дразнит,
В камере темно
и влажно
Накануне нашей
казни…
Обнажение
***
От побега заплачет смешная тюрьма,
Притворившись ненужным подарком.
Будем странствовать долго по чащам ума,
По заброшенным книгам и паркам,
Золотыми цветами корзины корней,
Горним плодом косматого древа
Приручать сизокрылых летучих коней,
Упорхнувших из адского хлева.
Вороноворот
Пустырь и стар, и сер, и обделён травою –
На талии Земли родимое пятно…
И в небе много глаз не видят нас с тобою,
А мы внутри себя нащупываем дно.
Огромный дуб пестрит судьбою бурелова,
Где каменный карьер разверз беззубый рот.
И наши взгляды вверх над хаосом былого
Затягивает вороноворот.
***
Метель – малиновый суп,
Шипит неоновый бриз,
И чей-то выбитый зуб
Корнями тянется вниз,
И забивается в снег,
Раздвинув челюсти льдин –
Он оторвался от всех,
Он безнадёжно один.
Когда растают снега,
Сольются тысячи губ, –
Опять подастся в бега
Один потерянный зуб.
Когда растают снега –
В коллектор смоется он…
С неоном пляшет пурга,
Кипит вишнёвый бульон…
Улитка
Кошка вечерней зари выгибает спину,
Звёзды дрожат, и легонько скрипит калитка.
Чёрная тень моя шепчет: «Я скоро сгину,
Лишь по прозрачному лбу проползёт улитка…
Лишь каблуком мне аорту проткнут навылет,
Прочь заструится туман, продувая рану,
Дождик холодный слёзы свои выльет,
Смоет улитку. Я в Лету легко кану…»