Лучший мир. Сборник рассказов

Лучший мир. Сборник рассказов
Антон Борисович Шабрин

Легкие рассказы на пару минут. Посмеяться и немного подумать. Отвлечься, занять перерыв.

Полет

Все дети мечтают научиться летать. Однако, многие ли всерьёз размышляли об этом в зрелом возрасте? Не ясно, когда пройдена грань, за которой стало понятно, что летать невозможно. А ведь достаточно просто немного разбежаться и прыгнуть. Без усилий. Просто взять и прыгнуть. Каждый следующий раз немного выше.

В голове становиться приятно прохладно и уже нет иных нелепых целей. Все вокруг немного замедлилось и не представляет прежнего интереса. Как же иногда хочется шоколадного мороженого. От него мгновенно проясняется мысли. Точнее они как бы пропадают. Не хочется думать ни о чем, только наслаждаться вкусом и живительной прохладой. Ноги стали лёгкими и слегка… Нет. Показалось.

Вокруг цветника порхали бабочки, а дама позднего зрелого возраста смотрела на них. Все психологи мира за все свои миллионы жизней не смогли бы описать в всей полноте её чувства. Хотелось одернуть её и спросить. Но увы её взгляд не позволит Вам разорвать эту связь. Связь её естества с этими крохотными порхающими существами. Она их не видит и даже не смотрит на них. Ощущает их собой, вне себя и внутри. Слившись в единое целое, они вместе парят над миром. Соединение без смысла и цели. Просто они нужны друг другу.

Пыльца ромашек золотистыми пылинками медленно поднимается. Поднимая и без того парящий тёплый свежий воздух. Со стороны не совсем ясно, крылышки будто бы машут к земле. Будто бы бабочка не взлетает, а ныряет в восходящий густой поток.

Дама сделала жест лакею и тот подал ей что-то в свёртке. Обычный свёрток из бумаги определенно представлял ценность. Она положила его перед цветником и с явной досадой развернулась и ушла прочь. Её грудная походка, при все ещё здоровом теле, говорила о множестве перенесенных жизненных тягот. Деловых встреч на сегодня больше не назначено, а значит и спешить не куда.

Вдруг из-под стола выскочил оборванец, со скоростью пули выхватил её ридикюль, пролетел под столом и вылетел в щель парапета. Охрана, едва не хватаясь за пистолеты, покатилась спотыкаясь о стулья за ним. Куда им, дуболомам.

Дама плакала и задыхалась. Побелевший лакей трясясь вспоминал второй курс медицинского, с которого его выгнали за пьянство. Тут дама начала издавать странные звуки. На вроде лягушки. Ей богу помирает, подумал лакей. Как доктор подумал, серьёзно. Слезы, покраснение и трясучка. Агония. Лакей уже не спешил. Одев маску благочинного смирения, он наблюдал, как его госпожа катается по полу от смеха и не может остановиться. Лишь её умоляющий взгляд принудил лакея спросить,-"С Вами всё в порядке?"

Когда они уходили, казалось не он придерживал её, а наоборот. И с каждым шагом она поднималась всё выше, выше…

Покой

Наступила мягкая осень. Все вокруг приобрело оттенки покоя и удовлетворения. Казалось бы, невзрачные дома приобрели благородную осанку и возвышались над морем плавно скользящих машин. Не замечая друг друга люди, растворяясь в собственной самодостаточности, степенно вышагивают по влажным тротуарам. Время замедлилось. Спешки нет, все дела остались в суете душного лета. Нет телефонных звонков. Нет желаний. Есть только чистое созерцание при отсутствии собственного «я».

Золотистый свет обеденного солнца, отражаясь от желтых листьев, озаряет пыльные стены, превращая дома в загадочные обелиски. Звук тонет в наполненном вязком воздухе. Запах исчез. Вместо него остался какой-то ненавязчивый клубничный привкус.

Ребёнок идёт по бульвару и тянет за собой веревочку. Он закутан не по погоде заботливой мамой. Но это его не беспокоит. Его беспокоит кончик веревочки, на который он, озираясь, поглядывает украдкой.

Сколько загадок кроется в его мыслях. Быть может, он представляет щеночка. А быть может он крутит планету в нужную, правильную сторону. Как быстро его фантазия прокручивает колесо мироздания. Образы лавинами вращаются вокруг него, создавая свой ярко-зеленый мир внутри этого дремлющего благодушия.

Навстречу идёт подросток. Озадаченный вид и быстрая походка резко контрастируют с происходящим. Он мчится прямо на беззаботно шаркающего ребёнка. Длинные ноги, как ножницы, бездушно режут воздух.

Мгновение до столкновения. Подросток увидел ребёнка, но остановиться уже не успевает. Спотыкаясь о невидимый бордюр, падает с высоты своего роста, перелетая через малыша. Тот философски наблюдает за происходящим.

Поранил ладони и испачкал брюки. Малыш в порядке. Неказистый отрок стоит на четвереньках и исступленно смотрит на рисунок брусчатки. Взор его медленно поднимается к горизонту. Разбил телефон. Во взгляде пустота. И вот впервые на лице появляется тень эмоций. Вслед за тенью, по щеке из холодных глаз покатилась слеза.

Ведьма

За окном стоял трескучий мороз. Казалось, от холода воздух твердел и редкие снежинки с трудом проваливались через него. Сосны копьями рассекали голубое небо. Солнце бриллиантовым блеском наполняло снег. Он устало лежал на ветвях, ожидая своего часа упасть вниз.

Потрескивание дров в печи оживляло эту немую картину. За печью грелся сверчок, а на печи сушились самодельные сигары. Аромат новогодней ёлки смягчал крепкий пряный запах самосада. Огромный кот пристально смотрел в окно. Над ним гирляндами висели какие-то корешки и грибы.

В комнату вошла старушка, подошла к печи и принялась медленно помешивать странный зелёный суп в круглом чугунке. Потом она взяла с полки сухие косточки и разложила ими пасьянс. По всему видно, что она давно привыкла к одиночеству. Гости были редки, люди из деревни побаивались заходить к ней.

Когда знахарке было 20 лет, она слыла первой красавицей в городе. Но выйти замуж ей не позволила гордыня. Все воздыхатели были какие-то не такие: то нос кривой, то обувь грязная, то мама назойливая и так далее. А годы шли и шли. Время всегда было к ней благосклонно. Неизвестно, сколько ей было отпущено лет. В городке меж тем поговаривали, что она ещё царей лечила…

Иногда приезжали бездельники из больших городов посмотреть на диковинку. Останавливались у края деревни. Выходили из машин. Шумные, пьяные, дерзкие. Пройдя по единственной в деревне улице до середины, внезапно притихали и останавливались. Долго шушукались и потихоньку, оглядываясь, возвращались.

Вот так и в тот день остановился у края деревни джип Порше. Из него вышла молодая шикарно одетая женщина. С ней явно было что-то не так. На каблуках в такую погоду. Наверное, тоже пьяна.

Старушка спала, когда в дверь постучали. Открыв дверь, она увидела эту женщину с годовалым ребёнком на руках. Дама только успела промямлить: "Врачи сказали", как старушка одной рукой выхватила ребенка, а другой ударила в грудь дамы с такой силой, что та врезалась спиной в землю. Дверь захлопнулась, едва не слетев с петель, и весь снег с крыши скатился на мадам, накрыв её целиком.

Старушка перестала походить на себя. С дьявольской скоростью принялась за дело. Заплаканный мальчик успокоился, глядя в глаза кота. Кот медленно подошёл и сел ему на грудь. Знахарка стригла, терла, отрезала кусочки от уймы странных комочков. И шептала. Шептала так громко, как отдают приказы. Это был проклятый хеттский язык.

Вокруг малыша на столе образовался завал из сплетённых веточек, вперемешку с вонючим зелёным мусором. Варево бурлило, отдавая запахом индийского базара. Из тени вынырнула сова и впитывала своими круглыми глазами происходящее. В клюве у нее болтался какой-то шнурок. Да, именно болтался, потому как сама сова замерла, словно чучело.

Ведьма прыгала и тряслась в трансе. Внезапно схватила лопату, подняла на неё малыша и засунула в открытую печь. Кот, явно не ожидая такого расклада, с визгом выбил конфорку и вылетел, опрокинув чан с варевом. Зелье вылилось внутрь печи. В этот момент ведьма одной рукой выдернула лопату, одновременно другой рукой схватила со стола нож и метнула его в голову совы, от чего у той открылся рот и оттуда выскочила мышь.

Ритуал окончен. Изба в дыму. Закопчённый малыш, улыбаясь, смотрит на кота. Дымящийся кот смотрит на мышь. Мышь грызет сигару. Старуха обмякла. С большим трудом она протерла мальчика, завернула его в единственную чистую тряпку и вынесла во двор. Там стоял телохранитель. Он дрожал. Но не от холода. По приказу хозяйки, он подглядывал в окно за происходящим.

Через две недели около дома знахарки появилась куча еды и всякого разного добра. И так гора пополнялась раз в неделю. Большую часть растащили собаки. Старуха не выходила до весны. Она спала.

Белый кот

Жил-был рыженький котёнок. Любил маму кошку и играть с другими котятами. А ещё слушать, как по утрам за окном чирикают птички. Любопытно ему было только здесь и сейчас. Ни завтрашний день, ни даже кусок колбасы, лежащий на столе в кухне, его не интересовали. Ведь до кухни так долго бежать. Целую вечность!

А ещё он всего стеснялся. Больше всего ему порой хотелось просто исчезнуть. Раствориться в воздухе, будто бы никогда его и не было. Рыжик был готов провалиться на месте, когда к нему обращались старшие.

Однажды Рыжик всё-таки решился совершить вояж на кухню. Медленно пробираясь через баррикады игрушек и сапог, он ощущал себя идущим по лесу. Стулья представлялись гигантскими мрачными баобабами, а шнурки ядовитыми змеями. Где-то вдалеке брезжил просвет кухонного окна, а запах колбасы становился всё сильней.

И вот, наконец, кухня. Гигантский холодильник рычал белым медведем, но отступать было поздно. Ножки стола эвкалиптами держали крону. Цель была там. Как дикая лесная кошка, взлетел с кушетки на подоконник, с подоконника на стол. Колбасы не было. Остался лишь еле уловимый манящий запах. Кажется, он доносится вон из той коробки. Коробка мгновенно перевернулась, из неё во все стороны разлетелась мука, а сам котёнок оказался внутри.

Там было темно и прохладно. Так, как он любил. Чувство уединения, как никогда прежде, захлестнуло его. И впервые в жизни он начал думать. Думал долго и обо всём. В центре его ощущений было, что его страх исчезает.

Из коробки вышел уже другой, гордый, сильный и совершенно белый кот. Он спокойно пробежал через весь дом, видя вещи в их истинном свете. Даже холодильник больше не пугал, а наоборот притягивал коктейлем вкусных запахов. Встретили его, как иностранца. Долго обнюхивали и воздавали мурлыканьем почести. Даже мама кошка стала относиться к нему уважительней.

Через несколько дней к ним забрел старый бездомный кот. Мама кошка ушла слушать птичек и дома никого, кроме котят, не было. Кот сделал несколько кругов вокруг лукошка с котятами. Каждый круг сужался всё ближе и ближе к лукошку. Кот прижимал уши и шипел. Семеро котят сбились в кучку и плакали от страха. Только один держался особняком и холодным взглядом следил за котом. Он ждал.

Кот протянул свою грязную лапу к лукошку, слегка выгнулся вперёд и замер. Прислушался, принюхался и двинулся дальше, тяжело дыша своей вонючей пастью. Залез в лукошко и схватил зубами за шею самого маленького серенького котёнка. Тот завизжал от боли и ужаса.

Что произошло дальше, никто не понял. Слишком быстро, чтобы возможно было что-то разобрать. Через несколько секунд одуревший от неожиданности кот крутился около двери и с бешеным рычаньем отмахивался от невидимого врага. Замер. Огляделся. Один глаз закрыт и медленно заливался кровью. В воздухе зависли комья его грязной шерсти. Заорав в последний раз, резко развернувшись, убежал ползком, прижав к земле хвост.

Никто в доме так и не понял, что произошло. Но с тех пор даже люди стали относиться с уважением к белому коту. Старались проследить за тем, чтобы именно он не остался без лакомства.

Бузина

Вдоль пыльной дороги рос куст бузины. Не то, чтоб он был неприметен, но и особенного в нем не заметно. Днём внутри него роилась мошка, а по вечерам к его сочным ягодам слетались комары. Тень от куста была жидкая, уставший путник не стал бы останавливаться под ним. В общем куст, как куст.

С наступлением сумерек после того, как крайний отблеск солнца пробегает по каждой чёрной ягоде, начиналось нечто непонятное. Будто бы именно в этот момент солнце на мгновение протекает внутри свернутых длинных листьев. И весь куст озаряется странным светом.

В сумерках вечно что-нибудь мерещится. Поверхностный наблюдатель, не стряхнув пыль дневной суеты, не сможет заметить это. Мудрый человек перед концом дня обязательно остановится и вспомнит кому он обязан тем, что жив, может создавать и быть довольным плодами.

В сумерках кроется тайна света бузинного куста. Источник не видно глазу и разум не верит, что он есть. Чуть позже свет становится отчётливее. Светлячки беззаботно пляшут под музыку ночи. Блекло-синий свет сливается со светом луны, образуя вокруг куста нимб. Сферу, за которой начинается другой тонкий мир.

Мир, состоящий из пустоты, сначала слегка пугающей и леденящей. Затем меняющей саму суть вещей, попадающих в него. Внутри переливающейся сферы кружится всё больше огоньков, к которым невозможно прикоснуться. Стоит руке приблизиться они растворяются. Словно стайка рыбок, совершая резкие, но грациозные движения.

Обрывок бумаги, лежащий прежде незаметно, излучает свет символов, написанных то ли детской, то ли внеземной рукой. Серебристые закорючки светятся попеременно и не ясно, как их записать, не утратив смысл. Можно ли записать смысл несуществующих вещей. Можно ли передать словами волшебный сон, из глубин бытия выливающий в разум освежающий поток миров.