Северное сияние на улице Южной

– Странно всё это, Терминатор.

Терминатор в одной, настоящей, руке нес небольшой черный пакет. Во второй, ненастоящей, железной руке он тоже нес небольшой черный пакет.

– Мусор? – Спросила Вера.

– Корм для голубей.

Терминатор давно привык к Вериным расспросам. И с радостью на все отвечал. Однажды Терминатор сказал, что очень хочет, чтобы кто-то называл его папой. Вера сказала, что кто-то обязательно назовет. Свою кандидатуру предлагать не стала. Ведь Вера знает, что ее папа рано или поздно вернется из Заполярья, а двух пап называть папами она пока не готова.

Вера, перепрыгивая через две, а то и через три ступеньки, поднялась на пятый этаж. На этаже стояла маленькая Жменька и искала что-то под ногами.

– Ключи потеряли? – спросила Вера.

– Ты видела мои ключи?

– Не-а, – пожала плечами Вера.

Жменька была ростом чуть выше Веры и возрастом чуть старше деда, а это означало, что Жменька была совсем древняя, древнее печенегов, так точно. Об этом свидетельствовали ее скукожинки на лице, напоминающие Вере мятый бумажный пакет, а еще у нее были любопытные, всегда смеющиеся голубые глаза. Вере нравились глаза Жменьки, они как будто несли за собой историческую ценность в общем-то старинной старушки.

– А это что? – вдруг выхватила Жменька ключи из рук Веры.

– Эй, эй, это мои!

В целом Вера могла обезвредить старушку, и без оружия. Дед научил Веру нескольким приемам из кёкусинкай-карате, чтобы, когда Вера окажется в Японии, она смогла за себя постоять, ведь деда с ней рядом не будет. Но в этом случае использовать запрещенные приемы было небезопасно. В энциклопедиях пишут, что исторические экспонаты довольно хрупкие – если на них надавить, могут и рассыпаться. Поэтому Вера стала ждать, когда Жменька убедится в том, что ключи от квартиры подходят только к Вериной квартире.

– Не подходят, – убедилась она.

К радости Веры, на площадку из квартиры вышел дед.

– Ты кто? – бросила на него подозрительный взгляд Жменька.

– Дед Пихто, – ответил дед. – Опять закрылась?

Дед толкнул Жменькину дверь, и она распахнулась.

– Ну что же ты, старая, совсем из ума выжила. Давай, пойдем, покормлю тебя.

– Я с тобой никуда не пойду, – продолжала в чем-то подозревать деда Жменька.

Жменька всегда не хотела никуда идти с дедом, но всегда в итоге шла. Просто больше ей ходить было не с кем. Да к ней и ходили только дед да мама, больше к Жменьке никто не ходил.

Вера проскользнула за дверь своей квартиры и оказалась в теплой прихожей.

– Руки мыть и за стол! – еще не видя в глаза, крикнула мама. – Что-то я разбитая сегодня, – протянула она из комнаты.

– Это на счастье.

Вера знала, что всё разбивается на счастье.

Мама уместила на стол все салаты, которые остались со старого года. А Вера поместилась между стеной и холодильником. Вера не любила салаты, но ничего другого мама ей не предлагала, потому что сидела в пижаме на дедовом стуле у дедова подоконника и читала в дедовой газете новости. На минуту отвлеклась от своих дурацких телепередач.

– Как там на улице?

Мамин вопрос очень удивил Веру, ведь еще вчера мама обещала вообще не интересоваться улицей. Но всё же Вера решила ответить. И ответить правду.

– Во дворе завелся медведь.

– Интере-е-е-есно, – протянула мама, не отвлекаясь от дедовой газеты. – И как он там поживает?

– Димка с Богатырями пошли на охоту.

В углу дедова подоконника издал голос мобильный телефон.

– О, а я его везде ищу, – обнаружила пропажу мама. – Кто там? Это мои школьники поздравляют меня с Новым годом, какие молодцы. Картинку прислали.

Мама всегда радовалась, когда ей присылали картинки. И всегда всё комментировала, объясняя это словом «профдеформация».

– Ну ладно, телепередачи сами себя не посмотрят.

И мама вернулась к обещанному образу жизни – на диван в пижаме перед телевизором. А всё потому что праздники, а в праздники такое делать можно. Даже нужно. Считает мама. Это мама называет отдыхом. И пока мама занимала свое место в спальне, на ее место в кухне пришел дед. От Жменьки он принес запах старости и пустые салатные тарелки.

– Верчик, пляши!

Вера отложила вилку в сторону. Она растерялась. А когда ты не собранный, лучше вилку в руки не брать. Это ей говорили в школьной столовой.

– Ну смотри, дед, я умею польку, вальс без партнера и немного владею приемами степа. Что ты предпочитаешь?

– Гопак смогёшь?

– Такой танец мы не проходили.

– Письмо тебе! На! – кинул дед на стол письмо в белом конверте.

И тут Вере стало уже совсем не до вилки.

– Мне? Письмо? От кого?

Вера потянула за кончик конверта и придвинула его к себе. В письме значился отправитель и получатель. Получателем значилась Вера, отправителем – Liechtenstein.

– Это что за сюрпризы такие, черт побери!

– Вера! – вернула на землю мама, которая даже из соседней комнаты могла услышать, как Вера произносит, то что произносить запрещено.

– Прости, мам, – поправила себя Вера. И шепотом, чтобы не унести звук из кухни, снова произнесла в сторону деда: – Это, черт побери, что такое?

– Письмо, – ответил дед.

– Капитан Очевидность, – выдохнула Вера.