Первый ученик

Макс полез в карман за вторым конвертом, когда раздался голос Сухарева:

– Иван Аверович, – обогнув ближайшую колонну, подошел к ним парень, кивком поздоровался с Максом и посмотрел на профессора, – мы вчера говорили… ну, вы помните? Вы обещали помочь.

– Да-да, бери, Сергей, – мужчина отмахнулся от ученика и вернулся к разговору с Грошевым. – Я понимаю, у нас не самая интересная специализация.

– Дело не в вас и не в специализации, – парень вытащил руку из кармана, сам толком не понимая, почему вдруг передумал и оставил второе письмо на месте.

– А в чем? – Дорогов проводил взглядом уходящего Сухарева, который на ходу убирал в сумку мутный крупный минерал с розоватой трещиной. – Может, в девушке?

– Это сложно.

– Девушки всегда все усложняют, – профессор улыбнулся и тут же спросил: – Ты ведь знаешь, что тебе готовят сюрприз.

– Знаю. Посвящение? Знать бы, кто надоумил, – Макс сцепил зубы. – Чего хоть от меня ждут, не подскажете?

– Красивый ритуал, по сути, повторение того, что совершил Керифонт. Положишь руки на камень, скажешь несколько громких и пафосных фраз. Сходи повеселись. Ребята с утра бегают, сосиски на кухне выпрашивают.

– Что-то мне не до веселья, – он взъерошил волосы. – Что вы сказали? Надо куда-то идти? А разве не здесь… – он оглядел зал с колоннами.

– Обычно да, – правильно понял замешательство парня Дорогов, – но после того, как все узнали о распределении, – он вздохнул, – они решили перенести все в место силы.

– Куда?

– В километре отсюда, где по легенде нашли Керифонта. Прогуляешься. Там очень красиво, кстати, когда еще выдастся возможность.

– Да ради Императора, – слова вышли излишне резкими.

– Они ничем не могут тебе помочь, а это позволяет им чувствовать себя не совсем беспомощными. Они даже первый камень выпросили, под подпись, представляешь?

– Камень Керифонта? И вы отдали? – не поверил Грошев. – Реликвию Императорского дома?

Профессор закрыл глаза и тихонько засмеялся.

– Нет, конечно. Это копия. Очень хорошая, между прочим. Неужели ты думаешь, что династия разрешит трогать реликвию каждому студенту. Первый кристалл в хранилище, там и останется. Идите спокойно, развлекайтесь, а вечером поговорим о кафедре археологии.

Третьим, кто предложил ему помощь, оказался Цаплин. Мужчина, стоящий напротив двери в капсулу перехода, одетый в джинсы, тонкий свитер и высокие ботинки, явно собрался уйти из бункера.

– Вряд ли пси-специалиста переведут в бухгалтерию, но мы можем притвориться, что нас преследует призрак и нам очень необходим именно ты, но, – он широко улыбнулся, – любой пси почувствует, что мы врем, так?

– Да, причем сразу. Так что не рискуйте.

– Уговорил, – не расстроился отказом Илья. – Не будем.

Он вставил кад-арт в панель, и белые лампочки сменились зелеными.

– Илья Веденович, – позвал Макс, – письмо не захватите? Матери написал, что все в порядке. Отсюда почту только завтра заберут, а вы уже сегодня в городе будете.

– Конечно, – мужчина забросил конверт в сумку и пожал парню руку сказал: – Увидимся. Я вернусь через пару дней, ты ведь еще будешь здесь?

– А куда я денусь, – развел руками Грошев.

– Тогда точно увидимся.

Дверь, чмокнув, открылась, Цаплин вошел в капсулу.

Макс пошел обратно, то и дело оглядываясь, испытывая смешанные чувства. Эти незнакомые люди беспокоились о нем куда сильнее знакомых. Куда сильнее его самого. И это было неправильно, это доставляло дискомфорт, с которым он не знал, что делать.

А может, дело с самого начала было в нем? Ему не за что ненавидеть этих людей, скорее он должен благодарить за спасенную жизнь. В то время как стоило увидеть Нефедыча, и злость вспыхивал, подобно факелу. Чистая простая ярость ребенка, оторванного от дома. Они не понимали, что он не мог оставить мать одну с тем, во что превращался отец, или им было все равно, ведь со стороны они оставались обычной семьей. Так уж получилось, что именно Куратор Инатара привез его в Академию, а Арчи возвращал назад после каждого побега. И это уже не изменить.

Обитатели Императорского бункера были попутчиками в малом эпизоде жизни, не успеешь оглянуться, как они пойдут свой дорогой. Но все-таки иногда он подумывал о том, чтобы лишить толстяка части его шоколадного запаса. Так что да, дело было в нем. Хорошо, что до отъезда осталось меньше недели, а то может случиться так, что они с Игроковым от безделья вынесут из Императорской сокровищницы особо ценный горшок. И ему торжественно присвоят звание вредителя, а не псионника.

Игроков нашел его сам спустя час и, показав упаковку алюминиевых банок с газировкой и посетовав на отсутствие пива, велел зашнуровывать ботинки, так как сегодня он, наконец, станет псионником версии три-ноль-ноль.

Проф не соврал, место было красивым. Плоская вершина высокого холма, усыпанная камнями в окружении светлых березовых стволов, а над головой голубое небо, казавшееся безграничным. В первый момент Макс просто стоял и дышал. Проведя столько времени под землей, в шахте, в бункере, он даже не осознавал, как сильно на него давили эти широкие коридоры узкого безоконного мира. За час пути они с Лехой выпили две банки лимонада, обсудили политику Императора и возможность очередного побега Грошева. Он даже не особо устал, подъем был пологим. Плюс две остановки и несколько опасливых взглядов друга, словно он мог рассыпаться на части в любой момент, особенно, если Макс хватался за бок.

– Привет! – поприветствовал их нестройный хор голосов.

Парень оглядел торжественный комитет по встрече и старательно растянул рот в улыбке. Почему все так хотят чувствовать себя нужными за чужой счет? Что ему здесь делать? Чего они ждут?

Два парня из охраны, которых он мельком видел на вахте, чуть в стороне соревновались, кто кого переплюнет. Рядом стоял гвардеец, единственный, кто не повернул голову в сторону пришедших. Сухарев сиял как новенький чайник, за его спиной возвышалась сложенная горкой пирамида из камней, очень напоминающая Грошу курган Темных веков. Лиса сидела на бревне, специально притащенным сюда кем-то и поставленном на два плоских красных кирпича. За ним черное кострище, так называемое «место силы», которое не раз использовали для пикников. И сейчас рядом с бревном расстелили скатерть, на которой стояла стопка одноразовой посуды, колбаса, сыр, хлеб, помидоры огурцы, может еще что, выпрошенное на кухни. Игрок присел рядом и стал выставлять на импровизированный стол банки.

Вот все участники церемонии – не самое популярное видно зрелище, раз жизнерадостный толстяк решил отсидеться в бункере. Дурацкая идея, если честно, даже переминающийся с ногу на ногу Сухарев начал это понимать.

Леха подхватил со скатерти бутерброд, откусил и приглашающе указал Грошу на каменную пирамиду, на вершину которой историк уже водружал мутный минерал.

– Давай быстрее посвящайтесь, а потом будем есть, – пробормотал друг с набитым ртом.

Грошев подошел к пирамиде и выжидательно посмотрел на Сухарева.

– Ну, ты должен положить руки на кристалл и произнести клятву, – смущался историк.

Кто-то из охранников засмеялся. Пронзительный издевательский звук, от которого Сергей вжал голову в плечи.

Макс положил руки на холодный минерал.

– Клятва, – Сухарев суетливо достал листок, расправил и попросил: – Повторяй.

Чужие гортанные слова вылетали из его рта, ломкими звуками оседая в чистом теплом воздухе летнего дня. Они ломали язык и скребли по горлу, словно что-то чужеродное. Некоторые были совсем непонятны, смысл других улавливался и без перевода с древнеимперского, те, что мало изменились и дошли до наших дней.

«…добле зати быть брежной защитой первой окропленной кровити служа», – оптимистично закончил Макс клятву.

На миг установилась тишина, налетевший ветер зашуршал пышными ветками кустов. Грош повернулся и увидел Лису. Девушка стояла в метре от него и смотрела на камень. Неправильно смотрела. Испуганно и жадно, словно сама хотела быть на его месте, хотела и до жути этого боялась. Она подняла на него глаза, и в них он увидел замешательство.

– Держите, – разбил тишину Леха и подал им с Серегой по банке лимонада. – Ну, как, Макс, чувствуешь прилив сверхъестественных сил?

– Вполне, – он снял руки с камня и взял жестянку. – Ну, распорядитель, а где речь? – рассмеялся Грош.

– Да расслабься ты уже, – хлопнул Сухарева по плечу Игрок. – Дело сделано.