европа уже в курсе, какие мы!

– Но это же немецкие деньги! Как ты не понимаешь?! – продолжал отстаивать свою позицию Михаил Борисович.

– Тем более, не нужно было с ними связываться! Только лишние проблемы себе нажили. Эх, вот действительно не хватает вам настоящего руководителя. Ты все жаловался на Петра. А ведь при нем мы жили как у Христа за пазухой и ни о чем не думали. А теперь еще неизвестно, как все повернется! Нужно тебе это было на старости лет?

Михаил Борисович сознавал, что жена отчасти права, но прошлого уже не вернешь, да и Петра Ивановича уже нет на этом свете.

– Чего теперь об этом говорить, что сделано, то сделано!

– Я о внуках больше беспокоюсь, что с ними будет, если все повернется против нас? – Не унималась Марина Ивановна.

– Почему против нас-то? Мы-то тут причем? – искренне удился ее муж.

– Это же очевидно! Ни ты, ни я не работаем. Кто знает, как все повернется теперь? Немцы уже почти весь бизнес под себя подмяли. А мы у них на обеспечении… Я думаю, им будет глубоко наплевать на двух стариков, которые сидят на шее у компании.

Марина Ивановна тяжело вздохнула и грузно осела на кресло.

– Не знаю, как для тебя, – продолжила она, – а для меня самое главное, чтобы моя внучка Наташенька, не имела никаких лишений… Ей в будущем году в школу, она должна получить лучшее образование. Не хочу, чтобы она была похожа на свою мать.

– Я смотрю, ты ее уже давно настраиваешь против матери и отваживаешь от нее, выставляя Настьку в плохом свете.

– А я и не скрываю этого! – демонстративно парировала Марина Ивановна. – Наташина мать неудачница и никогда не сможет вылезти из того дерьма, в котором уже давно находится. Зачем же я буду окунать в него мою единственную внучку?! Моя задача наоборот уберечь ее от этого, и показать ей на примере матери как не нужно жить.

Михаил Борисович покачал головой: говорить что-то жене о ее дочери было бесполезно. Ее мнение о Насте никогда уже не поменяется. Он вздохнул:

– Немец – народ не глупый и помнит добро. Я немало сделал для того, чтобы их бизнес процветал на нашей земле, и думаю, мои заслуги должны быть по достоинству оценены.

– Хорошо если так. В противном случае горе нам… А мне опять придется идти работать, – последнее Марина Ивановна произнесла с сожалением, если не сказать с ужасом.

Переживания и разговоры не прошли даром для Михаила Борисовича. Этой же ночью у него случился первый инсульт, который частично парализовал правую сторону и нарушил речь.

…Больше недели не было никаких известий ни от Андрея, ни от Дмитрия. Настя знала, что оба в Германии и оба ведут каждый свое расследование.

Чтобы не думать все время о том, что же будет дальше, чем все закончится, Настя сосредоточилась на Коле. Она занималась только им, все мысли ее были только о нем: поел, поспал, погулял. Эта рутина сейчас ее спасала своим ритмом, постоянством и держала в тонусе. Маленький Коля радовал ее искренней любовью, нежностью и теплом.

И все бы хорошо, но здоровье Насти, и без того слабое, после переживаний и стрессов дало сбой – у нее участились головокружения, тошнота и какие-то странные онемения конечностей и спазмы. Настя чувствовала, что с ней что-то не так, но не могла понять – что. Долгое время она откладывала визит к врачу, так как очень этого боялась. Но случилось страшное…

После того, как молодая мама уложила спасть Коленьку, спускаясь с лестницы, она потеряла сознание и кубарем полетела по ступеням. Обнаружила ее горничная и сразу же вызывала неотложку. Разбитая губа и ссадины на щеках и плечах не оставляли выбора!