Герой

– Да!

Дверь открылась, и в кабинет тихо вошел Ману, держа в руках сложенный вчетверо листок. Способность этого человека передвигаться совершенно бесшумно всегда раздражала Накаяму.

– Давай, что там у тебя? – недовольно бросил генерал, делая вид, что его оторвали от важного дела. Ману, почтительно опустив глаза, положил листок на стол и сделал шаг назад.

– Радиошифровка из штаба, господин генерал. Перехватили сообщение от русских, для китайских коммунистов. Шифр был получен через наших агентов.

Накаяма вставил в глаз монокль, и прочитал текст.

«Операция «Вакцина». Группа вылетела в 17.00. Встречайте»

Все-таки русские узнали про вакцину… Нужно устроить им теплую встречу. Было бы невероятно глупо все провалить, теперь, когда победа почти в руках. Нет, он этого не допустит. Накаяма нервно дернул щекой, и монокль, звякнув, упал на стол. Он гневно смял листок и поднял глаза на невозмутимого Ману.

– Очередная группа смертников!

Генерал посмотрел на часы и поднял трубку служебного телефона:

– Соедините меня со штабом!

Он жестом отпустил Ману, и тот, поклонившись, так же неслышно, как входил, выскользнул из кабинета.

ГЛАВА ОДИНАДЦАТАЯ

Небольшой военно-транспортный самолет Ли-2 приближался к зоне высадки в северном Китае. В салоне тряслись с парашютами за спиной Максумов, братья Агафоновы и Соколик, который бережно держал на коленях большой брезентовый мешок-цилиндр. Широкий ремень мешка был перекинут через бычью шею сибиряка.

Весь полет особые пассажиры молчали, однако Митяю все никак не давали покоя мысли о том, что он услышал на совещании. Он вертелся на своем откидном сидении, пока, наконец, не решился обратиться к Ли, перекрикивая шум моторов:

– Леха! Помнишь, ты рассказывал, что твой отец все время записывал что-то?

– И что? – равнодушно бросил Ли.

– Да, я все думаю про того китайского ученого, про которого профессор говорил. Как он сказал? Вэй Тао? – он почесал затылок. – Твоего отца ведь тоже звали Вэй Тао. Может это он вакцину создал?

Ли, глядя брату прямо в глаза, жестко ответил:

– Это просто совпадение! Вэй Тао – распространенные имя и фамилия в Китае! Как Митя Агафонов в России! – он сжал губы. – Понятно? Я не знаю, кем был мой отец, но я точно знаю одно – он не мог работать на японцев!

– Леха! Да чего ты! Я совсем не это имел в виду! – начал было Митяй, но Ли, раздраженно, отмахнулся от него и повернулся к иллюминатору, напряженно пытаясь рассмотреть что-то во тьме.

Максумов провел пальцем по планшету с картой, посмотрел на часы и, покачиваясь от тряски, двинулся в кабину пилотов. Он наклонился к командиру экипажа, закричал ему почти в самое ухо:

– Ну что, подлетаем?

Капитан, сидевший в кресле первого пилота, энергично закивал.

– Уже близко! Как костер сигнальный внизу увидим – сразу будете прыгать!

В этот момент самолет резко качнуло, захлопали зенитки. Командир экипажа попытался увести машину выше, но очередь из зенитного пулемета прошила кабину насквозь. Брызнуло стекло, Максумов едва удержался на ногах, схватившись за дверной проем. Капитан, пытаясь выровнять самолет, надрывая горло, кричал что-то второму пилоту. Штурман и бортмеханик, со сквозными ранениями, повисли на ремнях в своих креслах.

Мотор вспыхнул, и в кабину повалил черный дым. Командир экипажа, напряженно борясь со штурвалом, крикнул второму пилоту:

– Боюсь, не дотянем! Степа, открывай! Майор, прыгать надо сейчас!

Второй пилот, старший лейтенант, кивнул и рванулся в хвост самолета, закрываясь рукавом от едкого дыма. Разведчики, сгорбившись, выстроились перед люком. Степа с усилием потянул ручку, и уперся ногами, удерживая люк открытым. Максумов торопливо шлепнул Соколика по плечу.

– Прыгаем, прыгаем! Первый пошел!

Богатырь выдохнул и шагнул в темноту, разрываемую трассирующими очередями, крепко прижимая к груди тяжелый брезентовый мешок.

И тут же самолет сильно тряхнуло, он повернулся в воздухе на 90 градусов и резко пошел носом вниз. Степу и Максумова потоком воздуха вышвырнуло в люк, Ли и Митяй грохнулись на пол и поехали к отсеку пилотов, цепляясь за металлические сидения. Командир экипажа безжизненно болтался в кресле пилота, пристегнутый ремнями.

Из хвоста самолета раздался оглушительный треск. Это один за другим лопались ремни, удерживающие огромный деревянный ящик с оборудованием. Последний ремень порвался, и груз с бешеной скоростью поехал по салону в носовую часть. Братья, как могли, вжались в борт, но обитый металлом угол зацепил Митяя за парашютный ранец-сумку и потащил в нос самолета. Разведчик попытался удержаться за металлические сидения, но ящик с размаху врезался в кабину пилотов и намертво придавил ранец. Митяй несколько раз отчаянно дернулся. Шансов вырваться не было, а самолет с гулом несся к земле.

– Леха! Прыгай! Мне не выбраться!

– Сбрасывай парашют! Я тебя вытащу! – прокричал Ли в неожиданно наступившей тишине. Двигатели самолета заглохли, и теперь был слышен только противный гул входящего в пике самолета. Митяй побледнел и заорал на Ли во все горло:

– Дурак, оба погибнем! Прыгай!

– Режь лямки!!!

Ли упрямо пополз навстречу брату, цепляясь за сиденья. Митяй выругался и, вытащив из ножен штык-нож, принялся разрезать лямки. Подобравшись поближе, Ли выбросил вперед правую руку; в воздухе мелькнула стальная цепь, но, не долетев до брата, лишь упала на пол.

Наконец, Митяй разрезал ремни и освободился, оставив ранец под ящиком. Запасной парашют без лямок превратился просто в мешок.

Цепь снова сверкнула в темноте салона. Второй бросок оказался удачным, и Митяй, цепляясь за скользкие звенья, начал подтягиваться к Ли. Самолет, рассекая ночной воздух, стремительно терял высоту. Вот уже промелькнула в открытом люке яркая звездочка – это горел на земле партизанский сигнальный костер.

Братья, обнявшись, упали в прохладную темноту. Их мгновенно закрутило в потоках воздуха, раскидывая в стороны, но Митяй, напрягая свои крепкие руки, мертвой хваткой вцепился в брата. Тот отчаянно пытался нащупать кольцо, и наконец, это удалось – в небе с оглушительным хлопком раскрылся купол парашюта. Всего через несколько секунд оба разведчика рухнули в высокую траву. Митяй в изнеможении разжал руки, и парашют, наполненный ночным ветром, протащил его брата дальше через кустарник. Только после того, как Ли удалось отстегнуть лямки, движение прекратилось и он растянулся на земле. Ли вдохнул полной грудью забытый аромат Родины и на минуту потерял сознание.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Очнулся он от того, что кто-то осторожно тыкал ему в щеку холодным стволом винтовки. Послышался окрик на японском:

– Встать! Руки вверх!

Ли мгновенно пришел в себя и открыл глаза. Перед ним, к счастью, стоял не офицер японского карательного отряда, а одинокий партизан. На вид ему было от силы лет семнадцать; большая, с чужого плеча, хлопчатобумажная куртка висела на узких плечах, на голове по самые глаза была надвинута кепка, а тонкие руки сжимали тяжелую, несуразно большую «мосинку». Несмотря на нелепый внешний вид, парнишка уверенным движением винтовки приказал пленнику встать и поднять руки. Ли починился и сразу же услышал шорох позади.

Из кустов, потирая отбитые ребра, вылез Митяй. Парнишка мигом взял его на прицел, и попятился назад, нервно переводя ствол то на одного, то на другого, и нарочито грубым голосом скомандовал по-японски.

– К нему!

Митяй, несмотря на направленное на него оружие, расплылся в улыбке при виде щуплого парнишки, но, все же, подчинился и встал рядом с братом. Он толкнул Ли плечом, подмигнул и добродушно сказал:

– Спасибо, брат.

– За что?

– Что вытащил меня.