Пять писем из Китая и Монголии. Большое путешествие глазами А. В. Потаниной

Уважающий Вас

Григорий Потанин

21 марта 1876 года.

Петербург.

Наконец, все приготовления были закончены. Далеко позади остался Петербург; для Александры Викторовны начиналась новая эра в жизни – она становилась путешественницей.

Карта путешествий А.В. Потаниной. Из книги Зарин В.М., Зарина Е.А. Путешествия А.В. Потаниной.

Первое путешествие Потаниных по Монголии продолжалось с июля 1876 г. по конец 1877 г. Во время путешествия Александра Викторовна не только выполняла научную работу, но и делала записи. Однако свои записи о Монголии и монголах она сочла еще слишком поверхностными для опубликования и, со свойственной ей скромностью, считала, что ей нужно ещё немало попутешествовать и поработать над собой, чтобы решиться сделать свои труды общим достоянием. Эти труды увидели свет несколько позже.

1878 год для Потаниных промелькнул очень быстро. Они обрабатывали отчёты по экспедиции, а Александре Викторовне, кроме того, приходилось серьёзно изучать языки, чтобы иметь возможность заниматься переводами для заработка.

Несмотря на все эти заботы, Александра Викторовна не переставала работать над собой. «Вообще ум Александры Викторовны, ясный, простой и реальный, носил на себе сильные следы влияния писателей 60-х гг., – пишет один из её современников, – он никогда не оставался в бездействии, быстро и легко разбираясь в самых сложных вопросах. Она постоянно читала какие-нибудь серьезные книги, с нетерпением ждала выхода новых журналов и с удовольствием говорила о прочитанном. Спорить она не любила, но суждения её были разносторонни, строго аргументированы и отличались оригинальностью и самобытностью. В возражениях противника она метко схватывала слабые стороны, и её остроумные сжатые замечания бывали иногда неотразимы, её общественные симпатии были также симпатиями людей 60-х гг.»[20 - Потанина А.В. Из путешествий… – C. XXXVI.].

Для России тех лет был очень характерен и всё возраставший интерес к географической науке. П.П. Семёнов-Тян-Шанский, Н.М. Пржевальский, М.В. Певцов[21 - Певцов Михаил Васильевич (1843–1902) – русский путешественник, генерал-майор, исследователь Средней и Центральной Азии. Член Западно-Сибирского отдела Императорского русского географического общества.] и многие другие русские путешественники покрывали сетью своих маршрутов карту Азии. Начиналось широкое и всестороннее исследование сопредельных с Россией стран. Потаниным выпала честь одними из первых посетить Монголию, Тибет и Китай. Об этом взрывном росте интереса к исследованию сопредельных территорий мы подробнее расскажем позже.

Вторую экспедицию Потанины совершили в 1879–1880 гг., а после её завершения отправились в Иркутск, решив продолжить экспедицию весной. За второе путешествие по Монголии экспедиция прошла 1900 км, были собраны крупны коллекции и составлены карты маршрутов от Кошагача до северного конца озера Косогол. Отчёт по итогам обоих путешествий Потаниных по Северо-Западной Монголии занял четыре объёмистых тома. Во всех этих работах немалая доля принадлежала Александре Викторовне. Свойственная А.В. Потаниной необыкновенная скромность не давала возможности даже самым близким друзьям выяснить, какую конкретно работу выполняла она в трудах Григория Николаевича. «…Всегда на поставленный, ей вопрос в этом роде отделывалась шуткой, всегда готовая признать чужие заслуги, она тщательно умалчивала о своих»[22 - Зарин В.М., Зарина Е.А. Путешествия А.В. Потаниной… – С. 47.].

Современники Александры Викторовны не раз отмечают, что её участие в экспедициях содействовало большему разнообразию собранных Г.Н. Потаниным коллекций и преобладанию в его трудах этнографических материалов.

Проводя большую работу, Александра Викторовна не получала никакой оплаты за свой труд и не числилась в списках участников экспедиции ни под какой ученой рубрикой. Когда П.П. Семёнов в отчёте РГО сообщал фамилии участников первого путешествия Г.Н. Потанина по Монголии, он закончил его словами: «…и наконец супруги Г.Н. Потанина, деятельной его сотрудницы, сопровождавшей его, начиная с этой первой монгольской экспедиции, во всех последующих с необыкновенным мужеством и самоотвержением»[23 - Там же.].

Любя страстно живопись и литературу, Александра Викторовна всю жизнь мучилась сомнениями, считая себя посредственным любителем в этих областях. Свою же научную работу Потанина расценивала как черновую техническую помощь своему мужу. Кроме выполнения взятых на себя обязанностей ботаника и художника, А.В. Потанина приносила большую пользу экспедициям уже одним своим присутствием. Ей удавалось разузнавать о быте, обрядах, верованиях и судьбе женщин куда больше, чем это сделал бы мужчина.

В 1883 г. Н.М. Пржевальский отправился в свою четвертую экспедицию – в Тибет. РГО предложило Потаниным исследовать восточные окраины Тибета и соседние провинции Китая – Ганьсу и Сычуань, которых не было в маршруте Пржевальского. Именно в этой экспедиции Александра Викторовна написала несколько писем, которые легли в основу настоящей книги. И подробнее об экспедиции мы расскажем чуть позже.

Экспедиция длилась 2 года 6 месяцев, преодолев более 6000 км, в её ходе собран колоссальный по объёму материал, который был обработан Г.Н. Потаниным только к 1893 г. Здесь интересно отметить, что результаты экспедиции оказались настолько впечатляющими, что Г.Н. Потанину за труды для географической науки в 1888 г. присуждена пожизненная пенсия в размере 800 рублей в год. Но эта сумма всё же была недостаточной, и Потанины практически постоянно испытывали материальные затруднения.

Почти через год после экспедиции, 8 марта 1887 г., А.В. Потанина избрана членом-сотрудником ИРГО, что было признанием её заслуг перед наукой.

Доложив в Петербурге на заседании РГО об общих итогах путешествия, Г.Н. Потанин решает вернуться в Иркутск, и Александра Викторовна поддержала это решение. В Иркутске Григорий Николаевич принял предложенное ему место правителя дел Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества (ВСОИРГО). Интересно, что пути А.В. Потаниной только случайно не скрестились с путями М.П. Черской, о которой мы уже упоминали: чета Черских выехала в Санкт-Петербург перед самым приездом Потаниных в Иркутск.

Однако Потанины прожили в Иркутске недолго. Григорий Николаевич, осознав, что у него никогда не хватит силы воли, живя в Иркутске, отгородиться от участия в жизни края, стал склоняться к тому, чтобы переехать в Санкт-Петербург и там как можно быстрее закончить отчёт о третьем путешествии. Осенью 1890 г. Потанины переехали в столицу, где Григорий Николаевич немедленно засел за отчёт, а Александра Викторовна за литературную работу.

Материальное положение Потаниных продолжало оставаться очень стесненным, а здоровье А.В. Потаниной не улучшалось, несмотря на систематическое лечение. Александра Викторовна не только никогда не выказывала усталости или недовольства, но всё так же была счастлива своей судьбой. Чтобы не мешать мужу в его работе, пришлось назначить приемный день, так как друзей и знакомых в Санкт-Петербурге оказалось не меньше, чем в Иркутске.

В 1891 г. началась подготовка к новой экспедиции в Китай и Восточный Тибет. Врачи не советовали Александре Викторовне отправляться в путь, но она ни на секунду не могла себе представить, что Григорию Николаевичу придётся ехать одному. Вставал вопрос вообще об отмене экспедиции, но это было бы таким ударом для Г.Н. Потанина, который Александра Викторовна не решалась нанести мужу. Скрывая от Григория Николаевича ухудшение состояния своего здоровья, она выехала вместе с ним в свое последнее путешествие.

Задачей экспедиции было – полнее изучить восточную окраину Тибета и китайскую провинцию Сычуань. Экспедиция началась в Кяхте осенью 1892 г. Однако практически сразу возникли проблемы, связанные с путями передвижения и состоянием Александры Викторовны. Григорий Николаевич не представлял себе всей мучительности скачки в простых тележках по сквернейшим дорогам Китая. Вот что писала Александра Викторовна о путешествии из Кяхты в Пекин. «Пишу из Урги[24 - Ныне г. Улан-Батор, столица Монголии.]. Дорога в китайской телеге, где приходится сидеть задом к лошадям и где иногда ноги приходятся выше головы, измучила нас совсем, хотя мы ехали в общей сложности из Кяхты только 36 часов и ночевали 3 ночи. С ужасом думаю, что придется в этих телегах сделать 1500 верст до следующей остановки. Сожалею, что едем не на быках, тогда по крайней мере не трясло бы. Едем вскачь; два всадника тащут нашу повозку за оглобли, другие два поддерживают за веревки, кругом мчится еще человек 10 верховых, все это кричит, скачет, предупреждает об опасности криком: «Нельзя, нельзя, не пойдет!» Лошади иногда пугаются и выскакивают из оглоблей»[25 - Потанина А.В. Из путешествий… – C. XXIII.]. Так вскачь неслась экспедиция до Пекина.

Здоровье Александры Викторовны заметно ухудшилось, появились признаки сердечно-сосудистого заболевания, и посольский врач в Пекине категорически запретил продолжать путешествие. Волевая натура Александры Викторовны никак не хотела склониться перед таким, как ей казалось, маловажным обстоятельством, как болезнь. «Мешать мужу в его работе – разве в этом мое призвание?», – не раз восклицала Александра Викторовна, и, несмотря на все предупреждения, решила продолжать путь.

Превратившись просто в пассажирку, вдобавок самого неудобного на свете транспорта, Александра Викторовна особенно страдала от всех лишений, которые не затушевывались на этот раз интересной работой. Грязь и пыль, скрежет колес крытой повозки с каждым днём ухудшали развивавшуюся болезнь. «…от Пекина мы ехали одетые по-зимнему и в дянях на ночлегах ужасно мерзли – мерзнешь на улице, а в комнате, где нет ни солнца, ни печи – вдвое. Эта невозможность хотя на минуту погреться ужасно как-то затрудняет и лишает энергии… очень трудно по утрам было вставать, а вставали часа в 3–4 и дожидались, пока накормят и снарядят мулов и согреют кипяток. Часов в 11 останавливались кормить мулов и ели лапшу на воде, редко что-нибудь другое. Через час снова ехали до вечера. Таким образом доехали до Желтой реки; по реке шла шуга и перевоз прекратился; пришлось жить на берегу в маленькой деревушке, где не было даже порядочного постоялого двора; жили в каком-то амбаре без окон, дверь приходилось держать постоянно открытою, углей тоже не было, пришлось жечь какие-то старые доски или солому, прямо на полу. Мы прожили тут 5 дней и страшно скучали»[26 - Там же.]. Переезд до Сианьфу занял месяц. В дальнейший путь отправились на носилках; этот способ передвижения, не уберегая от опасностей часто совершенно немыслимой дороги, не доставлял хотя бы постоянных физических страданий.

Из окошка носилок Александра Викторовна делала карандашные наброски пейзажей, предаваясь созерцанию природы, встречных караванов, наблюдая местных жителей и тяжёлый труд носильщиков. Эти наблюдения А.В. Потанина, несмотря на своё состояние, передала в очерке «Тысяча сто вёрст в носилках», написанном во время двухнедельной стоянки в г. Чентуфу.

8 мая Александру Викторовну постиг первый удар.

По записям в дневнике и по письмам видно, какие нравственные мучения переживала Александра Викторовна из-за своего вынужденного бездействия, из-за того, что она «повисла камнем на всей экспедиции». Она не уставала уговаривать Григория Николаевича продолжать путь одному, а на обратном пути захватить её. Но, напуганный её состоянием, Г.Н. Потанин и слышать не хотел о разлуке.

Когда Александре Викторовне становилось немного лучше, Григорий Николаевич совершал небольшие поездки в окрестности. Александра Викторовна поправлялась очень медленно, но, как только смогла привставать, занялась рисованием. Немного оправившись, Александра Викторовна сейчас же принялась за свои наблюдения и исследования, усилием воли отгоняя мрачные мысли; её письма этого периода необычайно показательны, – они кладут последние штрихи на портрет этой истинной подвижницы науки: «Понемногу стала вставать, но ноги еще до сих пор болят. Двигаться как будто могу, но с роздыхами, то сядешь, а то и ляжешь. Главная задача, как быть дальше… Пока не буду и писать об этом…»[27 - Потанина А.В. Из путешествий… – C. XL.]. Уговорив себя и окружающих, что она совсем выздоровела, Александра Викторовна настояла, чтобы маршрут продолжался, но очередной переход подкосил силы путешественницы – она окончательно слегла. Стало ясно, что нужно возвращаться в Россию как можно скорее.

Растерявшийся Г.Н. Потанин то предпринимал переход на лодках, то решал везти больную сухим путем, опасаясь приступов лихорадки. Чувствуя приближение конца, Александра Викторовна торопила своих спутников – ей хотелось успеть добраться до родной земли…

По дороге в Шанхай Александру Викторовну постиг второй удар – отнялся язык, парализовались руки и ноги. Докторов вокруг не было. Григорий Николаевич попытался довезти умирающую жену до г. Баонинфу, где, по слухам, был врач. Везти пришлось в лодке, несмотря на сильный пароксизм лихорадки. Но врача в Баонинфу не оказалось. Силы больной падали с каждой минутой. Оставаться на месте было бессмысленно, Потанин решил ехать в г. Чунцынфу, где был госпиталь. Но за два дня до прибытия в город, 19 сентября 1893 г., безмолвно простившись с мужем, Александра Викторовна скончалась.

Последний путь А.В. Потаниной был очень долог – по китайским рекам до г. Ханькоу, затем через Пекин и Калган в Кяхту, где она и была похоронена 23 января 1894 г.

Так закончился жизненный путь Александры Викторовны Потаниной.

День похорон был объявлен в Кяхте нерабочим. А иркутяне отправили в Кяхту делегацию, где она возложила венок на могилу с надписью «Александре Викторовне Потаниной от благодарных Иркутян».

Памятник на могиле самоотверженной подвижницы науки пожелали соорудить на свои средства жители г. Кяхты. Памятник на могиле Александры Викторовны в Кяхте стоит и по сей день, найти его можно почти на пустыре в самом начале ул. Ленина.

Имя Александры Викторовны увековечено и в Иркутске. Ещё в 1896 г. по инициативе жителей города открыта библиотека имени А.В. Потаниной. Она была бесплатной и открытой для всех желающих. В 1924 г. библиотека получила имя В.И. Ленина, но в 2002 г. возвращено историческое имя А.В. Потаниной[28 - Константинова Л.И. А.В. Потанина и библиотека её имени в трудах Н.С. Романова / Л.И. Константинова // Шестые Романовские чтения: «Я всю жизнь собирал всё об Иркутске» : посвящ. 150-летию со дня рождения Н.С. Романова и 360-летию Иркутска : материалы / ФГБОУ ВО «ИГУ», Науч. б-ка ; редкол.: В.П. Шахеров (отв. ред.), И.П. Белоус. – Иркутск : Издательство ИГУ, 2021. – 197 с. – С. 85–88.].

Память о нерушимой дружбе энтузиастов науки увековечена на высотах Монгольского Алтая, где нетронутой белизной сияет ледник Потанина[29 - ПОТАНИНА ЛЕДНИК // Большая российская энциклопедия. Том 27. Москва, 2015, С. 272.]. Да, официально он назван в честь Г.Н. Потанина, но имя Григория Николаевича неразрывно связано с его верной спутницей Александрой Викторовной.

Эпистолярное и публицистическое наследие А.В. Потаниной

А.В. Потанина несколько раз упоминает (и это было отмечено в биографическом очерке), что она начала «писательствовать» чуть ли не с восьми или десяти лет. Её увлекало это занятие, и в то же время она в некотором роде стыдилась его. По крайней мере, создаётся такое ощущение. Часто в письмах и дневниках попадаются фразы Александры Викторовны о том, что пишет она не очень хорошо, сильно критикует себя и сомневается в своих способностях. И в одном из писем путешественница говорит: «<…> пишу я в самом непозволительном для литературных произведений роде, в скучном <…>»[30 - Потанина А.В. Письмо М.Я. Писареву от 28 ноября – 8 декабря (10–20 декабря) 1885 г., монастырь Гумбум. … Л. 2.]. Вот бы у современных писателей было такое самокритичное отношение!

Но вот парадокс: за всю свою сознательную жизнь Александра Викторовна написала всего пятнадцать научных статей и очерков, которые все собраны в уже упомянутом посмертном сборнике путешественницы «Из путешествий по Восточной Сибири, Монголии, Тибету и Китаю». И в то же время сохранилось большое количество писем и дневниковых записей Александры Викторовны. Так много, что до сегодняшнего дня не все они разобраны, исследованы и введены в научный оборот. Поэтому публицистическое наследие А.В. Потаниной нельзя назвать слишком большим, но это компенсируется огромным эпистолярным наследием.

Значительная часть материалов, относящихся к Александре Викторовне Потаниной, в настоящее время хранится в Фонде Г.Н. Потанина[31 - Колосова Г. И. Фонд Г.Н. Потанина в Научной библиотеке Томского государственного университета / Г. И. Колосова // Вестник Томского государственного университета. История. 2011. № 2. С. 29–33.] – архиве, который с 1920 г. хранится в я в Отделе рукописей и книжных памятников (ОРКП) Научной библиотеки Томского государственного университета (НБ ТГУ). В Потанинском фонде сохранились многочисленные рукописи Александры Викторовны, путевые дневники, рисунки, черновики статей и литературных опытов, выписки из изданий по истории и этнографии Сибири, Монголии и Китая. Там же находится часть переписки путешественницы с ее родственниками, а также несколько писем самого Григория Николаевича к жене[32 - Васильев А.В. «Женщина заморских чертей»: А.В. Потанина и ее рукописи / А.В. Васильев // Научная библиотека Томского государственного университета. – [Томск]. – URL: http://www.lib.tsu.ru/ru/zhenshchina-zamorskih-chertey-av-potanina-i-ee-rukopisi-1 (дата обращения: 01.12.2023).].

Материалы архива постепенно обрабатываются, что-то оцифровывается, предлагается студентам ФИПН ТГУ (Факультета исторических и политических наук) для выполнения различных практических работ, используется в научно-исследовательских целях. Не являются исключением и те пять писем Александры Викторовны, что легли в основу этой книги. Но основная часть материалов всё ещё не обработана и, что называется, ждёт своего исследователя.

Поэтому можно уверенно сказать, что эпистолярное и публицистическое наследие Александры Викторовны Потаниной будет открыто не только для историков, но и буквально для каждого.

Китайско-Тибетская (Ганьсуйская) экспедиция Г.Н. Потанина 1884–1886 гг.: сплав науки и геополитики

Все пять писем, лёгших в основу книги, написаны Александрой Викторовной из третьей экспедиции Г.Н. Потанина, которую традиционно называют Китайско-Тибетской (Ганьсуйской). И есть смысл сказать несколько слов об этой экспедиции, потому что она хотя и лежит в общей канве экспедиционной деятельности России во второй половине XIX в., но всё же выделятся на фоне других экспедиций.

Во второй половине XIX в. Императорское Русское географическое общество (ИРГО) снарядило целый ряд экспедиций в Центральную и Восточную Азию. Наиболее интенсивные исследования пришлись на 1870–1890-е гг., когда свои большие, многолетние экспедиции совершили Н.М. Пржевальский, М.В. Певцов, Г.Н. Потанин, Г.Е. Грум-Гржимайло[33 - Грум-Гржимаело (Грумм-Гржимайло), Григорий Ефимович (1860–1936) – русский путешественник и географ, исследователь Сибири, Западного Китая, Памира, Тянь-Шаня, Западной Монголии.], В.А. Обручев[34 - Обручев Владимир Афанасьевич (1863–1956) – русский географ, путешественник, геолог, организатор науки, писатель-фантаст и популяризатор науки, исследователь Сибири, Центральной и Средней Азии. Академик АН СССР.], П.К. Козлов[35 - Козлов Пётр Кузьмич (1863–1935) – русский путешественник, военный географ, этнограф, археолог, исследователь Монголии, Тибета и Синьцзяна.][36 - Хроника российских экспедиций в Центральную Азию // Музей-квартира П.К. Козлова. СПб., [2017]. URL: http://kozlovmuseum.org/хроника-российских-экспедиций-в-цент/ (http://kozlovmuseum.org/%D1%85%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B0-%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%85-%D1%8D%D0%BA%D1%81%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%86%D0%B8%D0%B9-%D0%B2-%D1%86%D0%B5%D0%BD%D1%82/%20)(дата обращения: 01.12.2023).]. Но наибольший вклад в изучение Центральной Азии на начальном этапе экспедиционной деятельности ИРГО внесли Н.М. Пржевальский, его последователь М.В. Певцов и Г.Н. Потанин[37 - Андреев А.И. Российские экспедиции в Центральной Азии (1870–1920-е годы): научные и военно-политические аспекты // Общество. Коммуникация. Образование. – 2012. – № 160. – С. 103–109.].

Все экспедиции, в том числе и предпринятые Г.Н. Потаниным, преследовали как чисто научные, так и геополитические интересы. Такой двойственный характер исследований не всегда чётко артикулируется источниками указанного периода, однако подтверждается современными исследователями[38 - Андреев А.И. Указ. соч. ; Попова И.Ф. Российские экспедиции в Центральную Азию на рубеже XIX–XX веков // Российские экспедиции в Центральную Азию в конце XIX – начале XX века. СПб.: издательство «Славия», 2008. 244 с. С. 11–39.]. Поэтому анализ Китайско-Тибетской (Ганьсуйской) экспедиции Г.Н. Потанина 1884–1886 гг. невозможен без общей характеристики экспедиционной деятельности ИРГО в 1870–1890-х гг.

Начало научного исследования Средней и Центральной Азии в России положил Н.Я. Бичурин (о. Иакинф), который во время своего пребывания в Китае (1807–1821 гг.) накопил обширные сведения по географии, этнографии, политическом устройстве и т.д. Эти сведения были опубликованы в 1820–1850-х гг.[39 - Попова И.Ф. Указ. соч.] Работы Н.Я. Бичурина привлекли внимание, они оказались к месту и ко времени. В середине XIX в. значительно возросло влияние России на Дальнем Востоке и Тихом океане, страна начала превращаться в мировую евразийскую державу. Но неожиданностью стало то, что Россия имеет лишь обрывочные сведения о сопредельных азиатских странах, а всестороннее их изучение возможно только посредством комплексной экспедиционной работы.

Такая работа была возложена в том числе и на созданное в 1845 г. Русское географическое общество. Одной из ключевых задач РГО стало изучение зарубежных стран, в первую очередь сопредельных с Россией Турции, Персии, Китая и других[40 - Там же.]. Первые организованные РГО экспедиции носили, в основном, географический характер (одна из наиболее значимых – изучение Тянь-Шаня П.П. Семёновым-Тян-Шанским в 1856–1857 гг.). Но вскоре была поставлена задача по организации экспедиций для сбора этнографического, исторического и другого материала.

Однако одну из главных ролей во второй половине XIX в. играли именно географические сведения, полученные в ходе экспедиций. В данный период в Центральной Азии развернулась «Большая игра» – соперничество России и Великобритании за Евразию, которая представляла собой огромный рынок сбыта и источник сырья. В обладании этими территориями были заинтересованы также Китай и Афганистан, однако серьёзной проблемой для этих стран было фактическое отсутствие четких границ между ними.

Так возникло понимание, что экспедиции в Центральную Азию должны носить не только научный характер, но и преследовать определённые геополитические и даже военно-политические интересы. Поэтому в организации большинства экспедиций РГО принимал участие и высший орган военного руководства России – Генеральный Штаб[41 - Андреев А.И. Указ. соч.], а среди руководителей и участников экспедиций было много офицеров (в том числе Н.М. Пржевальский, М.В. Певцов и др.). Поэтому нет ничего удивительного в том, экспедиции РГО часто на военный манер характеризовались как «предварительные общегеографические рекогносцировки неведомых стран»[42 - Андреев А.И. Указ. соч. ; Попова И.Ф. Указ. соч.].