Мы никогда не умрем

– Не знаю, ребят. По-моему, это все фигня.

– Библия учит прощению? – удачно ввернул вопрос местный комик.

Раздался дружный смех. Денис продолжил:

– …или наоборот, закидывать потаскух камнями. Если человек тебе важен, то можно и простить, вот я о чем. Вам так не кажется?

– Нет, – разом ответила шабла.

– Почему?

– Потому что изменять нехорошо.

– А может, ей с тобой плохо, вот она и пошла искать счастья, – продолжал отстаивать свою точку зрения парень.

– Если она изменила тебе раз, изменит и второй, – сказал кто-то с таким видом, будто приходится объяснять очевидные вещи.

– И поэтому нам ходить налево можно, а им никак нельзя? – Денис не отступал.

– Ну… если она не узнает, что ты с кем-то перепихнулся, то вроде как для нее ничего и не было, – хихикнул сверстник.

– О, а вот это, по-твоему, хорошо?

– Ну да, ниче так.

– А если тайное станет явным, что тогда?

– Тогда обоим будет больно и станет легче разбежаться.

– Разбежаться будет легче, только если вам заведомо было наплевать друг на друга.

Чтобы перебрать в памяти этот разговор с ребятами, у Дениса ушла одна секунда. В следующее мгновение он вернулся в настоящее и ответил любимой:

– Точно. Какая разница, что ты с ним переспала? Ты испугалась смерти, а этот страх толкает людей на опасные поступки.

– Я люблю тебя, Денис. Ты меня простишь? – с надеждой спросила Катя.

– Ошибиться может каждый, – ответил он, вздохнув. Конечно, осадок еще оставался.

Вспомнил свою жизнь в детском доме – голодную, сложную, и все-таки иногда радостную. Именно там он ощутил, что значит быть одному и как важно чувство плеча. Это ощущение брошенности отпугивало, измучивало, обижало. Для него оно означало быть никому ненужным – потерявшейся игрушкой, которую давно забыли. Он пытался избегать этого гнетущего чувства, а потом сообразил, что оно является частью его самого, такого, как он есть. Это принятие помогало выживать.

Однажды, когда он сидел в детдомовской комнате, залитой солнечным светом, отчего пылинки напоминали снег, мальчик решил раз и навсегда: если жизнь обходится с человеком несправедливо, это еще не значит, что надо вставать перед ней на колени и сдаваться. Сейчас он говорил об этом своей девушке.

Катя слушала его и соглашалась. Его слова, само его присутствие в ее жизни – поддерживали девушку. У обоих бегали по телу мурашки. И пока она успокаивалась под его теплыми прикосновениями, он с грустью думал о том, что не столько ты меняешь мир, сколько мир меняет тебя.

Оставив это при себе, спросил:

– Скажи, а… что тебя беспокоит сейчас больше всего?

Скрепя сердце она ответила:

– То, что мне всего двадцать лет. И что я умру гораздо раньше тебя, так и не успев ничего добиться.

– Так, погоди… У тебя еще есть время и все шансы, чтобы выздороветь. Ты же говорила с врачом.

– Да понятно… А если не поможет?

Он возразил ей, что она может быть примером для остальных людей:

– Не будет никаких «если». Потом уже будет поздно, а сейчас ты еще можешь сделать немало хорошего.

– Для кого?

– Если не для меня, то для себя. А не для себя, так для других.

– Пытаешься дать мне надежду?

– Просто, когда тебя не станет, ты все равно будешь со мной, ведь я буду о тебе помнить.

– Ты же только что говорил, что все заканчивается смертью.

– У всего есть срок годности, это правда. Но человек – это не кефирчик, не так ли? Мы же не знаем, что будет после того, как нас не станет.

– Да нет там ничего, после смерти.

– Мы не можем знать наверняка.

– Можем.

– Каким образом?

– Факты говорят…

– Ах, ну да. Ты же у меня журналистка, – снова начал раздражаться молодой человек. – Факты дают стабильность. Для меня факты говорят о том, что мы судим о смерти только косвенно. Подумай, чаще всего мы сталкиваемся с ее результатом: опа! – кто-то умер и все такое. Мы лишь наблюдатели. Болтать, что после смерти что-то есть, или, напротив, утверждать, что после нее ничего нет, – одинаково глупо. – Денис чувствовал, что вновь распаляется. Надо было сбавлять обороты. – Знаешь, прости… Ты не виновата, что все так сложилось. Я понимаю, как тебе хреново, и все такое, но к чему опускать руки раньше времени? Я тебе не мама и не папа, но мой тебе совет: не отказывайся лечиться, пока еще возможно пойти на поправку.

– Хорошо, я приму решение. А мы с тобой сходим к врачу?

– Конечно, сходим, – кивнул Денис. – Я тебя не брошу.

– Приятно так слышать эти слова, аж голова прошла. Ты прости, что так вышло. Ты у меня самый хороший.

– Я постараюсь. Давай мириться.

– Мы разве ругались?

– Ну, чуточку.

Около шести часов утра эти двое легли спать. Последним, что она помнила о той ночи, был его нежный поцелуй. Ощутив на себе прикосновение родных и теплых губ, едва пахнущих сигаретами, она уснула и проспала здоровым сном до полудня. Денису, пусть даже рядом с любимой, в то утро не спалось.