Жрица

Жрица
Анюта Соколова

Жрицы – служительницы Предвечной. Они благословляют новорождённых, скрепляют браки и провожают умерших. Века стёрли из памяти людей истинное предназначение жриц, и новый император ведёт войну за закрытие храмов. Жрица Карен лишь исполняет долг, когда спасает вражеского офицера. Однако на всё воля Предвечной, и случайная встреча может многое изменить. Особенно, если Карен – бывший боевой маг, а коммандер элитного отряда – талантливый маг-пространственник, мечтающий покончить с войнами навсегда.

Анюта Соколова

Жрица

Только опасность знакомит нас с нашим собственными ресурсами, добродетелями, нашими доспехами и оружием, нашим духом и заставляет быть сильными.

Ф. Ницше

Это история о любви. Даже если вам покажется, что это не так, автор хотел рассказать именно о ней. Прочее – лишь совпадение времени и обстоятельств.

Крупный чёрный ворон бесшумно, словно бесплотная мрачная тень, перепорхнул с ветки на ветку, не сводя с меня круглого блестящего глаза. Ми?ран сплюнул.

– Трупоеды! Госпожа Карен, дозвольте, я его шугану! До чего птица мерзкая, так и норовит глаза покойным выклевать!

Я не стала отвлекаться на лекцию о вреде суеверий. Не время и не место. Ворон почувствовал моё благоволение и подобрался поближе. Миран сотворил знак, отгоняющий зло.

– Госпожа! – окликнул меня второй послушник, Ско?йш. – Здесь, кажи?сь, ещё живой!

Перешагивая через мёртвые изувеченные тела, я поспешила на край поля. Глубокие борозды от заклинаний распахали землю, впаяв в неё человеческие останки. Слава Предвечной, к запахам я терпима, а годы тренировок заставляли сердце биться ровно, но особо чудовищные подробности, выхваченные глазом, вызывали тошноту.

У находки Скойша я упала на колени прямо в грязь, ломая тоненькую корочку образовавшегося сверху льда. Совсем юный мальчик, судя по форме, рядовой. Ноги у солдата великой армии Рагара отсутствовали – выше колен их словно обрезало раскалённым ножом, запечатав края раны и остановив кровотечение. Огненное Лезвие, любимое заклинание отрядов Асгэ?ра. Это позволило мальчику продержаться до моего прихода, только во мне больше не было ни капли магии, чтобы ему помочь. Здесь требовался целитель, сильный, опытный… Кто-то из тех погибших, которые сейчас невидящим взглядом равнодушно встречали блёклый осенний рассвет.

– Госпожа, его можно спасти? – взволнованно спросил подошедший Миран.

– Нет, – покачала я седой головой. – Лишь проводить.

В ответ на мои слова умирающий сделал попытку пошевелиться и открыл глаза – красные, воспалённые. На лице под слоем сажи угадывались страшные ожоги, волосы обгорели до корней. Пальцы безвольно откинутой руки судорожно дёрнулись. Губы силились что-то произнести, мы с Мираном одновременно нагнулись.

– Мама, – вырвался хриплый полустон-полувсхлип, – дайте ей знать… мы победили…

– Как вас зовут? – склонилась я ещё ниже.

– Малис… Малис Ко?риш… Вы… жрица?

– Она самая, – пробасил Миран. – Держитесь, господин, в храме о вас позаботятся.

Жестом я велела ему замолчать.

– Госпожа Карен, – зашептал мне в другое ухо Скойш, – дозвольте, я его всё же в повозку отнесу? Даст Предвечная, оклемается.

– Неси, – согласилась я, не желая спорить.

Внутри крыльями раздавленной бабочки трепетала надежда – вопреки серьёзности повреждений, неумолимо тускнеющей ауре мальчика, собственному опыту… Наперекор всему.

Могучие руки Скойша обхватили человеческий обрубок, выцарапывая его из подмёрзшей земли, послушник поднял тело – и вдруг застыл.

– Госпожа…

– Положи обратно, – бесстрастно сказала я.

Чуда не произошло. Порой меня посещают крамольные мысли, что Предвечная устала от бесконечных войн, в которых одни её создания изощрённо убивают других.

– Возвращайтесь к повозкам и ждите, – сухо бросила в морозный воздух вместе с облачком пара.

– Погодите чуток, – попросил Миран. – На опушке рыскну, далековато, дак отбросить могло. Я мигом, госпожа Карен!

Проводив его взглядом, я закрыла незрячие глаза умершего мальчика. Аура почти угасла. Слабенький маг, пятый-шестой уровень. Предел – пульсар средней сложности. Зачем такие солдаты императору?!

– Госпожа! – услышала я возглас Мирана. – Сюда!.. Ах, нет, ну его!

Предупреждение запоздало – я уже перебиралась через борозды, стараясь не смотреть, не дышать, не думать. Словно кукла, которую однажды привёз из столицы отец – совсем как настоящая девочка, только лишённая души и послушно выполняющая команды. «Иди». «Замри». «Танцуй»…

Мага в чёрной форме Асгэра, лежащего с раскинутыми руками, наполовину занесло листьями. За ночь их успело нападать немало: ржавые, багряные, цвета шафрана и старого золота, они срывались с веток и укрывали погибших пёстрым саваном. Однако асгэрцу рано было на Небеса: его аура слабо, но ровно сияла.

– Этого в повозку, живо! – приказала я, стряхивая оцепенение. – Скойш!

– Стоит ли, госпожа Карен? – запротестовал Миран. – Это же асгэрец!

– Хоть демон из Нижнего мира, – прищурилась я злобно. – Он жив – наш долг ему помочь. Выполнять!

Пререкаться Миран не посмел. Вдвоём со Скойшем они подняли бесчувственное тело и потащили к дороге, где нас ждали лошади. Храм снарядил все имеющиеся средства передвижения: двух смирных пожилых кобылок, хозяйственную телегу и колымагу, на которой мы с Айшет по очереди ездили в город за продуктами.

Мы не знали, что спасать некого.

Вряд ли это было спланированной военной операцией: магические бои с конца лета шли южнее, на границе Рагара и Асгэра. Скорее два отряда случайно столкнулись друг с другом в ночной темноте, хотя в сиянии заклинаний сражающиеся видели лучше, чем днём. Перепуганный мужичонка с ближайшего хутора, который спозаранку доставил в храм новости, утверждал, что «небо полыхало, аж зенки слепило». Я помчалась будить послушников, Айшет бросила укоризненный взгляд на статую Предвечной и пошла с остальными жрицами готовиться к приёму раненых.

Ворон скакнул с ветки на ветку, вытянул шею и заинтересованно скосился. Здоровый, угольно-чёрный, лоснящийся, словно смазанный маслом. Почему-то один: остальные то ли боялись, то ли он был одиночкой.

– Улетай, – посоветовала я. – Здесь тебе поживы не будет.

Опустилась на колени, разгребла листья и прижала ладони к мёрзлой земле. Молитва потекла сама, горькая, как запах осени, вечная, словно бездонное небо. От рук отделился мягкий белый свет, поплыл дальше, постепенно охватил всё поле, заполнил борозды, забрался в кусты, выискивая мёртвых, после чего застыл мерцающим облаком, повисел и растаял.

Тела исчезли – вместе с одеждой и обувью. Осталось изуродованное отметинами заклинаний пятно выжженной земли, ближе к лесу присыпанное листьями. Я с трудом распрямилась, постояла так с секунду, чтобы прошли головокружение и слабость, затем побрела к дороге. Миран подскочил, подхватил меня под локоть, помог забраться в повозку.

– Сильны вы, госпожа Карен, – уважительно произнёс он.

– Могущество даёт Предвечная, – заученно ответила я. – Как асгэрец?

– Сами судите, – послушник неприязненно глянул на неподвижное тело на скамье напротив. – Он точно живой? Привезём в храм покойника… Не шевелится, не стонет, бледный как мел, даже не дышит!

– Дышит. Только очень медленно. Это называется «магическое выгорание», – снизошла я до объяснений. – Нечто вроде комы у человека.

Миран благоразумно покивал на непонятные слова и полез на козлы. Мы тронулись, Скойш последовал за нами. Я тщательно осмотрела мага. Ран, крови и помутнений в ауре из-за внутренних повреждений не заметно. Воевать с Асгэром мне не довелось, в званиях и знаках отличия их отрядов я не разбираюсь, но рукав куртки весь в нашивках. Золотые полосы, ромбы, спираль… Не рядовой, это точно. Слишком худой, и вряд ли это последствия ночного боя, потому что форма сидит как влитая. Резкие черты лица, острый нос, выпирающие скулы, упрямый подбородок. Возраст не определить: любому магу может с равным успехом оказаться и восемнадцать, и сто восемьдесят. Припорошённые пеплом волосы тоже не пойми какого цвета, вроде светлые. Ладно, мне за него не замуж идти. Долг жрицы – помогать всем нуждающимся без разбора.

Обратный путь пролегал через лес. Будь день солнечным, осеннее убранство деревьев завораживало бы взгляд, однако белёсая хмарь неба словно поглощала цвета, оставляя взамен лишь тусклые бурые пятна. Миран погонял каурую кобылку, привыкшую к ленивой и размеренной жизни, та возмущённо фыркала, не желая с шага переходить на рысь. Храм в долине открылся резко, словно отдёрнули занавеску, – дорога круто сорвалась под гору, где когда-то сияло, а ныне просто светлело строгое многоколонное здание. Издалека оно производило достойное впечатление, вблизи взгляд упирался в пожелтевший от времени мрамор, пятна плесени и паутину трещин. Выточенная из цельного куска полупрозрачного камня статуя Предвечной перед храмом тем не менее встречала нас ласковой улыбкой.