Второе рождение

– Так точно! – ответил Михаил, не поднимая головы.

Следом за Иваном Антоновичем вернулись в пустой лагерь, взяли колы для шурфов, посуду, питание и воду на день, загрузились в машину. Обычного размера Катя за рулём крупного автомобиля казалась маленькой. Григорий Сергеевич сел на переднее правое сидение, сзади без труда влезли стройные Юля, Олеся и Вика, в багажном отделении на откидных сидениях расположились Виктор и Игорь, который повеселел в предвкушении полёта на вертолёте.

Шестиколёсный «прикол» легко поехал через лес, минуя дороги, просто по направлению. Его огромные колёса низкого давления легко проглатывали все ямы, коряги и лужи. Шедший сзади «УАЗ» на простых колёсах нещадно мотало и трясло. Клацали зубы, головы ударялись о стойки и крышу, пассажиров подбрасывало. Успокаивало, что ехать надо было всего 5 километров.

На одном из участков пути было что-то вроде тропинки по краю холма, по которой «прикол» с небольшим креном проехал без усилий. Когда на этот же участок въехал «УАЗ», его начало стаскивать с тропинки вниз, на более крутую часть холма. Машина накренилась градусов на 35–40, и грозила вот-вот опрокинуться. Девушки на заднем сиденье завизжали, Олеся стала орать, что всем надо выскакивать…

– Сидеть!!! – заорала Катя, машину продолжало тащить в сторону, крен увеличивался. Редуктор заднего моста выл на каких-то диких оборотах, но замыленные грязью задние колёса не могли зацепить грунт. Катя с ловкостью гонщика на мгновенье сбросила обороты, дёрнула ручку включения полного привода, перебросила передачу на пониженную, и опять вдавила педаль в пол. Подключившаяся «морда» рванула машину вперёд, колёса зацепили какую-то веточку, началось движение и выравнивание, но тут же машина оказалась в луже и погрузилась в жижу. Катя вертела рулём раскачивая транспорт. В какой-то момент Виктор увидел, что стрелка спидометра лежит на делении «80». Колёса выбрызгивали фонтаны грязи. Через несколько секунд «морда» дошла до более крепкого грунта, колёса ухватили его и сильно бросили машину вперёд, прямо на ствол толстого дерева. Катя вертела рулём сбрасывая обороты, проскочила мимо дерева, увернулась от другого, успела снизить скорость до того, как машина нырнула в очередную ямку и выскочила оттуда как с трамплина. Шедший впереди «прикол» притормозил, его догнали довольно быстро и, как ни в чём не бывало, опять поехали медленно.

– Катька-ведьма!!! Угробить нас решила раньше срока?!! – возмущённо высказалась Вика.

– Молчать и пристегнуться всем! Видите, какая дорога?! – ответила Катя. – Нам ещё обратно по ней трястись уже в одиночку. На обратном пути подспускаем колёса до одой атмосферы! А сейчас молча терпим!

Всё заняло меньше минуты. У Виктора вылетало сердце от ужаса. Он снова забыл дышать и теперь выпускал воздух из лёгких. «Это как же надо любить секс, чтобы искать такие приключения в этом лесу?!» – проскочило в его сознании. Игорь напротив тоже был бледный и с перекошенным лицом. «Это же его первая опасность в этом месте!» – дошло до Виктора. До этого всю неделю Игорь ничего опаснее похода за дровами не знал. А Виктор третий раз за несколько дней проверял сухость своих штанов.

– Екатерина Сергеевна, когда эта трясучка уже закончится? – капризно выдала Юля.

– Как только доедем до вертолёта! – зло установила сроки Катя своей студентке. Ей и без нытиков с заднего сиденья было тяжело управлять гружёной машиной по бездорожью. «Гидрач не работает, всю дорогу машина «на руках висит», Максима урою, что сломал и не сделал!» – выговаривала она безмятежному Григорию Сергеевичу.

– Может быть, на стоянке газовиков попросим посмотреть? – предложила Вика. – Мы им наулыбаемся, пусть сделают! Там же нормальные мужики.

– Выполняй! – одобрила Катя.

«Дорога» стала поровнее, и Виктор рассмотрел Вику. Всю неделю она была совершенно незаметна. И сейчас ехала в наглухо застёгнутом камуфляже. Совершенно невзрачное лицо с серой старообразной кожей, на котором совершенно ничего не читалось: ни ума, ни проницательности, ни добра, ни злости, ни, даже, пережитого только что страха. Ничего. Она совершенно сливалась с фоном. Виктор видел её всего в нескольких диалогах, всегда издалека, когда она была весёлой. Как будто её включали на короткое время и потом убирали.

До вертолётной площадки добрались за 25 долгих минут. Встали рядом с «приколом» на краю поляны. По центру лежал большой деревянный настил из досок, на котором стоял вертолёт «Ми-8» с синими газовыми знаками. Снаружи он был совершенно чистым, без обычных для этих машин следов копоти на корпусе.

Пока Виктор и Игорь выгружали лопаты и рюкзаки с едой и водой, Юля, Олеся и Вика кокетничали с несколькими опрятного вида сотрудниками авиаотряда. Подозвали Катю, она подошла, улыбнулась, отдала ключи от машины. Григорий Сергеевич и Иван Антонович говорили с пилотами. Вся группа быстро загрузилась в чрево транспорта, где уже были сложены мешки, коробки, ящики, тонкие металлические трубы газовиков, запустились двигатели. Весь корпус завибрировал, внутри стало очень громко. Вместе с усилением шума и вибрации возник крен пола и за стеклом иллюминатора поплыли деревья. Довольно быстро деревья стали небольшими, и как-то быстро стали проноситься под брюхом. Григорий Сергеевич фотографировал виды. Он был так увлечён, что, казалось, «по пояс вылез в окошко». Катя и Вика с удовольствие смотрели на пространство сверху. Бледный Игорь с серыми губами закрыл глаза, сжал зубы, вцепился обеими руками в скамью. Юля и Олеся выглядели испуганными, вниз не смотрели но и глаза не закрывали. Виктор прислушался к своим ощущениям: было не по себе. Ещё не до конца он отошёл от испуга на пути к площадке. Сейчас каждый крен, каждая воздушная яма вызывала у него мгновенный испуг, но страха не было. Он спокойно смотрел вниз.

Прилетели минут за 8–10 на такую же площадку с деревянным настилом посреди леса. Сверху Виктор видел намечавшуюся просеку, огромнейшие машины на расчищенном поле. Приземлились плавно. Виктор постарался вспомнить полёт, как-то его для себя оценить, но вспоминать было особенно нечего. Быстро разгрузились (лопаты в руках, да три рюкзака), Григорий Сергеевич отошёл наносить на карту сегодняшний маршрут. Принимающая команда раскрыла задние створки вертолёта, начали разгружать скарб.

– Сейчас Мэ-Ша застрянет… Ох, и любит он мелкие подробности выяснять не по делу! – посетовала Вика. Виктор сообразил, что Мэ-Ша – это «МШ», сокращение от «Младший Шеф».

– Ему виднее. Он за главного, – остановила обсуждение личности руководителя группы Катя. – Мужики пообещали посмотреть гидроусилитель. Но, говорят, если вытек – тут сделать не смогут, условий нет. Как они его там без мойки, в грязи разглядят хоть что-то? – проговорила Катя, главным образом, чтобы сменить тему.

Игорь вдыхал и выдыхал с усилием, постепенно розовел. Этот короткий перелёт был первым в его жизни и дался ему тяжело. Виктор несформулированной мыслью мимолётно подумал, что тут многое с людьми происходит впервые. Насыщенность событиями делали дни длинными. «Что там Анатолий про длину жизни говорил? С мыслями что-то связано. Надо будет его всё же спросить…».

– Выдвигаемся на северо-северо-восток с километр, там начинаем исследовать – замедленно, без запинок, задумчиво глядя на прибор и карту, проговорил МШ.

Катя и Вика уверенно направились в одну сторону, Григорий Сергеевич так же задумчиво за ними. Четверым новичкам просто осталось верить, что их ведут верно. Виктор вспомнил анекдот, который в общем потоке услышал несколько дней назад. Сидит чукча на берегу моря, рыбу ловит, всплывает подлодка с американским флагом, высовывается кэп, спрашивает: «Где русские?» – «На юго-восток уплыли» – говорит чукча. Подлодка уплывает. Всплывает русская подлодка, высовывается капитан: «Ты куда американцев направил?» – «На юго-восток» – отвечает чукча. А капитан ему: «Ты мне мОзги не крути, ты пальцем покажи!». Виктор чувствовал свою неспособность ориентироваться в пространстве. Если в городе это мало смущало, навигатор в телефоне снимал этот вопрос, то здесь это была одна из первейших необходимостей.

– Катя, а как вы так точно направление поняли? – догнал Виктор ушедших вперёд Катю и Вику. Вика курила на ходу.

– Это же просто, Витя. Во-первых, я знаю карту этой местности, могу выдерживать стратегическое направление, а во-вторых, пилотам, для удобства ориентирования в пространстве, деревянные настилы кладут строго по сторонам света. Каждый угол – это румб «наискосок», в сорок пять градусов. Вот мы от угла и пошли, – развёрнуто пояснила Катя. – С моё поездишь, больше двадцати лет, со школы ещё, с пятого класса, тоже научишься.

– Ты двадцать лет ездишь? – поразился Виктор. Катя была совсем молодой женщиной для таких заявлений.

– Больше двадцати, двадцать… два, если точно, с пятого класса. В Череповце у нас такая замечательная учительница была, до сих пор работает, организовывала нам летние лагеря труда и отдыха. Самый лучший отдых… – мечтательно закончила Катя. Виктор не знал, что на такое можно ответить. Почему-то захотелось спросить, в тему утреннего анекдота про Красную Шапочку, что про знание леса он понял, а вот что она любит?.. Но постеснялся в присутствии её студентов. Да и вела себя Катя крайне прилично. Но для себя Виктор улыбнулся уголками губ, поймал себя на этой мысли, и растерялся.

Что с ним происходит? Почему он улыбается, когда ничего весёлого не произошло? Как ему жить с этим дальше? Юля уехала. Она была единственный человек, с кем у него по неясным для него самого причинам установилось полнейшее доверие. С ней он мог бы обсудить этот вопрос. А с кем ещё можно? Перебрал несколько мыслей и вспомнил: с Аней! Она сможет ему всё правильно объяснить. Точно, сегодня же вечером он с ней поговорит.

* * *

Бить шурфы и делать закопушки начали только после одиннадцати утра. Пока дошли до первой точки, Олеся и Юля изнылись. Им было неудобно идти, неудобно нести, слишком много комаров. Было ещё много бессмысленных жалоб из нескольких слов, без конкретного содержания: «ты прикинь!? – да вообще-е-е!..», «а представляешь? – да вообще-е-е!». И вокруг этих нескольких слов крутилось семь восьмых их разговора. Когда растянулись по закопушкам, они стали ныть что «тут корни!», «тут трава высокая!», «я не могу, у меня лопата не втыкается!», и всё это капризно-недовольным тоном. Катя очень зло смотрела на них, Вика ничего не выражала лицом, Игорь был погружён в себя, Григорий Сергеевич был занят картой, а Виктору очень хотелось треснуть обеим дурам черенком лопаты по башке.

– Девочки! Если вы сейчас не будете полноценно выполнять поставленную задачу молча, я обещаю вам, что вы у меня на каждом семинаре будете отвечать! По полной. С обязательным написанием рефератов по каждой теме. А в сессию вы мне по каждому вопросу на экзамене будете наизнанку выворачиваться. Время пошло, – пообещала Катя, явно злоупотребляя властью.

– Так, а чё? Ну, если так!? – попытались возмутиться девочки.

– А она это может, – равнодушно подтвердила Вика, явно наслаждаясь тем, что тоже может как-то отомстить за раздражающее нытьё.

Стоны прекратились, но работать лучше девочки не стали. К часу дня были исследованы полтора километра, выкопаны три красивых шурфа в тех местах, где с четырёх сторон были разные пейзажи: поле, река, лес, кустарник. С закопушками вышли к участку с техникой. Какие же огромные это были машины! Виктор подошёл к колесу и поднял руку: он с ростом 180 см, встав на цыпочки, едва касался нижнего края обода.

– Когда тут лес расчистят, начнутся «гонки на звездолётах», – проговорила Катя. – Парни особенно перед нашими девочками выпендриваются. Разгоняют эту махину километров до двадцати в час! Движок ревёт, дым валит, с дымом хлопья несгоревшей солярки вылетают, просто жуть! Но впечатляет. Кажется, что эта гора железа просто летит. Трудно представить, но увидишь раз – на всю жизнь запомнишь.

Виктор подумал, что ему на всю жизнь запоминаются совершенно не нужные вещи. Анатолий в грязных сапогах, Оксана вполоборота. А что-то нужное приходится зубрить, да и то не помогает, забывается быстро. Как английский язык, который он учил, учил, да так двух слов связать и не может.

Обед устроили в лесу, в стороне от строителей, с которыми тут же начали кокетничать Юля и Олеся. Похоже, других талантов, кроме как конвертировать юную природную свежесть в комплименты, у них не было. Язык был бедный, объём знаний о жизни на уровне «Дома-2», воспитание минимальное, поведение, как у подростков. Молчаливый Игорь на их фоне казался мудрым и опытным. Виктор без указаний от Кати сам наломал на дрова нижние ветви деревьев, нашёл берёзовую кору, быстро разжёг костёр. МШ соорудил стойки и перекладину. Игорь сидел с отсутствующим видом, Юля и Олеся шушукались в сторонке на тему «прикинь!? – да вообще-е-е!», Вика и Катя готовили «обеденное пространство».

«Как же отличается этот выход от предыдущих шурфований!» – подумал Виктор. «Неужели я для мужиков выглядел таким же бестолковым, как эти студентки?.. И про это надо Аню спросить. И Шефа, он мужик добрый, вежливо скажет, если что» – решил для себя Виктор.

За водой для чая к реке пошёл Виктор. Девочек посылать было бы бесполезно: они бы снова вышли к строителям и застряли там надолго; Игорь туго воспринимал окружающую реальность; Катя и Вика готовили «стол»; предлагать старшему группы, хоть он и младше по возрасту, было не ловко. Ориентируясь на дым от костра, Виктор пошёл к реке. «Не к добру это… Это уже было… Перед взрывом газа» – мелькнуло в голове, пока он шёл к реке. «Если и тут будет дерево с бобром – сразу скажу бежать».

Бобром погрызенных деревьев на берегу не оказалось. Набрал воду в котелок и в чайник, вернулся к костру. Отметил для себя, что ориентироваться на расстоянии 200–300 метров он уже умеет.

Обедали как-то молча. Даже неловко было начинать какие-то разговоры. Особенно демонстративно молчали Юля и Олеся. Опущенные вниз углы ртов выражали вселенскую брезгливость ко всем притеснениям. Они и жевали с напряжёнными губами, чтобы лица постоянно сохраняли недовольный вид. Это было одновременно и неприятно, и смешно. Виктор поймал взгляд Вики, в котором мелькнула усмешка на внешне бесстрастном лице. Виктор чуть усмехнулся в ответ.

– У нас в отделе одна баба была, дура дурой, капризная, как беременная, зато красивая по всей морде, – неожиданно издалека начала Вика. – Она всё считала, что за ней должен явиться принц крови на табуне «Лексусов», погрузить её в роскошь, негу и богатство просто потому, что у неё харя смазливая. Мы ей несколько раз такие приколы устраивали: подговаривали знакомых богатых умных мужиков как бы случайно подвезти её, сначала сделать комплимент, а потом завести разговор на умную тему. В машину ставили регистратор, пересматривали потом. Так ржали! Не беда, когда умный тупит. Но когда дурак начинает умничать, это край света. И смех и грех! Кстати говоря, и смех и грех – это когда изменяешь мужу с клоуном. Так вот, эта дура пыталась всё на улыбку свести, всё сверкала смазливым личиком, а наш знакомый ей вопросы по уму задаёт, а она вообще ничего ни о чём не знает, ни на что ответить не может. Как строитель-азиат, когда его спрашивают, он не понимает, а стоит, кивает, улыбается. Так и тут было. В конце пути всегда высаживали её с одной и той же фразой: «Я хотел взять у вас телефон, но не буду, так как кроме внешности мне необходим ум, которого у вас нет» – и уезжает. А эта дура потом рассказывала, что у неё такие кавалеры, прямо шейхи. А мы видосы пересматривали, ржали. Она потом узнала, про это но так и не поняла, что является со своей тупостью для нас главным клоуном.

Виктор улыбнулся, рассматривая девочек в упор и ожидая их реакции, Катя подавила улыбку и тоже начала посматривать на девочек как бы между делом. МШ сжал губы и качал головой, выражая неодобрение, но ничего не высказывая.

– Гриня, тебе ещё сколько дней маяться? – спросила Катя.

– Д-девятнадцать. А, в-возможно, и с-снова д-двадцать один. С-с-с-п-полной уверенностью н-не могу сказать п-прямо сейчас. Д-давайте п-просто обедать, а, В-викуль?

– Только ради тебя, – с улыбкой в глазах и бесстрастным восковым лицом проговорила Вика.

– Ну, и чё? Так она вышла замуж за богатого? – вдруг выдала Олеся капризным тоном после минутной паузы. От этого захохотали все, даже Игорь. Кажется, из всего рассказа она уловила только слова «красивая» и «богатый мужик».

– Вышла, но не за богатого, а за какого-то урку на джипе в трениках. Теперь его малины своим фейсом украшает, да по своей смазливой мордашке от него регулярно получает за улыбки другим мужикам. Грустная теперь, в основном, ходит. А развестись не может, ибо благоверный её просто убьёт, – ответила Вика после того, как все отсмеялись.

– А что тут смешного? – не поняла Олеся. Юля с кривой мордой просто молчала. Этот вопрос вызвал смех заново.

– Олеся, ты серьёзно не понимаешь сказанного? Ты же в университете учишься! – выдала Катя. – Девочки, я не могу смириться с вашим уровнем развития. Или вы развиваете интеллект, или вы просто не доучитесь. Как вы вообще на истфак поступили? Сколько у вас было по сочинению? Как пятёрки? А на какую тему писали? По «Мёртвым душам»? Обе?? – Катя вытаращила глаза. – Я не поленюсь прочесть ваши вступительные работы. Не верю, что вы сами писали. Ну, вот так, не верю. Хорошо, развейте мои сомнения: назовите, даже не поочерёдно, пусть не всех помещиков, по которым проехался Чичиков. И в каком томе он к кому заезжал, если вспомните.

– Ну-у-у, этот, Обломов, Тургенев… – начала перечислять Олеся. Она уже вошла в раж, гордыня не позволял ей отступить. Сейчас она поставит на место эту училку!

– Допустим, – кашлянула Катя. – В какой части второго тома это происходило?.. – прищурила она глаза вспоминая.