У бездны, притаившейся в ночи?
или – под пологом тумана,
бесстрашию легко сойтись
с обманом.
•
Неосторожный и заносчивый
ручей,
упавший с высоты,
от гнева
взбешенный,
своих намерений,
как и – себя,
уже не помнит,
встретившись —
с бушующею,
бьющейся о берег
океанскою
волною.
•
И я, надземье облетая-обплывая-обходя,
разлады с собственною сутью
познавая и —
мудрея,
чего бы стоить мог,
такому вертопраху уподобясь?
•
Пределы всюду есть;
и в копоти бедовой
всему вокруг и каждому предписано
не разминуться с новью.
•
Свет там померкнуть или отклониться
обречён,
где непрозрачную преграду встретит он
иль перспектива для него —
туманиста
иль – дымна.
•
И неужели впрямь годятся упования —
на цветики, на бирюзу планет,
на купол неба, с радугой сроднённый,
на приближение
к затерянным и затаённым
бесконечным далям,
меж тем как необдуманно и глупо
поэты, изощряясь, мир дробят,
собрав по осени багряные листы
и, гроздьями рябины заслоняясь,
встречают зиму тусклою
тоскою,
метели и морозы ненавидя,
расписывая их
из утеплённых ниш?
•
На том ли устоит предназначение?
•
Спеша надеть корону,
помышляй
об отречении!
•
На неоглядном,
диком,
переморенном жарою,
обездвиженном,
иссушенном
просторе
уже через мгновение
надежде,
завихрённой миражами,
суждено
являться
истомлённому и
заблудившемуся
путнику —
холодной,
оскудевшею
и тщетной.
•
В трухлявой сыпи звуков и словес
томятся
лживые,
бесстыжистые
гимны —
и – нам, и —
нами над эпохами расставленным
воинственным царям,
услужливым сатрапам,
скоморохам,
палачам,
речистым аксакалам.
•
И надо ль сожалеть,