Фантум 2012. Локальный экстремум

И то верно. Идти ему некуда. Только в ад. Которого нет. Всё предрешено. Всё неизбежно. Нельзя свернуть с муравьиной тропы. И именно это наполняет жизнь смыслом. Именно это придает ей четкую структуру и выверенную красоту. Красоту муравейника.

– Тогда идем, – я стал подниматься по ступеням, ведущим на второй этаж.

Он, не говоря ни слова, пошел за мной.

Кабинет Корнелии в конце коридора. Резная тяжелая дверь из натурального дерева приоткрыта.

– Она там? Что мы ей скажем? Выразим соболезнования по поводу кончины ее хорошего друга?

– Не думаю, что теперь ей это будет интересно.

– Да ладно! Он, конечно, бесчувственное чудовище, но хоть сколько-то она к нему была привязана! Хотя бы как к дорогой игрушке…

– Ты не понял, – я распахнул дверь.

Всё было так, как я и предполагал. Отыгравшая свою роль мертвая женщина лежала на ковре. Господин Алон-Альфа-Примо, восседающий в кресле. А рядом с ним…

– Отец!!! – Это был крик баньши, безумный, прорывающий даже мою ментальную блокаду эмоциональный шквал. До боли, до темноты, до потери ориентации.

Зачем?! Боль. Предал. Боль. Живой! Он живой! Отец. Папочка… Какое право он имеет жить, когда он умер?! Боль. Превратил мой мир в Ад и сбежал! Ненавижу. Ненавижу!!! Почему?! Ну почему же?! Ложь. Всё ложь!!! Весь мир – ложь! Чтоб ты сдох! Почему не сказал? Я бы понял! Я всегда понимал. Всегда прощал. Смерть. Дроны. Сваленный в кучу хлам. Предательство. Мама. Смерть. Прощал! А ты бросил. Меня бросил!!! Ненавижу! Чудовище! Чудовище!!! Сдохни!!! Живи… Не бросай меня… Невозможно. Безнадежно. Понимаю. Всегда понимал. Ты всё планировал. Ты знал. Просто жертвы. Дроны, группа, я… Без разницы. Жертва. Выкинутый мусор. Зачем ты превратил меня в чудовище?! Ненавижу! Люблю…

Темнота и голоса издалека.

– Боже, голова раскалывается… Никуда не годятся ваши ментальные блоки, господин князь.

– Наши? Это же ваше изобретение, господин Делий. Впрочем, не столько блоки плохи, сколько образец хорош. Радуйтесь, профессор, что лишь головной болью отделались. Наши структурные элементы вообще не пережили столь интенсивную трансляцию.

– Одним ударом двух зайцев, не так ли? Избавились от Бета-Ячейки и уничтожили своих врагов в Альфе, при этом провели полное тестирование образца… Теперь, я думаю, вы убедились в успешности моих экспериментов?

– Я и раньше не сомневался в вашей гениальности, мой дорогой Крэйтер. Так вы передадите нам образец для дальнейших исследований?

– Да, как и договаривались.

– Несмотря на то, что это ваш сын?

– Сын? И это мне говорит Альфа-князь! Можно подумать, господин Алон, вас волнует этот аспект человеческих отношений.

– Нет. Просто я хочу ясности.

Боль. Не такая сильная, как раньше. Не такая, которая влечет за собой баньши-крик. А такая, которая оставляет сердце пустым. Образец… Образец номер пятнадцать. Самый удачный. Я помню, хотя и пытался забыть всю свою жизнь. Совместный с Ячейками проект двадцатилетней давности по изучению пси-воздействия. Случайно подслушанный разговор… Тогда я простил… Потому что умел не только ненавидеть… Потому что хотел верить, что, даже являясь образцом, я всё же остаюсь сыном… Для тебя. Только для тебя…

– Кажется, образец приходит в себя. Деко, проверь его жизненные показатели.

Я открыл глаза как раз для того, чтобы увидеть склоненное надо мной лицо. Ни грамма сочувствия, ни грамма сожаления. Это всё тот же невозмутимый ублюдок Деко. Я был рад, что вижу сейчас именно его. Именно такого, каким я привык его ненавидеть. До боли родное и знакомое чудовище.

Он сжал рукой мое запястье.

– Температура тридцать семь и восемь, давление девяносто на пятьдесят пять. Общее состояние – удовлетворительное.

– Хорошо. Будем считать, что испытания образца прошли успешно.

Я чуть повернул голову. Говорил высокий мужчина с равнодушным лицом, похожий на постаревшую копию Деко. Ячеечные, одно слово. На человека, стоящего рядом с Альфа-князем, я смотреть не хотел. Но не взглянуть не мог.

Он постарел за пять лет, мой отец. И волосы поседели. Морщин на лице стало больше. Так тебе и надо! Если бы только твои седина и морщины были признаком сожаления, раскаяния… Но я знал – это неправда. Мой отец – большее чудовище, чем ячеечные псевдобоги. И для него тоже не существует ада. Не существует раскаяния. Не существует сожаления. «Делай то, что должен» – так ты говоришь, Деко? И он тоже делал… И был уверен в своей правоте. Неужели только один я способен видеть ад?

– Еще бы не успешно, господин князь, – в его голосе промелькнуло самодовольство. – Что ж, могу поздравить вас с хорошим приобретением. И с победой.

– С победой? – Глаза князя блеснули. – Разве вы, люди, способны отличить победу от поражения? Скажи, Деко, я победил?

– Да, мой господин.

Я повернул голову на голос и вздрогнул, увидев в его руках лучевик.

– Тогда делай, что должен.

«Не надо!» – хотел крикнуть я, но слова в горле застряли. И на крик сил уже не было. Я просто смотрел, как Альфа-князь, с дыркой на месте лица, мешком оседает на пол.

– К как э это понимать, молодой человек? – Моему отцу удалось справиться с дрожью в голосе, но выглядел он всё равно жалко. Какого черта! Чудовище не должно быть так по-идиотски напугано! Впрочем, не отец меня сейчас волновал…

– Зачем? – Я посмотрел в безжизненные глаза Деко. В первый раз за всё наше знакомство – безжизненные. – Зачем?

– Потому что это желание моего господина, – произнес он, словно для самого себя. – Я ведь правильно понял вашу волю, Алон-ден? Реорганизация Ячеек почти завершена, как вы и хотели, князь.

Он подошел к телу, опустился на одно колено, склонил голову.

– Что за бред! – Отец чуть ли не взвизгнул.

Деко повернул голову и улыбнулся. От этой улыбки мне стало совсем тошно.

– Я сделал то, что был должен. Я разворошил этот муравейник. Мой князь, когда структура становится слишком стабильна и перестает развиваться, она должна быть разрушена… Вы этот урок хотели мне преподать, когда отправили в изгнание? Выгнали в этот безумный мир, чтобы я мог провести объективную оценку функционирования системы и сделать правильный выбор? Я оправдал ваше доверие, мой князь?

– Ты совсем с катушек съехал?! – Превозмогая слабость, я подошел к нему, взял за плечо, тряхнул. – Ты же любил его!

– Способность подарить смерть – это высшее проявление любви. Так же, как и способность смерть принять.

Я опустился на пол рядом с ним, не в состоянии понять, хочется мне смеяться или плакать. Но внутри меня не было ни слез, ни смеха. Было пусто, как в аду. Даже на привычную спасительную ненависть сил не осталось. Ад снаружи. Ад внутри. Безразличие. Это настоящий ад.

– Но что теперь будет с городом, когда вся иерархия власти уничтожена? – Мой отец, кажется, пришел в себя от потрясения, говорил сухо и даже властно. Как и положено чудовищу.

– Самоорганизация всегда была признаком сложной социальной системы, – Деко пожал плечами. – Я думаю, от желающих занять освободившиеся места отбоя не будет, не так ли, профессор? А к тому времени, когда вы устанете от анархии, новая форма Ячеек будет подготовлена.

– Новая форма? – Отец даже вперед подался. – О чем вы говорите, молодой человек?!

– О результатах ваших экспериментов. Которые мы сегодня протестировали. Мой господин признал опыт успешным, поэтому он будет внедрен в программу подготовки наших кадров. В прошлом мы ошиблись, когда признали условно-негативные эмоции лишним багажом и отказались от них для себя, но позволив людям их сохранить. Таким образом между нами и теми, о ком мы должны были заботиться, возник эмоциональный разрыв. Госпожа де Кориан, – Деко бросил взгляд на лежащий на полу труп, – была права. Тот, кто не может разделить чувства своих подчиненных, не имеет права руководить. И теперь самое логичное решение – вырастить новое поколение Ячеек, обладающих способностями транслеров, и включить людей в их позитивный эмоциональный фон. Если мы ликвидируем болезненную зависимость людей от собственных страданий, то сможем выстроить идеальное общество.

Деко говорил, а я пытался представить дивный новый мир, который они собираются выстроить. Мир, где людям неведома ненависть, где никто не способен обидеться или почувствовать раздражение, где не знают ненависти и сожаления, где не мучаются от чувства вины… Где всё происходящее принимают с радостью и вперед смотрят с надеждой… Рай! Рай?! Да это же самый страшный ад, какой можно придумать! Или Деко совсем свихнулся после смерти своего князя?

– Это самое логичное решение, которое напрашивается само собой, не так ли? – повторил он, и в его голосе была усмешка, горькая прямо до изжоги. Мне что, это показалось? Или… Не может быть!