М.Ю.Л.

– Вот тебе сколько денег нужно для счастья?

– О, отчего бы и не помечтать в компании миллиардера! Да, пожалуй, много денег мне и не надо. Пятьдесят тысяч долларов меня вполне устроили бы.

– В месяц?

– На такие пряники судьбы я не рассчитываю. С меня хватит и единовременной выплаты.

– Получишь миллион.

– Что-что?

– Миллион, говорю, получишь[9 - « – Скажите, Шура, честно, сколько вам нужно денег для счастья? – спросил Остап. – Только подсчитайте все. – Сто рублей, – ответил Балаганов, с сожалением отрываясь от хлеба с колбасой. – Да нет, вы меня не поняли. Не на сегодняшний день, а вообще. Для счастья. Ясно? Чтобы вам было хорошо на свете. Балаганов долго думал, несмело улыбаясь, и, наконец, объявил, что для полного счастья ему нужно шесть тысяч четыреста рублей и что с этой суммой ему будет на свете очень хорошо. – Ладно, – сказал Остап, – получите пятьдесят тысяч». (И. Ильф. Е. Петров. «Золотой теленок»)].

– Вы это серьезно?

– Серьезно, и при свидетеле к тому же. Что, думаешь, осчастливил я тебя?

– Если только это не шутка. Знаете, пока деньги не в руках, всё как-то…

– Ладно, ладно, будут и в руках. Ха-ха, забавно получилось: только что осудил рогожинско-швырятельные жесты – и тут же миллион на ветер выбрасываю.

– Я – не ветер. Как говаривал Тартюф: «Я оборот деньгам похвальный дам».

– На благо ближнему?[10 - «Мой долг – спасти добро от недостойных рук; В противном случае наследники именья Могли бы дать ему дурное примененье. Я ж деньгам оборот весьма похвальный дам На благо ближнему, во славу Небесам». (Мольер. «Тартюф»)]

– На свое собственное, если разрешите.

– Собственное благо всегда иллюзорно.

– Это почему же?

– Долго объяснять, да и место неподходящее, да и не поймешь ты.

– Куда уж нам! Мы, как говорится, в университетах не учились…

– Не обучались[11 - «Мы понимаем-с. Какие уж мы вам товарищи! Где уж. Мы в университетах не обучались, в квартирах по 15 комнат с ванными не жили». (М. А. Булгаков. «Собачье сердце». Монолог Шарикова).], – поправил не совсем точную цитату Томский.

– Мы в университетах не обучались… – послушно поправился Василий.

– Оно и видно. Хотя Мольера и Булгакова при этом цитируешь; образование, значит, приличное имеешь, придуриваешься больше.

– Что еще остается придурку как не придуриваться?

– Ну и придуривайся, раз сам себя придурком считаешь, а я тебя переубеждать не стану, – раздражительно отрезал Томский.

– Переубеждать не надо; дайте мне только миллион, – вот я уже и не придурок.

– Дам, не волнуйся. Хм, мне и самому интересно, что ты с миллионом сделаешь. Впрочем, именно что ничего интересного. Нет у людей фантазии. Насмотрелся… Так что ты там про меня с отцом якобы знаешь?

– Да говорят, а точнее показывают (я по ящику сюжетец видел) – так вот, говорят, что женщину вы с ним не поделили.

– Тьфу ты, мерзость какая… Желтизна на желтизне.

– Неужели неправда?

– Про все эти сюжетцы уместен другой вопрос: «Неужели хоть что-нибудь из этого правда?» Конечно, неправда. Знаешь, какая любимая поговорка всех этих желтушников?

– Дыма без огня не бывает?

– Конечно. Они именно что напустят дыма, а потом и говорят: раз столько дыма, не может быть, чтобы и огонек где-то под ним не теплился. Тем и живут.

– Но ведь была женщина, даже интервью с ней показывали.

– Ну, раз интервью, значит, всё! Впрочем, успокойся, женщина такая была и даже стычка у нас состоялась по ее поводу…

– А говорите – вранье.

– И говорил, и говорю. Не из-за нее мы с отцом поссорились. А там история банальная – олигарх на крючке у охотницы за олигархами. Ты, кстати, это интервью-то сам видел?

– Видел.

– Ну и что скажешь про мадам?

– Красивая мадама.

– И этот туда же. Вот скажи ты мне – ну что в ней красивого?

– Прямо как с обложки журнала сошла. Гламурная женщина – мечта фотографа[12 - Требуется ли говорить, что это перефразировка всем известной фразы Остапа Бендера: «Знойная женщина – мечта поэта». Не требуется. Но полагается.].

– Гламурного фотографа. Вы не представляете, Михаил, какие они страшные, когда с ними хоть немного в общение войдешь. Буквально тела без душ, я не преувеличиваю, именно такое впечатление многие из них производят. А всё, что проглядывает в них от души – они всё это мгновенно душат. Боятся всякого проявления живого. Ну да это отдельный разговор.

– История такая есть, – неожиданно сказал Михаил.

– История?

– Да, история о возникновении пластической хирургии. Не слышали?

– Нет.

– Так я вам ее сейчас расскажу.

История о возникновении пластической хирургии

Жила на свете барышня – всем пригожая барышня, но сама она считала себя дурнушкой, а ей хотелось быть распервейшей на свете красавицей. Что делать? Обратиться к исполнителю различного рода суетно-тщеславных человеческих желаний, конечно – к самому дьяволу, то есть. Обратилась. Дьявол согласился помочь, но, как водится, под залог души. Девушка тоже согласилась. Тут-то, при передаче души и возникла загвоздка, потому как души у барышни не оказалось. Уж искали они душу-душеньку, уж как искали, – но даже и намека не нашли. Задумался дьявол, крепко задумался, а придумщик он все же большой, так что месяца через два нашел-таки выход из ситуации. «Грешники, – говорит, – обычно расплачиваются душой, ну а у кого нет души, пусть расплачиваются телом. Согласна ли ты изуродовать свое тело, но при условии, что окружающим будет казаться, что оно стало красивее?». «А им точно будет так казаться?» – спросила девушка. «Точно», – пообещал дьявол. Девушка согласилась и во мгновения ока была располосована скальпелем и накачана силиконом, так что из милой барышни превратилась в настоящего крокодила – ну да окружающие девушку люди в своем большинстве считали, что она превратилась-таки в красавицу – их взоры туманил дьявол, любой же человек, от дьявола хоть сколько-то отдаленный, прекрасно видел совершенную подмену. Так родилась пластическая хирургия, штампующая гламурных крокодилов; правда, обман слишком часто выходит наружу и для самых затуманенных глаз (так что только слепой не увидит, что нормальное тело безнадежно изуродовали) – ну да ведь не может же дьявол не обманывать и в мелочах. Такая вот история.

– Сами придумали? – вопросил Александр Высокий.

– Конечно, сам, – не без ехидцы ответил за среднего Михаила маленький Василий.