Мир Дженнифер

Опять полилась вода сверху, заставляя Платона нагнуться. Кран со щупальцами опустил Петровича. Он тоже пожал руку Гульбе и посмотрел на Платона с упреком.

– Что ты там так долго?! Нам нужны нашивки! Я же говорил!

– Он новик! Агр, – выкрикнул Гульба, тыкая пальцем в Платона.

– Ну и что? Мог бы порасторопнее. Тьфу! – махнул Петрович и отвернулся к иллюминатору.

Тут Платона снова обдало кисельной водой: металлический щуп плавно опускал нового участника охотников за нашивками. Тот сильно вертелся, пока его опускали. Когда щупальце скрутилось и уехало обратно, пассажир вскочил, скинул с себя баллон и стал что-то в нем активно подкручивать, при этом ругаясь: «Козлы, козлы, козлы!»

– Что там, Гриш? – Петрович вытянулся как петух, чтобы посмотреть на баллон.

– Да неисправный дали! – с досадой ответил Гриша.

Платон открыл рот. Перед ним сидел Гриша Хлестаков, тот самый Гриша, с которым они работали последние годы над прототипом Дженнифер.

– Гриша? – Платон не дышал.

Гриша обернулся. Какое-то время его лицо, сморщившееся в резиновом капюшоне гидрокостюма, выражало лишь раздражение и недоверие, но по мере того, как глаза его стали округляться, лицо разгладилось и побледнело.

– Платон?! Ты? Ты же… – Баллон звонко стукнулся о металлический пол, отчего все моргнули, а после услышали, как он покатился прочь. – Не может быть! Ты… ты живой?

Тут Петрович, Шурик и Гульба крепко удивились, когда Гриша неожиданно бросился обнимать новенького.

– Вот те на… – Петрович задумчиво почесал нос. Это свидетельствовало о том, что он по-настоящему сильно удивился. А удивлялся он в самых исключительных случаях, крайне редко.

– Агр! – Гульба тоже удивился и стал теребить Петровича за плечо, то ли чтобы ему объяснили, что происходит, то ли чтобы убедиться, что Петрович тоже это видит.

Шурик во все глаза смотрел на немую сцену и оказался первым, кто решился задать вопрос:

– Вы что, знакомы?

Гриша повернул свое заплаканное лицо к Шурику и ответил:

– Да! Это Платон! Он создал ее… Он создал Дженнифер!

Глава 24. Яблочный пирог

Пока батискафы не были опущены под воду, а солнце не достигло своего апогея над рыжими горизонтами Марса, Горан уже спешил в штаб поскорее найти Роберта, который с раннего утра был вынужден отдавать операторам, инженерам и комиссарам указания и отвечать на бесконечные звонки из-за вчерашнего инцидента с капсулой межпланетника «Орион». Мысли Горана, всегда стройные, строгие и прямолинейные, были в полном смятении, и, как оказалось, его жизненные силы внезапно иссякли, а уверенность в себе покинула, поправ перед этим самые значимые основы и уклады его бытия. «Как же я мог забыть?» – глухо и зло возмущался Горан. «Как я мог забыть?» – повторял он, неосознанно стараясь стряхнуть с себя остатки сна, в котором пребывал слишком долго, чтобы избежать неприятного похмелья.

Горан шагал все быстрее по стерильным лабиринтам Ямы, брезгливо ступая по этому искусственно созданному миру, не желающему, чтобы кто-то нечаянно обнаружил его лживую сущность и надуманную добродетель. Сладкий на вид, но горький на вкус.

Горан шагал быстро. Он не слышал окликов сослуживцев, ползущих к нему со всех сторон, он не видел перед собой автоматические двери, шипящие как змеи, не заметил даже громадного Казимира, который проплыл мимо с каменным лицом, преследуемый молчаливой толпой врачей, вероятнее всего спешивших на обход к пациентам. Горан направлялся к Роберту. К нему. К своему другу, сослуживцу и соратнику. К тому, с кем он делил большую часть своего времени в эпоху автозаправок, кино и кока-колы, в эпоху социальных сетей, газет и футбола, в эпоху гриппа, сигарет и рождественских отпусков. «Как все забылось! Боже мой! Как все позабылось…» – повторял про себя Горан, стуча каблуками по спиралевидной лестнице, ведущей прямиком в штаб-квартиру хранителей. «Как же я мог забыть мою Тоню? Как я мог забыть про катастрофу? Как я мог забыть Кристину?! Как я мог забыть о семье… Как я мог?!»

Когда Горан появился в командном пункте, Роберт стоял спиной к широкой арке входа, лицом к огромному монитору. Он пребывал в глубокой задумчивости, наблюдая за работой тысячи кранов со щупальцами, которые ловко сортировали белые тела по батискафам, раскачивающимся на пенящихся волнах подземного океана. К счастью для Горана, рядом с Робертом в эту минуту никого не было. Операторы сидели молчаливые, как всегда, с опущенными головами и двигали в пантомиме руками по невидимым экранам. К этому часу комиссары вместе с инженерами уже отбыли, оставив после себя рулоны карт океанического дна, которые были разбросаны на главном столе планирования. Они снова работали удаленно, занятые повторными сбоями в системах водоснабжения, отопления и электрификации, которые питались из одного-единственного источника, так называемого компилятора.

– Надо поговорить!

Роберт обернулся и сразу понял, в чем тут дело. «Вспомнил!»

– Что, Джен навестила?

Роберт старался казаться беспристрастным и ироничным, но у него ничего не вышло, и он широко, как никогда ранее, улыбнулся своему другу.

Горан кусал губы, лицо его осунулось, глаза прыгали из стороны в сторону – он выглядел настолько сильно взволнованным, что Роберт встревожился.

– Иди за мной, – быстро сказал он и сразу, не дожидаясь ответа, направился в кабинет, слыша, как за спиной неуклюже клацает по полу своими начищенными ботами Горан.

– Когда ты вспомнил?! – первым делом спросил Горан, когда Роберт закрыл за ними дверь.

– Год назад, – тихо ответил Роберт, после того как совершил какую-то хитрую манипуляцию в крайнем левом углу своего стола, отчего Горан почувствовал, как неприятно загудело в ушах, а по рукам пошла легкая вибрация.

– Почему ты мне не рассказал?

– Потому что ты бы меня сдал.

– Моя дочь! Моя жена? Роберт! – Горан упал в кресло и закрыл лицо руками.

– Знаю. – Роберт нахмурился. Он подтащил соседнее кресло и сел рядом. Утешать друга было бессмысленно.

– Они их похитили, Роберт. А может, и убили!

Горан посмотрел на Роберта с отчаянием, они оба знали, кто был виновен в трагедии над Атлантикой. Казимир был в их числе.

– Горан, послушай меня…

– Я во всем виноват!

– Горан…

– Я не уберег свою семью!

– Горан! – крикнул полковник. – Что тебе сказала Дженнифер?!

Горан бесцельно водил глазами по серым стенам кабинета. Он сильно ссутулился и принялся царапать ногтями кожаные подлокотники кресла. Тогда Роберт повторил вопрос.

– Она сказала, что ей… ей пришлось отстраниться.

– Отстраниться?

– Да.

– Хорошо. Что она еще сказала тебе? – Роберт положил свою тяжелую ладонь на острое плечо друга.

– Что он ступает тихо, но слышат его все… – Горан тревожно оглянулся.

– Она должна была тебе сообщить еще кое-что очень важное для нас.

Горан колебался, но вскоре глаза его просияли.