Закладочки 3. Еще разности

Что?! Не может такого быть! Ведь этот случайный человек его не то что не любит – наоборот! Тейлор изменился в лице. Вот она ошибка! Пробужденная программа оценивает не симпатию – нет! Она оценивает лишь силу эмоции вне зависимости от ее качества. От любви до ненависти всего один знак!

Тейлор рухнул на стул, схватился за голову, прошептал:

– Я хотел как лучше…

Пророчество

– Пророчества обязательно сбываются, если в них искренне верить, Петруха. Ты топор не забыл?

– Нет. Только никак в толк не возьму, за каким лешим нам в болоте топор?

– Окно в Европу прорубать будем.

– Какое, к лешему, окно?! В какую-такую Европу? Ты можешь нормально выражаться, Василий Иваныч?

– То самое, о котором великое пророчество Солнца русской поэзии Пушкина. Все же в школе учат, вспомни!

– Да помню я, – отмахнулся Петька, – только здесь же ни одной стены нет – болото сплошное, да река с островами и море.

– Именно! Все как у классика описано. Вон и чухонские избы, и челнок на волнах финский. Все верно, то место!

– Тогда почему же никто до сих пор это твое окно не прорубил?

– Так в предсказании же ясно сказано: пройдет сто лет. Это как раз сегодня. И рубить должен человек по имени Петр. То есть ты.

– А почему окно? Почему не дверь сразу? – не унимался Петька.

– Потому что, прежде, чем в дверь выходить, надо сначала в окно посмотреть, какая там погода, во что люди одеты. А дверь прорубишь – сразу все флаги в гости будут к нам, только успевай дверь открывать-закрывать. Да покрикивать, чтоб не хлопали. Они ж там все без культуры – натопчут, наследят, напачкают.

– При чем здесь флаги, да еще и бескультурные?! Да и что тут пачкать-то: болото – оно и есть болото.

– Не скажи! Пускай и болото, зато свое, родное. Мы сюда куликов культурных завезем, пускай наше болото хвалят.

– То есть флаги – бескультурные, а кулики – культурные? Так давай сразу куликов звать, а флаги не пускать! И станет у нас здесь культурная столица! Прямо на болоте.

– И на островах. Как Венеция. Только северная. Ты только представь: берега, одетые в гранит, изумрудная зелень парков, солнце янтарем в реке отражается…

– Что за розовые сопли?! Чего это тебя, Василий Иваныч, на поэзию потянуло?

– Так сам Пророк Отечества писал! – смахнул скупую слезу тот.

– А-а… Ну, я тогда, как основатель, на золоте есть буду, на бархате спать, – мечтательно прикрыл глаза Петька.

– Раскатал губу! Ты для начала окно проруби, а потом уже мечтам предавайся! Время-то не резиновое!

Петька откинул полу пальто и извлек из специально пришитой петельки топор. И рубанул что есть силы. И проросли первые гранитные плиты по берегам, выпростались первые кривые улицы, заструились рукава первых каналов. А Петька уже второй раз замахнулся и – рубанул. И вытянулись по струнке проспекты и бульвары, отряхнулись от пыли, подставили весеннему солнцу купола и шпили храмы, церкви, дворцы и адмиралтейство. И в третий раз рубанул Петька. И в четвертый. А город все рос и рос как на дрожжах.

– Вот видишь, – похвалил Василий Иваныч, – все как предсказано. Надо только верить!

– Так я ж не верил!

– Зато я верил за нас обоих.

Философский подход

Удивительный народ – греки. Куда ни плюнь, обязательно попадешь минимум в героя. А если не в героя, то наверняка в поэта, воспевающего подвиги того самого героя. А уж коли ни в героя, ни в поэта не попал, перед тобой великий ученый.

Но ведь не всем же быть учеными и поэтами. Да и героем стать суждено далеко не каждому. Поэтому есть в Греции еще одна категория граждан – философы. Чтобы стать если не знаменитым, но хотя бы широко известным в узких кругах философом, достаточно быть просто греком. С хорошо подвешенным языком. Хотя, если задуматься, где вы встречали неболтливого грека? Если же вам несказанно повезло повстречать молчаливого грека – это однозначно философ! Просто в данный конкретный момент он размышляет.

Жили близ Ниццы Атонос Котский и Пан Даджонни. Первый был настоящий философ родом с маленького острова Кот, что в Средиземном море. Собственно, отсюда и прозвание. В героях на тот момент надобности не было, а поэт из Антоноса вышел весьма посредственный. Даже для маленького острова Кот. О пути ученого и говорить нечего. Зато философом он стал превосходным. Да только на острове Кот и без Антоноса философов хватало, вот и перебрался он в соседнюю Италию.

О Пане Даджонни достаточно сказать, что он – Пан. Но Панов, оказывается, несколько, поэтому у каждого есть свое собственное имя. Даджонни поселился недалеко от Ниццы задолго до появления здесь философа Антоноса.

Жили оба в густой оливковой роще, но до сих пор не повстречались. Антонос все свое время посвящал философским размышлениям в уютной хижине на одном краю рощи, а Пан занимался своими панскими делами на противоположном. Да и какие у Пана дела – за стадами приглядывать, вино попивать, да с нимфами веселиться.

Время от времени оба выходили прогуляться вглубь оливковой чащи. Но, как правило, не совпадали по времени. Или гуляли разными тропами. Однако до бесконечности так продолжаться не могло. Настал день неожиданной встречи.

Антонос Котский не спеша прогуливался, наслаждаясь весенним лесом. А навстречу ему также не спеша и наслаждаясь двигался Пан Даджонни.

Завидев незнакомца, Антонос отвлекся от своих философских размышлений на отвлеченные темы. Теперь его мысли устремились в направление неминуемой встречи. Хотя философичности при этом и не утратили.

«Вот мы сейчас встретимся и не разойдемся на узкой тропе. Придется завязать разговор. Я скажу: «Добрый день! Прекрасная погода! Меня зовут Антонос Котский, я философ». А он мне ответит: «Погода действительно прекрасна. Меня зовут Джованни, я тоже философ. Не обменяться ли нам философскими мыслями по этому поводу?» И мы вместе направимся ко мне в хижину, рассуждая по дороге».

Пока Антонос так размышлял, оба прогуливающихся сблизились.

«Нет, – подумал Антонос, – все будет по-другому. Мы встретимся, и я скажу: «Добрый день! Я философ Антонос Котский. Хожу, наслаждаюсь природой, размышляю». А он ответит: «Привет! Я Джордано, грибник и охотник. Не встречались ли вам по пути лисички?» Я отвечу, что нет, и мы отправимся дальше каждый своей дорогой».

Они еще сблизились, и на этот раз философу в голову пришла новая мысль:

«Когда мы повстречаемся, я скажу: «Здравствуйте! Я философ Антонос Котский». А он ответит: «А я лесник Джулио, и моя задача гнать всяких грибников, охотников и прочих философов вон из леса!» – и прогонит меня».

Они практически сошлись, когда Антонос вынырнул из своих размышлений и наконец увидел, что навстречу ему шагает сам Пан. Но это не смутило философа. Он улыбнулся и произнес:

– Добрый день! Прекрасная погода! Я философ Антонос Котский.

– А я Пан Даджонни, – представился Пан, – а не выпить ли нам вина и не наведаться ли к нимфам?

– Тоже вариант, – согласился Антонос.

Новейшие приключения Шурика, или «Кавказская пленница» 2.0

Старенький Газон совсем немного не доехал до перевала. Двигатель чихнул раз, другой и – заглох. Водитель ударил ладонями по рулю, дернул ручник и выскочил из кабины:

– Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!

Шурик во второй раз пожалел, что согласился ехать на этом допотопном агрегате вглубь гор. Но и отказывать водителю, самому остановившемуся на пустынной дороге было нельзя – вежливость автостопщика не позволяет. Как говорится, лучше плохо ехать, чем хорошо стоять. К тому же водитель оказался своим в доску. Всю дорогу балагурил, развлекал попутчика местными анекдотами и байками, рассказывал много увлекательного. Шурику, студенту-этнологу, собирающему материал для диплома, такое обилие информации сейчас было весьма кстати. Всю дорогу он не выключал диктофон – позже можно будет все систематизировать и блестяще защититься.

Водитель покопался в двигателе, хлопнул капотом, со злости пнул по колесу: