Пять писем из Китая и Монголии. Большое путешествие глазами А. В. Потаниной

Пять писем из Китая и Монголии. Большое путешествие глазами А. В. Потаниной
Антон Олегович Малютин

Александра Викторовна Потанина – супруга, сподвижница и неизменная спутница великого русского путешественника Григория Николаевича Потанина. В наше время имя А. В. Потаниной если и не забыто совсем, то почти неизвестно широкой общественности. Книга, которую вы держите в руках – попытка исправить эту несправедливость. Но попытка не совсем обычная: в основу книги положено пять писем, написанных Александрой Викторовной в ходе третьей её экспедиции, которая длилась с 1884 по 1886 гг. В этих письмах путешественница рассказывает об экспедиции и о себе, а нам остаётся лишь изредка комментировать и раскрывать то, о чём сама А.В. Потанина не говорит.

Антон Малютин

Пять писем из Китая и Монголии. Большое путешествие глазами А. В. Потаниной

Предисловие

«…Через ? часа ходьбы мы увидали целый ряд озер расположенных одно над другим в самом живописном беспорядке. Вода одного переливалась через стенки другого и наполняла нижнее озеро, стенки были желтовато белого иногда ярко золотистого цвета, потому что это была известковая накипь, ярко блестела на солнце известь и еще того ярче конечно масса воды, разбивавшаяся струями при падении, в самих озерах вода напротив была немного зеленого цвета. Мне не дали достаточно полюбоваться этой картиной, торопили идти дальше…»

Может ли вот так природу и окружающую действительность описать учёный-мужчина? Возможно. Но обычно мужские описания слишком скупы и «научны», и только женщина способна привнести в текст эмоции, которые всегда будут к месту. А если это женщина XIX века, она отличается от других своих современниц и желает чего-то странного, то…

Да, этот отрывок принадлежит именно такой женщине – Александре Викторовне Потаниной, супруге нашего великого соотечественника Григория Николаевича Потанина, который внёс неоценимый вклад в исследование Сибири, Монголии и Китая, а заодно в развитие науки, образования и общественной мысли в Сибири. Но мало кто из наших современников знает, что часть этого вклада – дело рук Александры Викторовны, которая сопровождала супруга в его экспедициях и хотела серьёзно заниматься наукой. К сожалению, не всё у неё получилось и не всё удалось реализовать, но, несмотря на это, жизнь Александры Викторовны стала примером для других женщин, которые хотели того же, стремились к свету знаний и мечтали наравне с мужчинами делать этот мир лучше.

В наше время имя Александры Викторовны Потаниной если и не забыто совсем, то почти неизвестно широкой общественности. Книга, которую вы держите в руках – попытка исправить эту несправедливость. Но попытка не совсем обычная: в основу книги положено пять писем, написанных Александрой Викторовной в ходе третьей её экспедиции, которая длилась с 1884 по 1886 гг. В этих письмах путешественница рассказывает об экспедиции и о себе, а нам остаётся лишь изредка комментировать и раскрывать то, о чём сама А.В. Потанина не говорит.

И ещё. Это – не монография, а вполне научно-популярная книга, для чтения которой, в общем-то, не нужно иметь специальных исторических или географических знаний. Но книга опирается на большой источниковый материал, поэтому она изобилует ссылками и примечаниями. Автор выражает надежду, что это не помешает читателю, а даже наоборот – поможет ему узнать то, что выходит за рамки текста, и глубже узнать людей, которые в позапрошлом веке сделали большой вклад в развитие русской науки.

Александра Викторовна Потанина в ряду первых русских женщин-путешественниц

С глубокой древности интеллектуальный труд вообще и наука в частности являлись прерогативой мужчин. Мужчины были мыслителями, исследователями, естествоиспытателями, то есть – интеллектуалами и учёными всех мастей. А женщине оставались роли «хранительницы очага», хозяйки и матери, а изредка – предмета обожания и приложения мужской любви. Да, история знает примеры (крайне редкие!) женщин-интеллектуалок, но это именно единичные примеры и исключения, которые только подтверждают правило.

Ситуация стала меняться в XVIII веке, причём сначала – в Европе, а с некоторым запозданием и в России. Именно в восемнадцатом веке появляются первые женщины, которых хотелось бы назвать учёными, но нет – это лишь интеллектуалки, которые занимались наукой в частном порядке, у себя дома. Потому что в праве на интеллектуальный труд, в том числе на научную деятельность, общество отказывало женщинам не только в XVIII, но даже и в XIX веке[1 - Валькова О.А. Штурмуя цитадель науки: женщины учёные Российской империи / О.А. Валькова. – М.: Новое литературное обозрение, 2019. – 800 с.: ил (Серия «История науки»). – С. 6.]. И как разительно поменялась ситуация за последующие два столетия – в наше время женщина в плане труда имеет равные права с мужчинами. И 38,8% научных сотрудников в современной России – женщины[2 - Воронцов И. Женщины в науке – в трех графиках // Коммерсантъ. – 11.02.2023. – URL: https://www.kommersant.ru/doc/5813149 (https://www.kommersant.ru/doc/5813149) ; Гендерный состав научных кадров // Институт статистических исследований и экономики знаний. – 5.03.2020. – URL: https://issek.hse.ru/news/341451906.html (https://issek.hse.ru/news/341451906.html).]. К сожалению, статистика показывает, что за последние двадцать лет данный показатель сократился почти на десять процентов, но будем надеяться, что этот тренд переломится после прохождения демографической ямы 90-х гг.

Итак, в XVIII в. ситуация начинает меняться, и уже в XIX в. практически «официально» в Российской империи появляются женщины-учёные. Причём чаще всего они работают в сфере естественных науки – женщин привлекает физика, химия, математика, биологические науки, и т.д., и т.п. Но здесь мы не будем перечислять российских женщин-учёных – отсылаем вас к монументальному труду О.А. Вальковой «Штурмуя цитадель науки: женщины-учёные Российской империи», в котором этот вопрос раскрыт достаточно широко и подробно.

Во второй половине XIX в. количество российских женщин-естествоиспытательниц исчислялось десятками, а к концу века – уже сотнями. Но вот что интересно: с самого XVIII в. женщины работали в разных областях естественных наук, но в физику, медицину, химию и прочие естественнонаучные направления им попасть было гораздо проще, чем, например, принять участие в экспедиционной деятельности. Да и удивляться этому не приходится, ведь научно-исследовательская экспедиция – это сложное, длительное (от нескольких месяцев до нескольких лет) мероприятие, участник которого каждый день подвергается множеству испытаний, требующих физической силы, выносливости, моральной устойчивости и других качеств. Разумеется, учёные того времени не могли всерьёз рассматривать женщину в качестве полноправного участника экспедиций. Причём это относилось и к экспедициям – длительным путешествиям со специальной (научной) целью, и к экскурсиям – относительно краткосрочным путешествиям, которые в каникулярные периоды совершали университетские преподаватели и студенты с различными научными и образовательными целями[3 - Кузема, Т. Б. Экскурсия как форма организации внеаудиторной познавательной деятельности студентов в практике высшей школы Российской Империи конца ХІХ – начала ХХ века / Т. Б. Кузема // Гуманитарно-педагогическое образование. – 2015. – Т. 1, № 2. – С. 132-138. ; Некрылов С.А., Кузьмин А.Н., Фоминых С.Ф. Участие студентов медицинского факультета Императорского Томского университета в научно-исследовательской и практической работе //Сибирский медицинский журнал. – 2016. – №2. – С. 133-137.].

Правда, здесь бывали и исключения. Первой русской женщиной-путешественницей можно считать Татьяну Фёдоровну Прончищеву (1713–1736), которая по досадной случайности больше известна под именем Мария (в 1913 г. экспедиция Вилькицкого назвала именем Прончищевой мыс у входа в неизвестную бухту. Надпись «М. Прончищевой» (мыс Прончищевой) была воспринята картографами как «бухта М. Прончищевой» – это название и закрепилось на картах). Т.Ф. Прончищева сопровождала своего мужа Василия Прончищева в экспедиции за Полярный круг, которая проходила в рамках Великой Северной экспедиции. Однако Татьяна Фёдоровна не выполняла научную работу, поэтому её нельзя с полным правом назвать исследовательницей. Судьба Прончищевых сложилась трагически: В. Прончищев в ходе экспедиции заболел цингой и скончался, он был с почестями похоронен 6 сентября 1736 г., а через несколько дней умерла и Татьяна Фёдоровна – она похоронена рядом с мужем. Могила существует и по сей день, теперь там находится полярная станция и посёлок Усть-Оленёк. Именем первой полярной путешественницы названа бухта Таймыра – бухта Марии Прончищевой в море Лаптевых[4 - Фёдорова М.С. Путешествия русских женщин в XVIII веке // Вестник славянских культур. – 2010. – №16. – С. 25–29.].

Похожую роль спутницы своего мужа сыграла и Екатерина Ивановна Невельская (1831–1879), супруга исследователя Дальнего Востока и будущего адмирала Геннадия Ивановича Невельского[5 - Бровко П.Ф., Пономарев С.А. Г. И. Невельской: Амурская экспедиция и решение пограничного вопроса на востоке России // Вестник ДВО РАН. – 2013. – №6 (172). – С. 257–267.]. Екатерина Ивановна сопровождала мужа в Амурской экспедиции, но научной работай она, разумеется, не занималась. Однако она внесла решающий вклад в написание Г.И. Невельским книги об этой экспедиции, а после смерти супруга она сделала всё, чтобы увидела свет написанная им книга «Подвиги русских морских офицеров на Крайнем Востоке России в 1849–1855 годы».

Да, в XVIII и XIX вв. женщины сопровождали своих мужей в экспедициях и путешествиях, но лишь как жёны, а не как научные сотрудницы. Лишь во второй половине XIX в. некоторым женщинам удавалось стать «почти полноправными» участницами экспедиций – они работали наравне с мужчинами, но не включались в число официальных участников. И если говорить о масштабных экспедициях XIX века, то можно назвать только три имени: Ольга Александровна Федченко, Александра Викторовна Потанина и Марфа Павловна Черская. Главная героиня нашего повествования – А.В. Потанина, но будет не лишнем привести краткую информацию по экспедициям, в которых участвовали все три исследовательницы.

О.А. Федченко участвовала в Туркестанской экспедиции 1868–1872 гг. под руководством А.П. Федченко. Экспедиция была организовано Императорским обществом любителей естествознания, антропологии и этнографии (ОЛЕАЭ), она исследовала окрестности Ташкента и Самарканда, Зеравшанскую долину, Искандеркуль, Кызылкумы, Коканское ханство вплоть до Заалайского хребта.

А.В. Потанина участвовала в четырёх экспедициях, организованных Императорским Русским географическим обществом (ИРГО), все экспедиции – под руководством супруга, Григория Николаевича Потанина. Первая экспедиция – в 1876–1877 гг., вторая – в 1879–1880 гг., третья – в 1884–1886 гг., четвёртая – в 1892–1893 гг. Экспедиции исследовали Северо-западную Монголию, Северный Китай, Тибет.

М.П. Черская участвовала в экспедиции 1892–1893 гг. по Колымский краю и устью реки Колымы, руководил экспедицией И.Д. Черский.

Сегодня мы уверенно можем говорить, что все три женщины были полноценными участницами экспедиций и внесли заметный научный вклад в достижение их результатов. Ведь они выполняли этнографические наблюдения (за исключением, пожалуй, М.П. Черской), собирали естественнонаучные коллекции (гербарии, коллекции минералов и горных пород, насекомых и т.д.), делали зарисовки и производили множество других исследований. Однако сами исследовательницы видели всё несколько иначе: они рассматривали свою работу как техническую помощь своему мужу, который и руководил экспедицией. И, конечно же, они оставались верными спутницами, жёнами и подругами для своих мужей, беря на себя различные бытовые заботы.

Особенно в принижении своих достижений и своей роли в экспедициях «преуспела» А.В. Потанина, которая «свою научную работу расценивала как черновую техническую помощь своему мужу»[6 - Зарин В.М., Зарина Е.А. Путешествия А.В. Потаниной. – Государственное издательство географической литературы, 1950. – 100 с.– С. 47.], и буквально в каждом письме выражала сомнения в своей ценности в экспедиции, своих способностях, компетенциях и возможностях. Хотя реальных причин так думать о себе у неё не было – А.В. Потанина участвовала в четырёх (!) крупных экспедициях Г.Н. Потанина, в последней из которых трагически завершился её земной путь. Но об этом, о постоянной рефлексии путешественницы, своих сомнениях и переживаниях мы подробно поговорим позже. Хотя нам, на самом деле, говорить особо и не придётся – Александра Викторовна сама прекрасно расскажет о себе через свои письма, которые сохранились до наших дней.

Но перед тем, как предоставить читателю возможность погрузиться в письма А.В. Потаниной, следует кратко рассказать о жизни (биографии) путешественницы, сделать несколько замечаний об оставленном ею эпистолярном и публицистическом наследии, а также сообщить некоторые интересные (как мы надеемся) подробности об экспедициях Григория Николаевича Потанина.

Александра Викторовна Потанина: жизнь и смерть в экспедициях

Александра Викторовна Потанина – человек удивительной судьбы. Ей выпало родиться и жить во времена, когда женщинам всё было «нельзя»: нельзя получать высшее образование, нельзя работать (с оговорками, конечно же), нельзя заниматься наукой, нельзя самостоятельно выбирать свой жизненный путь. А можно только быть приложением к мужу, подчиняться и молча выносить все невзгоды. И самоопределение русской женщины – это какой-то оксюморон. Но Александра Викторовна не смирилась, она смогла выйти за рамки, нарушить правила и сделать то, о чём большинство женщин и думать не могло. Да, всё это досталось большой ценой, но, кажется, оно того стоило.

Хотя сейчас мы не можем узнать этого, но имеем возможность попытаться понять Александру Викторовну по тому наследию, что она оставила. Но прежде нужно хотя бы кратко познакомиться с биографией путешественницы. Мы не будем в подробностях рассказывать о жизни А.В. Потаниной, это книга не преследует такой цели. А если читатель хочет больше узнать об Александре Викторовне, то к его услугам целых две «официальных» биографии. Первая вошла в состав сборника статей А.В. Потаниной «Из путешествий по Восточной Сибири, Монголии, Тибету и Китаю»[7 - Потанина А.В. Из путешествий по Восточной Сибири, Монголии, Тибету и Китаю : сборник статей А.В. Потаниной : с биографией, портретом, пятью таблицами рисунков и 34 политипажами в тексте / [предисловие Д. Анучина]. – М.: Издание Географического отделения Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, 1895 ( : Типография Елизаветы Гербек). – [4], XLII, 296 с., [6] ил., рис., портр.], опубликованного в 1895 г., вскоре после кончины путешественницы. Причём значительную часть этого биографического очерка составляют автобиографические записки Александры Викторовны, которые она начала, но успела завершить в своём последнем путешествии. Вторая биографическая книга «Путешествия А.В. Потаниной»[8 - Зарин В.М., Зарина Е.А. Путешествия А.В. Потаниной…] увидела свет в 1950 г., хотя её авторы во многом опирались именно на «Из путешествий…», поэтому обе книги непосредственно связаны друг с другом.

Александра Викторовна Потанина. Из книги Потанина А.В. Из путешествий по Восточной Сибири, Монголии, Тибету и Китаю.

Александра Викторовна Потанина (урожденная Лаврская) родилась 25 января 1843 г. в Нижнем Новгороде. Отец, Виктор Николаевич Лаврский, священнослужитель, человек замкнутый и мрачный, почти не уделял внимания детям, отдавая всё своё время преподаванию в духовной семинарии. Все тяготы воспитания и первоначального обучения детей несла на себе мать, Екатерина Васильевна. Подруг-сверстниц у Александры почти не было. Не по летам развитая девочка дружила со взрослыми, а играть любила только с младшим братом Костей – в этих детских играх уже сказывался стойкий характер будущей путешественницы: «Мы играли в прятки, – писала о своем детстве Александра Викторовна, – и для этого самым лучшим и самым страшным было залезть в окно подвала, уцепиться за оконную решетку и висеть таким образом, далеко не доставая ногами до пола подвала. Страшно было, во-первых, и свалиться, а потом много там было двухвосток»[9 - Потанина А.В. Из путешествий… С. XIII.].

Обучение грамоте велось матерью безо всякой системы. Несмотря на это, Александра уже к восьми годам не только умела бегло читать, но и занималась «сочинительством»: «…у меня всегда что-нибудь пишется – и это чуть не с восьмилетнего возраста», отмечала в одном из писем Александра Викторовна друзьям (хотя в других письмах она говорит о десятилетнем возрасте). На образование юной Лаврской сильное влияние оказала Е.П. Юрьева – тётка популярного в конце XIX в. беллетриста Боборыкина. Бывая часто в семье Лаврских, Юрьева заинтересовалась любознательной девочкой и взялась руководить её чтением. Но эти занятия не могли заменить систематической учебы – образованием девочки родители по-прежнему мало интересовались, и единственным наставником подраставшей Александры становится старший брат Валерьян.

Валерьян Лаврский первый привил сестре любовь к естественным наукам. Валерьян учил сестру сбору коллекций и гербариев, проводил интересные физические опыты. Усидчивость и способность быстро овладевать изучаемым предметом были свойственны А.В. Потаниной с самых ранних лет, чем бы она ни занималась, будь то рукоделие, занятие естественными науками или рисование, к которому Александра Викторовна имела особую склонность.

У дочери небогатого провинциального священника не было шанса заняться наукой. Это возможно было либо при наличии больших средств, либо при помощи фиктивного брака, который в те годы в России получил широкое распространение. Поэтому поневоле Александра Викторовна довольствовалась отраженным светом жизни своих братьев. Младший брат Константин, поступив 16-ти лет в Казанский университет, примкнул к студенческому движению и в письмах к сестре делился всем тем, что волновало тогда передовую молодежь. А Валерьян, сначала бывший так близок сестре, со временем отдалился, окончил Казанскую духовную академию и стал священнослужителем.

В 1861 г. умер отец Александры Викторовны. Его приход взял Валерьян, к этому времени уже имевший звание протоирея. А в 1866 г. в Нижнем Новгороде открылось женское епархиальное училище, в котором Александра получила место воспитательницы. Относясь честно к своим обязанностям, Александра Викторовна все же не могла чувствовать себя удовлетворённой занятиями в духовном училище и обывательскими интересами окружавшей ее среды.

Но неожиданные события в корне изменили её судьбу.

В 1872 г. Константин Лаврский за революционную деятельность был сослан в г. Никольск Вологодской губернии. В Никольске Константин близко сошелся с отбывавшим ссылку за дело об отделении Сибири от России[10 - Дело об отделении Сибири от России / Публ. А.Т. Топчия, Р.А. Топчия; Сост. Н.В. Серебренников. – Томск: Изд-во Том. ун-та, 2002. – 388 с.] (т.н. «дело о сибирском сепаратизме») Григорием Николаевичем Потаниным[11 - Потанин Григорий Николаевич (1835–1920) – выдающийся русский путешественник, географ и этнограф, исследователь Монголии, Китая и Сибири.]. Вскоре Александра Викторовна приехала к брату, который познакомил её со своим новым другом. Родство характеров коренного сибиряка Григория Потанина и волжанки Александры Лаврской обнаружилось уже после первых дней знакомства и в дальнейшем определило их редкостное семейное счастье и огромную пользу науке, которую они принесли своим совместным трудом.

Григорий Николаевич Потанин. Из книги Потанин Г.Н. Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия: путешествие Г.Н. Потанина, 1884–1886. Т. 1

В Никольске Александра Викторовна погостила недолго, но после отъезда дружба её с Григорием Николаевичем поддерживалась перепиской. Для Потанина эта дружба имела решающее значение в переломе его настроений. Но «скоро я увидел из писем, – вспоминает друг Потанина Н.М. Ядринцев[12 - Ядринцев Николай Михайлович (1842–1894) – публицист и общественный деятель, исследователь Сибири и Центральной Азии, археолог, этнограф, один из главных теоретиков сибирского областничества. Осуждён по делу о сибирском сепаратизме (отбывал ссылку в Архангельской области), в 1873 г. помилован.], – как отразилось на этом серьёзном, замкнутом человеке знакомство с Александрой Викторовной, какие потоки света хлынули на него, какими цветами радуги заиграло его воображение, какое идеальное настроение сказалось в его духе, какой полёт получила мысль, сколько явилось новых планов, какой энергией дышала эта сильная натура»[13 - Ядринцев Н.М. Подвижница науки (Памяти А.В. Потаниной) // Книжки недели. – 1894. – Т. 1. – № 1. – С. 113–124.].

Александра Лаврская вернулась в Никольск через год, чтобы навсегда соединить свою жизнь с жизнью Потанина. Скромная и неприхотливая, она не придавала никакого значения тяжёлым материальным условиям, в которых очутилась в Никольске. «Я заочно, – пишет в своих воспоминаниях Ядринцев, – уже преклонился перед этой женщиной, которая оценила ум и сердце моего друга, не задаваясь мыслью и не справляясь, подобно другим женщинам, о том, сумеет ли он обеспечить ее будущность»[14 - Там же. С. 116.].

Весной 1874 г. Г.Н. Потанин получил право проживать в любом городе, кроме столиц. Александра Викторовна уехала с мужем в свой родной Нижний Новгород.

В 1875 г. Григорий Николаевич, благодаря хлопотам знаменитого путешественника П.П. Семенова[15 - Семенов Тян-Шанский Петр Петрович (1827–1914) – русский географ, ботаник, статистик, экономист, путешественник, государственный и общественный деятель. Приписка к фамилии «Тян-Шанский» присоединена Императорским указом 23 ноября 1906 г. за исследование Тян-Шаня.] (будущего Тян-Шанского), получил полное помилование и спустя некоторое время вместе с женой уехал в Санкт-Петербург.

Друзья Г.Н. Потанина и новые петербургские знакомые с большой теплотой и уважением рисуют образ Александры Викторовны. В.В. Стасов пишет: «Впечатление, произведенное на меня А.В., было совершенно особенное. Она не была красива, но в ней было что-то такое необыкновенно притягательное для меня. В её лице была какая-то страдальческая черта, которая делала мне её необыкновенно симпатичной, хотя мне вовсе не было известно ни тогда, ни теперь, были ли у ней в самом деле страдания в жизни. Но это были какие-то исключительные черты, глубоко нарезанные на её бледном, серьезном лице, и я не мог смотреть на неё без особенного чувства, совершенно необъяснимого и мне самому. У ней был взгляд такой, какой бывает у людей, много думающих, много читавших, много видевших… Иногда этот взгляд казался рассеянным и потерянным, но всё-таки необыкновенно сосредоточенным и углублённым. Я таких людей и такие взгляды люблю, признаюсь, и с теми людьми непременно знакомлюсь – и близко. У них и шутки и весёлости всё какие-то серьёзные, не похожие на то, что обыкновенно видишь у других. У них целый день всякое лыко в строку: милого, грациозного порхания и пустяковины у них нет и в заводе. И вот, таким-то образом, я тотчас же постарался познакомиться с этой особенной женщиной, в которой я сразу чувствовал какую-то необыкновенную прочность душевную и надежность умственную»[16 - Стасов В.В. Мои воспоминания об Александре Викторовне Потаниной (Читано на лит.-муз. вечере в память А.В. Потаниной, в зале Гор. думы 8 марта 1895 г.) // Северный вестник. – 1895. – №4. – С. 239–250.].

Надо было, действительно, иметь какую-то особую «прочность» душевную, уже хотя бы для того, чтобы не раствориться в бытовых заботах, обрушившихся на Александру Викторовну всей тяжестью. Она никогда не посвящала мужа ни в какие материальные затруднения и все даже самые сложные вопросы решала сама. Огромная сила воли не дала ей погрязнуть в досадных мелочах. Один из современников так описал Александру Викторовну, какой она была, приехав в Санкт-Петербург: «Это была скромная, застенчивая женщина, высокая, сухощавая блондинка, с подстриженными волосами и тонким певучим голосом. Она одевалась очень скромно и просто, и лицо её носило печать серьёзной и интеллигентной женщины. В обществе она была молчалива, но отличалась тонкой наблюдательностью – качество, оказавшееся впоследствии весьма ценным для путешественницы. Её мнения и суждения были сдержанны, но метки и отличались тонким остроумием. Она делала весьма удачные характеристики и определяла людей сразу… Она разделяла все планы и стремления Григория Николаевича и участвовала в его духовной жизни»[17 - Ядринцев Н.М. Подвижница науки… С. 117.].

Встреча с Г.Н. Потаниным наполнила жизнь Александры Викторовны ощущением настоящего счастья, которое не могли поколебать никакие житейские неурядицы. И, что немаловажно, не имея доступа в университет (вспомним, что для женщин в то время университетское образование было закрыто), Александра Викторовна всё же смогла пополнять свои знания благодаря популярным научным докладам, с которыми выступали великий химик Д.И. Менделеев, физиолог И.М. Сеченов, биолог И.И. Мечников, химик А.М. Бутлеров, физик А.Г. Столетов и другие корифеи русской науки.

С новыми произведениями величайших русских мастеров реализма в живописи (И.Е. Репина, В.В. Верещагина, В.И. Сурикова, В.Г. Перова, И.Н. Крамского, И.И. Шишкина) А.В. Потанина знакомилась на художественных выставках. Со многими видными представителями науки и искусства Потанины были лично дружны.

В те годы у всех на устах было имя вернувшегося из Центральной Азии выдающегося русского путешественника Н.М. Пржевальского[18 - Пржевальский Николай Михайлович (1839–1888) – русский путешественник, географ и натуралист, исследователь Центральной Азии; почетный член Петербургской АН, генерал-майор.]. В географических кругах столицы оживленно обсуждались результаты его первой экспедиции. Григорий Николаевич, уже имевший экспедиционный опыт, подал в Императорское Русское географическое общество (ИРГО) докладную записку о своём желании исследовать наименее известную часть внутренней Азии, которая лежит к югу от Томской и Енисейской губерний. Проект Г.Н. Потанина был одобрен.

Потанины усердно и с энтузиазмом занялись подготовкой к экспедиции в Монголию. Вдвоем посещали всевозможные лаборатории, изучая методы коллекционирования, препарирования животных и шлифовки срезов образцов горных пород. Вместе рылись в старинных изданиях, посвящённых еще мало изученной Азии и таинственному Тибету. Чтобы иметь средства к жизни, Г.Н. Потанину приходилось, кроме того, упорно работать над составлением IV тома дополнений к «Землеведению Азии». Помогая мужу, Александра Викторовна усиленно занималась и рисованием. Вся эта интенсивная подготовительная работа к экспедиции проходила при очень стесненных материальных обстоятельствах.

И здесь не зря сказано об энтузиазме, который был присущ Потаниным. Только энтузиазмом и можно объяснить неслыханную выносливость во время путешествий такой слабой здоровьем женщины, какой была А.В. Потанина. Энтузиастом в самом полном значении этого слова был, конечно, и Григорий Николаевич. Этот замечательный человек, готовясь к первому, совместно с Александрой Викторовной, путешествию, заботился и о любых мелочах, зная, что иногда упущенная при снаряжении деталь может помешать выполнению важного задания.

Перед самым отъездом, вспомнив, что никто из специалистов не проверил подбора красок в первом походном ящике путешественницы, он сейчас же написал художнику И.И. Шишкину[19 - Зарин В.М., Зарина Е.А. Путешествия А.В. Потаниной… – С. 22.]:

Многоуважаемый Иван Иванович!

Будьте добры, снабдите советами Александру Викторовну, у кого (в каком магазине) лучше купить медовые краски, укажите, каких цветов ей купить и сколько нужно их; кроме красок, нужно: белил, серебра и золота в раковинах. Краски нужны для срисования этнографических предметов и рыб, ящериц и других животных, теряющих свой цвет по смерти. А также мож[ет] б[ыть] иногда вздумается набросать вид какой-нибудь, интересный в геологическом отношении, с ледником или т. п.