ФэйкLand

ФэйкLand
Антон Смирнов

Герой книги – типичный потребитель современного мира, столкнувшемся с пандемией, где в один момент рушатся планы, цели и надежды каждого представителя общества. Главный герой – эгоцентричный представитель менеджеров высшего звена международной компании, который с иронией смотрит на окружающую действительность, свое окружение в ней и видит в новой напасти не катастрофу мирового характера для всего человечества, а аферу глобального масштаба, которая рушит все его меркантильные планы.

Содержит нецензурную брань.

Антон Смирнов

ФэйкLand

– Слыхал, в Китае какая-то невероятная дьявольщина творится: чрезвычайное положение вводят, города блокируют, границы собираются закрывать? По «ящику» только об этом и твердят, будто своих проблем не хватает, внутренних, бля. Ебануться просто.

Мудак, который сидит напротив меня, рассуждает о мировых и отечественных проблемах, проглатывает обед и выплевывает слова – мой коллега, соратник и корпоративный единомышленник – Афанасий – то ли старший по охране труда, то ли заместитель заместителя директора по охране труда, то ли охранник труда. Никогда не понимал, да особо и не вникал в суть данной должности. Знаю только то, что занимают ее, как правило, истоптавшиеся до дыр «сапоги» российских вооруженных сил. Я бы иначе сказал, ушедшие в расход сотрудники обезоруженной слабости. Да и черт с ними. Единственное, что меня в нем радует, так это его имя. Когда слышу слова наподобие Афанасий, словно проваливаюсь в невиданное экологически чистое и морально свежее прошлое. Опять туда окунулся… Так вот, мы обедаем. Вернее я пью кофе и пытаюсь прочесть последние новости, а этот демон закидывает обед как не в себя и параллельно вещает без отдыху, мешая мне сосредоточиться. Уже в пятый раз одну и туже строчку пытаюсь прочесть. Как он так лихо биоматериал поглощает и БЖУ репродуцирует в лингвистику – для меня большая загадка. Загадка еще и то, какого дьявола он оказался здесь в столь поздний час. Обычно дожидаюсь последние 20 минут обеденного времени, позволяющему рабу вдохнуть шестьдесят минут свободы и мчу в корпоративную столовую. В последние 20 минут обеденного перерыва здесь ни души, за исключением толстушки-поварихи и ее подруги – худой кассирши, вернее не худой, а сухой. Почему-то часто именно так выглядит их тандем. Так и сейчас эти двое развлекают друг друга, разговаривая возле кассы, а Афанасий думает, что развлекает меня, хотя даже не представляет, как меня одолевает своими новостями из «ящика». И на хер не пошлешь, иначе мой труд останется под угрозой и не будет должным образом охраняться, потому как этот ротвейлер перестанет его добросовестно оберегать, и уйти, оборвав на полуслове, воспитание не позволяет. Вот и приходится напрягать целых три источника восприятия, вкусовой, зрительный и акустический. Проглатываю кофе, смотрю на часы, встаю, произношу:

– Мне пора. – беру со стола телефон, делаю пол-оборота, неполный шаг… Хер ты так просто от Афанасия удерешь. Размечтался.

– Погоди, мне чуть доесть осталось. Вместе пойдем. Перекурим после обеда и по офисам. – Афоня закидывает одну из последних ложек картохи и смачно запивает чаем. У меня даже аппетит разыгрался. – Так ты слышал о последних новостях? Китаец летучей мышью отужинал, а она больная чем– то оказалась и его заразила. – Еще грамм двадцать пюрешечки залетели в чрево трудоkeeperа. – А потом и он перезаражал всех вокруг себя. Ну и понеслась у них там пизда по кочкам.

– Не, не слышал. – Молодец Афанасий, вытащил на разговор. С такими навыками коммуникации его срочно нужно от охраны труда освобождать и в отдел маркетинга переводить. – Как он от нее заразился? Он что, ее живьем затрепал?

– Да хуй знает. Почему живьем? – ложка на пит-стопе подле рта. Афанасий о чем-то призадумался. – Почему живую? – повторил он вопрос. – Может, хуево сготовили эту мышь ему. – Далее громкий смех, потоки воздуха на ложку, не по самым замысловатым законам физики, под воздействием потоков, картоха полетела мне в лицо и на рубашку. И хер бы с этим происшествием. Афанасия это развеселило еще больше. Мне даже захотелось забрать у него остатки чая и вылить себе на макушку для его пущей радости, чтоб это долбоеб сей эпизодзапомнил, как один из самых веселых в своей жизни. Но это все лирика. Я вскочил со стула, чтобы пришелец меня полностью в кулинарную инсталляцию не превратил. Вскочил из-за стола и Афоня. Хотел было салфеткой с меня счищать элементы своего обеда. Охранник труда все же. Я отстранился. Было великое желание послать его вместе с хуевоприготовленными мышами, картохой, новостями из ящика и прекрасным греческим именем.

– Не стоит, Афанасий. Будь добр, аккуратнее в следующий раз.

– Мильон извинений. Курить-то пойдем?.. – Господи, что он творит.

– Давай в следующий раз. Мне теперь бы простирнуться, да приумыться. А никотин… – здоровее буду.

– Ну как знаешь. Еще раз – не обессудь. – Афанасий по-отечески похлопал меня по плечу и удалился. Я выдохнул. Достал пальцами ароматный картофель из волос. Посмотрел на рубашку, которая стала похожа на одежду автослесаря. Громко блякнул и направился к умывальникам, прекрасно понимая, что помогут они немногим.

Пора бы представиться. Не мне критиковать имя Афанасия и занимаемую им должность. Караваев Глеб Богданович. Директор по развитию в одной из крупнейших международных, безумно дорогих и по непонятным причинам очень быстро распространяющимся в нашей стране кофеен. Хотелось бы верить, что коль я директор по развитию, то это моя заслуга. Ан нет. Я развиваю ни хуже, ни лучше, чем Афоня мой труд охраняет. Наряду со своей, его и многими другими должностями считаю ее дармоедской. Эдакий рудимент современного бизнеса. Паразит нынешнего капитализма. От воровства у своего босса отличает принципиальный момент: он мне сам деньги дает, по собственному желанию. Украсть – и то гораздо больших усилий требует. Ну да ладно, не получилось свой буфет-кулинарию поднять,одна из последних собственных кампаний, пойдем паразитировать на успехах других. И так уже три года. Почти у истоков начинал. Вволю порезвившись в своем резюме, что владел несколькими подобными заведениями в собственности на протяжении нескольких лет, которые не выдержали конкуренции и были прикрыты, отправил лжедосье на прилавки рабовладельческих витрин. Меня с распростертыми руками и очень быстро приняли в штат кофейной империи. Это дворником или грузчиком устроиться – нужно попутешествовать по нелегкому маршруту Данте, а к ногам престолоподанных по странной причине проще попасть. Так и со мной вышло. Сначала непонятным помощником непонятного представителя, потом заместителем директора по «ненужным» вопросам, дальше еще какая-то должность. Карьеру делал, о какой в 90-е сотрудники телефонного ритейла не мечтали. Кофейни появлялись как грибы на поляне. Продажи росли. Премия тоже. Обязанности пропадали пропорционально появляющимся бонусам. Вдоволь наоткрывавшись в Москве, помчало наше кофе. Или наш кофе? Наши кофейни в регионы. А вместе с ними и я начал изучать географию региональных центров не по учебникам, а воочию.

Далее подискутируем об имени, а точнее о ФИО. Караваев. К фамилии вопросов нет, не принадлежал к графам и служителям господу мой трижды прапрадед. Видимо, занимался созвучным ремеслом. Отчество тоже весьма благородное. Но вот имя… Папа с мамой до сих пор виноватыхищут, постоянно перекладывая ответственность друг на друга. К самому имени нет претензий. Весьма красивое и интеллигентное. Но, блядь, не вкупе с фамилией Караваев. Глеб Караваев. Бесчисленное множество раз, при знакомстве с очередным героем или представителем массовки моей жизни, мне после представления себя, хотелось сказать: «Да чего уж, не сдерживайтесь, – смейтесь, не моя вина, что мои предки обладают весьма тонким чувством юмора». Ходят легенды, что поп при крещении тазик со святой водой от смеха опрокинул или меня в купель уронил. В любом случае, это всего лишь легенды. А там, хуй знает, быть может даже и быль. Хотя путем бесконечных допросов, я склонен думать, что все-таки отец – виновник преступления. Однажды, после очередного продолжительного допроса, он, как мне показалось, в оправдание сказал, что если взглянуть на инициалы в привычном для всех порядке, то получается КГБ. Отче, это простопотрясающе, что у тебя получается разглядеть здесь КГБ, ия тоже бесконечно мечтаю это увидеть. Выдать желаемое за действительное. Но пойди растолкуй свои шифры первоклассникам, старшеклассникам, старшеклассницам, однокурсникам, однокурсницам, сослуживцам, коллегам. КГБэшник, бля. Все-таки отец виноват. Не хватило бы у мамы: не ума, нет, она у меня умница, не хватило бы в таком ключе думать и шифры в инициалы своего ребенка заключать. Человек – единство борьбы противоположностей. КГБэшник-пекарь-директор по развитию. Если бы Сальвадор Дали хотел написать на своих полотнах хамелеона и павлина, у него вышли бы тощий воробей и обыкновенная ящерица. Извращенный сюрреализм не иначе как реальностью не назовешь.

Пожалуй это единственное, что меня напрягает в моей жизни, да и то только от безделья. Были бы другие проблемы, точнее просто проблемы, на такую мелочь внимания бы никогда не обратил. В детстве – да, потрепало нервы. А теперь все – большие мальчики и девочки… С мозгами детей.

Кое как избавился от тушеного крахмала и канцерогенов. От крахмала избавился, пятнами на сорочке обзавелся. Несложный товарообмен. Привел в порядок волосы. Оскалился. Безвоздейственно кинул в сторону Афанасия грамм семьсот пятьдесят хуёв, интересно, сколько это будет в штуках, и побрел работать, вернее создавать иллюзию эффективной, а в моем случае развивающей, деятельности. Приоткрыл дверь столовой. Увидел идущего мимо дверей перекурившего, перекурившего только что, а не перекурившего «что-то», Афоню и вздрогнул. Быстро сателлит нашего корпоративного безделья у меня рефлекс выработал. Прикрыл дверь, подождал, пока он мимо пройдет и по лестнице поднимется. Мало ли, у него что-то еще из продуктов припасено для моего бренного тела и грешной сущности.

Как паразит, склонный к самоедству, анализируя свою бытовую и профессиональную деятельность, могу с уверенностью сказать, что мой удел это абсолютная умственная и физическая стагнация в условиях безграничного потребления. Сейчас, сидя на очередном ненужном совещании, среди дюжины ненужных сотрудников, выполняющих ненужные функции, делаю умное лицо, делаю пометки в ежедневнике, делаю замечания, делаю предложения. Много, что делаю, но при этом нихуя не делаю. Разглядываю коллег. Таких же дармоедов и потребителей, да еще и жертв рекламы. Неплохие зарплаты, весьма неплохие. Добротные премии.Приятные бонусы. Мамины и бабушкины квартиры. Тестя и свекрови машины. И к этому бесконечные кредиты. Кредиты на всякую ерунду: отечественные рестораны, американские телефоны, европейские часы, азиатские отдыхи, южноафриканских проституток, австралийских кенгуру, антарктических пингвинов, на загородные участки… пригородные электрички… Увидел уборщицу, меняющую мусорный пакет в мусорном ведре, и почему-то сразу порочную мулатку и неуклюжего пингвина на перрон высадила зеленая электричка. Это все Декарт со Спинозой со своими работами над ассоциациями, черт бы их подрал. Хотя и они ни при чем. Это все потому, что единственный ребенок в семье, что эгоистом и циником вырос. Не подарили мне родители братика или сестричку. Не Декарт с коллегой виноваты, так родителей крайними сделал.

По оживлению на местах стало ясно, что прозаседавшиеся расходятся по учрежденьям. Огромным плюсом занимаемой мною должности является то, что у меня нет прямого руководителя, по понятным причинам, потому как он понятия не имел бы, какими меня обязанностями и функциями наградить. И нет у меня прямых подчиненных. Формально маркетологи, отдел аренды и закупщики под моим началом, но у них есть свои тузы. Роль моя скорее наблюдательная, нежели созидательная. Так или иначе на переговорах я систематически присутствую, договора периодически подписываю, после совещаний у генерального директора эпизодически задерживаюсь. Эпизод настал.

– Все свободны. Глеб Богданович, ты останься. – Был бы у меня в холопах Караваев Глеб Богданович, он непременно слыл Хлебом Караваевичем. –Будь добр, сядь поближе, что ты вечно на галерке, как двоечник, ей богу? Игорь Олегович – генеральный директор, он же президент нашей империи в России. Красивый мужчина лет 45, но весьма привлекательной и свежей наружности. Проститутки, фитнес, хорошее вино и в целом качественная жизнь полностью отображают его внешность. Да и мудаком его назвать сложно. Бытие определяет сознание. Со своими заебами, спору нет, так, а кто без них? Предлагает мне сесть поближе. Мне неловко и даже немного боязно. С такой-то должностью. Обычно такие Игори Олеговичи тёлкам своим должности вроде моей в крупных фирмах придумывают, чтоб те дома не сидели, не тупели окончательно, постоянно на виду были и меньше в карман залезали. Из корпоративного бюджета телку проще содержать и безопасней, нежели из личного. Из последнего жена может не досчитаться, если тёлка борзеть начнет. А здесь и дисциплина, и рычаги управления. Нежели тёлка – доминант, то на работе можно компенсировать то, что забрали в номере отеля или на съемной для тёлки квартире, а именно, щепотку нервов и кусочек самооценки.

– Что ты зажатый такой? Сигарету? Выпьешь? – Мне уже не немного боязно, а я всерьез начинаю взращивать в голове разного, вернее одинакового рода мысли, в различных интерпретациях. Игорь Олегович встал. Я еще больше вжался в кресло.

– Нет, спасибо. Курить меньше и реже стараюсь. Выпить – с удовольствием, но откажусь, – над педалью.

– Над какой педалью? – Игорь Олегович налил в красивый стакан что-то из графина. Либо выдержанный коньяк, либо бурбон. Они по цвету почти не отличаются. Вискарь.–Уж больно резко он его опрокинул. Налил еще. Я проглотил слюну. Такси никто не отменял.

– Газа… И тормоза. – Снова втянул воздух и проглотил слюну. Афоня жрет смачно. Этот за ворот кидает так, что сил нет сдержаться. Я коллег за преклонения перед товарами и услугами раскритиковал, а сам от примитивных животных потребностей воздержаться не могу.

– За рулем чтоли? А такси не вариант? Тем более четверг. Недопятница. Игорь Олегович снова налил себе. В зал ему сегодня не нужно. – Да что с тобой? В кресло вжался, рубашка и прическа как у нашего слесаря, принять на грудь не хочешь. Тебе бы расслабиться, душ, выпить, массаж. – Постигаем истину в сравнениях. Вспоминаю и понимаю, что часом ранее мне было заебись в компании Афанасия. Хочу снова, чтоб он меня картохой обстрелял, чем намеки Игорь Олеговича слушать. Не замечал за ним такое.

– Наливайте, Игорь Олегович!

– Так бы и сразу. А то сидишь, сиськи мнешь. Не на совещании сидим же. – Олегович плеснул и мне. Пододвинул стакан. – Что ты какой-то мятый? Волос взъерошен, сорочка грязная. Не похоже на тебя.

–С Афанасием Андреевичем отобедал. – Залпом выпил содержимое стакана. Блядь, это коньяк. Аж слезы брызнули. Как можно так коньяк пить. Кашлянул. Прокашлялся. Жестом показал, что можно добавлять. Уже и босс не такой страшный кажется, вернее не такой настораживающий.

– Вы с ним обедали или едой кидались друг в друга? – Коньяк в стакане.

–Можно сказать и то, и другое. – Коньяк во рту. Еще глоток, и Афоня кажется не таким уж и пизданутым.

Игорь Олегович добавил еще себе и мне. Ровный мужик (это я мнительный). Сделал неплохую карьеру. Если я у истоков был, то он к истокам каналы рыл. Жена, трое детей. Три четверти денег в семью. Семья в квартире на западе Москвы. По выходным в загородном доме – на западе Подмосковья. У жены пару салонов красоты. Детишки в частной школе. Одну четверть денег в любовницу. Отпуск с семьей, командировки с любовницей. И совесть чиста, и имидж не запятнан. И волчата накормлены, и овцы упакованы.

– Два момента у меня к тебе. Первый: Казань помнишь? Татары расчехлились. Молодец, будем у них открываться. Пока в двух точках, а дальше, как пойдет. Не зря свой хлеб ешь. – За что похвалы? После того как Москвы и Питера стало не хватать, предложил третью столицу России. Нашел пару контактов, съездил пару раз в Казань, встретился дважды с нашими оккупантами веков минувших – договора на столе. Может и впрямь я не зря сейчас пью какой-то крепкий, но очень породистый бренди у своего босса. Бесспорно, не количество, а качество главный показатель твоей деятельности. Можно очень сильно заебаться и при этом абсолютно ничего не сделать. Как же алкоголь векторы настроения меняет. Босс крутой, Афоня прикольный, я – полезный, домой на такси гораздо удобнее, чем на своей машине.

– Помню Игорь Олегович, как не помнить. Столько нервов ушло…

– Вот только не пизди мне про нервы. У тебя на лайтах все. Баловень судьбы. Приехал, встретился, подписал. Почти подписал. Цезарь торговых войн. Согласны они. Командировка у тебя в ближайшее время. Нравится Казань, вот и совместишь приятное с полезным.

– Так мы и не снег чукчам продаем. Все-таки «Coupleofcups» – имя, бренд, фэймос. – Мне начинает казаться, что я уже доминирую. Указательным пальцем показываю на графин, а большим на стакан, прокладывая несложный маршрут метанола из сосуда в емкость. Игорь Олегович даже без намека на укор и возмущение разливает по стаканам.

– Светлану Алексеевну возьмешь с собой? Она давно и в Казань хочет и с тобой в командировку съездить хочет.

Что со мной хочет, это понятно, хоть на Магадан, хоть на Колыму. Только мне СПАСИБОНЕНАДО. Мне сейчас 32. Было бы 23, сам бы хотел со Светланой Алексеевной в Казань, Воронеж и Рязань. Загвоздка в том, что Светлане Алексеевне 37, отсутствие мужа и наличие двух дочерей. Съемная двушка недалече от Балашихи, кредитная машина, кредитное потребительство и престарелые родители в районе Новой Земли. Мои года – мое богатство. Лета других – скорее, рабство.

– Не, сам сгоняю. Что бюджет терзать? Пару – тройку дней и обратно. А с тетей Светой ехать, как минимум на недельку. Кремль покажи, Волгу покажи, по набережным погуляй,чак-чаком накорми. Не, Игорь Олегович, сам сгоняю. – Повторил слова и повторил глоток.

– Твое отношение меня очень радует. Подход радует. Энергетика, блядь, твоя радует. Мы с тобой с самого начала в этом коктейле. Все знаем. Все хорошо знаем. Отсюда вытекает уже второй момент. Боги заграничные дают зеленый свет на франшизу. Вдаваться в подробности нужно? – Игорь Олегович протянул мне сигарету и пододвинул пепельницу.

Объяснять было не нужно. Если я похоронил свои кафе-буфеты в силу различных причин, бумага-то все стерпит, но ведь себя не обманешь. Причины не те, что были описаны в резюме. Причины внутренние: распиздяйство, отсутствие знания рынка, нежелание работать от заката до рассвета. Но самое главное – родительские деньги. Да, не свои, а родительские. Родительские деньги, родительские нервы. Чужое ставишь – не рискуешь. Противно от того, что мне даже не стыдно, что ликвидировал все родительские накопления, забрал лет 10 на двоих жизни у обоих, а заплатил баяном из разряда «простите, не шмогла». Сочувствие мамы, понимание папы, презрение бывшей подруги. Единственный плюс моего краха, так это то, что невесте не пришлось оборотиться в жену. Когда красную ленточку первого из двух общепитов перерезали и шарики в небо на удачу запускали, то безгранично мной гордилась, клялась и в горе, и в радости, и в счастье, и в грусти, и доширак из пластика, и гадов морских из фарфора, и кишечную палочку из под крана, и по непонятным причинам потерявшую мужа madamCliquot из flute. Как запахло провалом, соскочила, даже пару тряпок на квартире забыла. Мое коммерческое фиаско – лакмусовая бумажка искренности наших отношений.Поэтому и критиковал коллег, поскольку сам такой же. Ни лучше, ни хуже, а такой же. В чем-то другой, но только по оси Х, а по У на одной позиции со своими коллегами-никчемностями. Они всё-таки даже во многом лучше. Они у банков занимают и банкам возвращают, а я собственных родителей опрокинул.

Я – пример того, как поступать не нужно. Доказательство от противного. Игорь Олегович – образец правильных действий и своевременно выбранных верных решений. Тоже владел в недалеком прошлом небольшой сетью весьма привлекательных, уютных и вкусных кафе. Видя, что в Москву хочет зайти «Coupleofcups», долго не думая, продал свой бизнес подобному мне олуху, который спустя пару лет благополучно ушел на дно, а сам предложил себя в качестве начальника производства, руководителя проекта, главного технолога, старшего мастера и качественного специалиста упомянутому выше мастодонту. Нет, я неправильно выражаюсь, не предложил, а продал не менее выгодно, чем свои ресторанчики. Такими разными путямимы оказались со временем на не очень далекой корпоративной дистанции и, в данный момент,за одним столом в одном кабинете.

– Франшиза – это хорошо. Франшиза нашей сети – это очень хорошо. – Взял еще одну сигарету. – Я-то, простите, нахуя вам упал? Друзьями к 45 не обзавелись?

– Глеб Богданович, ты не хами. Я тебе дело предлагаю и из рабства хочу вытащить, а ты выебываешься сидишь. Ты чего, думаешь, когда я твое сочинение в резюме читал, влюблялся в тебя заочно? Пробил я твою халтуру. Узнал, как ты свой собственные кафе похоронил, родить ихтолком не успев. А бабки где взял? -Кредитов нет. Долгов тоже. Папенька с маменькой подсиропили? Собеседование не помнишь наше? Я вот очень хорошо помню. Помню глаза твои честные, улыбку обезоруживающую, отзывы о самом себе лестные. Брехню свою ты так преподносил, что сам готов был в нее поверить. Такими устами только сливки лакать, да землянику прям с куста отщипывать. А я отметил, раз врёшь складно, значит продавать и договариваться будешь соответственно. Сублимировать после провала начнешь. Кто не умеет изобретать и продавать – не умеет ничего, заруби это на своем длинном носу. Мы в стране живем, где об изобретениях речи нет, торгашей – каждый второй, а продажников толковых – по пальцам пересчитать. А я из тебя постепенно слепил то, что мне нужно было. Ты думаешь лишь твоя заслуга, что ты, волчонок, сидишь здесь, кордон блю пьешь, макинтош куришь и разговариваешь со мной, как с однокурсником вчерашним? Таланты в себе открыл невъебенные? Навыки продаж выработал, что на Уолл Стрит теперь можешьоткомандироваться? Так вот хуй ты хоть в одном пункте угадал, мой милый дружочек. Это я тебе милдроксин на дистанции вкалывал, я тебе витамины в еду подмешивал и глицин с пустырником перед сном давал, чтоб ты стал тем, кем сейчас являешься. Чтоб не распиздяем вчерашним слыл, а снобом, циником и карьеристом становился. – Игорь Олегович налил себе еще. Его будто и не брало. Его и не брало. За жизнь столько выпито, что сей яд легче фреша из яблок и сельдерея заходит. И я для него так, ресурс, чтоб еще заморачиваться и реагировать по мою душу. Это от близкого человека требовать можно. Близкому претензии закидывать жизненно важно, а работяге, как механизму: завелся – хорошо, нет – в утиль тебя. Другие, более смазанные и простые в управлении найдутся, без инструкций на китайском.

– А франшиза. – пока я ушел в себя, Игорь Олегович ушел курить к окну. – Франшиза была вопросом времени. Ради нее я здесь днисвои годам продавал. Почти четыре года разродиться не могли, но лишь терпеливый получает блага. А ты сам цифры наши видишь. Вот и думай. На старт нужно – сущие копейки. Ягер свой продашь, да у папки еще стрельнешь, не впервой тебе, паразиту. Уже треть суммы, остальное на мне. Только через пять лет мне полвека обмывать, да внуков-младенцев нянчить. А на частной службе мне ох как это морально тяжело будет делать. А ты кризис среднего возраста с отчетами для подобного мне мудака хочешь переживать и по командировкам, как гончая носиться? -Пожалуйста. Нравится долбоебиком бегать при весьма солидном потенциале – ебашь, сочувствую. А, насчет друзей: дружба, основанная на бизнесе, гораздо лучше, чем бизнес, созданный на дружбе.

Никогда не занимался тантрическим сексом. Но почему-то присутствует непоколебимая уверенность, что меня сейчас отымели орально и очень глубоко. Ибо полушария встали раком. Даже слышал, как они поскрипывали, пульсом отдаваясь в висках. Не зря Игорь Олегович на массаже и душе настаивал. После СПА-процедур его монолог легче бы зашел.

– Простите, про друзей резко, с Вашего позволения, слова верну себе обратно, но, все-таки? Я – зачем?

– Блядь, еще один тупой вопрос,и я попрошу Арчи, чтобы он приказал Дэнни пробить тебе. С правой. Тыльной стороной ладони. Глеб, ты по какой причине сейчас долбоеба на полную мощность включил. У меня есть друзья. И вписаться готовы будут. Только мне не нужен партнер-фермер или компаньон, что всю жизнь автосервисы держит, который деньги вкинет и дивиденды ждать через неделю начнет, систематически заебывая звонками наделенными небогатым содержанием: ну че там у НАС? Я из тебя сделал того, кто МНЕ не просто полезен будет, а того, кто НАМ деньги принесет. В общем думай. На почту все скину: по франшизе, где я ее вижу, как я ее вижу, сколько что стоит, сколько денег мне от тебя, ну или не от тебя, нужно и прочие нюансы. А теперь, – на ход ноги! – Налил. Стукнулись. Выпили. Отсалютовались. Я вышел из кабинета. По дороге к своему вольеру встретил Афанасия Андреевича. Улыбнулся ему. Хорошо, что лишь выпивший был. Если бы Игорь Олегович предложил по тропинке в слизистую загнать, тогда бы Афоню даже в лоб поцеловать не удержался, таким он мне прикольным чуваком теперь казался. Хотел остановиться, спросить у него, что там в Китае, не улучшилась ли обстановка, не выздоровели ли мыши или люди, кто у них кого там заразил? Но подумал, что некорпоративное это будет поведение, да и к тому же неэтичное. А холопам только дай повод, неделю обсуждать будут, что Глеб Богданович датый от Игоря Олеговича вышел и Афанасия Андреевича о каком-то заражении допрашивал. «Как Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем… Наши дни».

Оглянулся по сторонам. Ничего не забыл. Офис, квадратов 30, загон холопа, мечта жаждущих, проклятье имеющих. Стол, стулья, компьютер, блокнот, шкафчик, орхидея на подоконнике, единственное зеленое пятно в этом холодном помещении, черно-белое фото какого-то моста в Штатах, шкаф в углу. Если бы мост обменять на кушетку и ширмочку, то можно без всяких затруднений офис в медицинский кабинет переквалифицировать. Ключи от машины? Пошарил по карманам, нашел ключи от квартиры. От машины – на столе. Не понадобятся, я же «под банкой». Достаю телефон, открываю приложение, вызываю такси. Через пять минут приедет Желтая Тойота Камри, водитель Ершов Степан Петрович. Попытался выдавить улыбку. Ершов Степан Петрович, эхо прошлого. Представил, что приедет ко мне извозчик на тройке гнедых лошадей и помчит по мостовой, дальше вправо и домой.