Первый ученик

– Значит, посредник задохнется, – Грош убрал руку.

Артем сорвал цепочку, протянул Максу.

– Двадцать один-десять, – отличник переступил порог.

Семь минут. И все закончится.

– Максим, – Корсакова замялась, – а зачем тебе список? – парень не ответил. – Я к тому, что… меня не было. У сестры день рождения пятнадцатого, мы за покупками в Шорому ездили, а потом, – Грошев остановил ее жестом, но она упрямо продолжила, – я на проходной с Тимирязевым столкнулась. И с пропавшим Колькой Макаровым, но не знаю…

Макс легонько толкнул ее внутрь и закрыл дверь, отсекая поток слов. Щеколда со следами краски была порядком разболтанной, но рабочей. Конечно, Самарский даже с одной рукой выбьет меньше чем за минуту, но вряд ли об этом кто-то будет задумываться.

Пять минут.

Макс бросил взгляд вглубь уходящего в бункер коридора. Это была авантюра. Сродни той, что устроила Лиса. Он прошелся по караулке, внутри все подрагивало. Не от страха, а от нетерпения.

Три минуты.

Коммутатор скрипнул:

– Учебный бункер.

– На связи.

– Валес Вахрушев прибыл, – верхний ряд кнопок сменил цвет с красного на зеленый. – Открываю внешнюю дверь.

Грошев помедлил, рассматривая кристалл отличника. Обычная, ничем не примечательная пластмасса, такая же, как и у него, такая же, как и у остальных. Кад-арт скользнул в порт. Внутренний замок загудел, начались самые короткие и самые длинные карантинные две минуты.

Дверь открылась. В капсуле стоял мужчина лет сорока. С волосами неопределенного цвета и такими же как у Йана голубыми глазами. Серый костюм, в ладони белел сложенный листок бумаги, поднятые в жесте мира руки. И это несмотря на прислоненный к стенке капсулы автомат.

– Ваш? – низким голосом спросил Вахрушев.

– Мой. Не подадите?

– Уволь. Давай сам.

Макс, не сводя взгляда с мужчины, наклонился и, подхватив автомат, закинул ремень на плечо.

– Почему не воспользовались?

– Оружие еще никогда не помогало мне в переговорах, – посредник вышел вслед за Грошевым из капсулы.

– Пиджак снимите, – потребовал парень.

– Не веришь? – Вахрушев стал спокойно раздеваться. – Правильно делаешь, но я не врал.

Пиджак упал на пол.

– Все? Или еще что-то снять?

– Не надо, у меня богатое воображение.

– Список, – протянул ему бумагу мужчина, – и ключ-карта.

– Положите на стол.

Вахрушев без слов выполнил, словно ничего не имел против того, что смешной долговязый мальчишка приказывает ему.

– Камень, – так и не дождавшись от парня действий, спросил мужчина.

– В лаборатории.

На скулах мужчины заходили желваки. Известие ему не понравилось.

По коридору шли в молчании. Высокий, как Макс, но более массивный Вахрушев заставлял себя сдерживать шаг, подстраиваясь под неторопливые движения Грошева.

– Как скоро бункер вскроют резаками и начнется штурм?

– Сразу же, как я заберу камень, – не стал врать мужчина.

– Меня должны убить при задержании?

Вахрушев споткнулся и посмотрел на парня с удивлением, да так, что Макс поверил. Почти.

В лабораторию мужчина вошел первым и, конечно, увидел то, что для него приготовили. Замер, дернул ставший вдруг тесным воротник рубашки, коснулся пальцами россыпи тусклых обломков.

– Случайно разбил, – Макс скорчил рожу. – Неловкий я, когда голодный.

– Глупый мальчишка!

Грош поднял на уровень лица пробирку. Мужчина шумно выдохнул.

– Беда с этими современными инструментами, исследованиями, тестами. Никогда не знаешь, что найдешь.

– А, черт, – Вахрушев дернул рубашку, отрывая пуговицы с мясом, и, отодрав приклеенный к телу диктофон, с размаху опустил на стол. Пластик треснул. – Есть слова, которые нельзя произносить, Грошев.

На груди мужчины сверкнул стеклянным блеском черный кристалл. Таких не так много в саду камней, скорей всего это содалит – «помогающий видеть суть вещей». Его носитель должен быть проницательным человеком, другие, как известно, при Императоре не задерживаются.

– Какие, например? Может эти: «Керифонт положил руки на нагретый солнцем камень. И он из золотого стал красным»? А может, тест ДНК? Может, все это не красивая метафора? Керифонт порезался о первый камень? В трещине его кровь, а наука…

– Чертова наука, – пробормотал мужчина, делая осторожный шаг к Грошеву. – Раньше никто об этом и не думал, никто не позволял себе и тени сомнений.

– В том, что на троне сидят не потомки Керифонта? – устало спросил Грош. – Особенно, если учесть фон одной старой могилы. Если там все же первый защитник, то кто же тогда в бункере? Кто сел на трон? А вы совсем не удивлены.

– Чему я должен удивляться? У меня нет сомнений в праве династии. А если ты о камушке, так один такой уже пытался лет пятнадцать назад произвести «законный» переворот, но даже он так далеко, – мужчина посмотрел на пробирку, делая еще шаг, – не зашел.

– И кого хотели посадить на трон? Лисицына? Вахрушева? Травина? Нефедова? Дорогова? Марью Курусовну?

– Осторожнее, мальчишка. Меня в это не впутывай. Я пришел забрать камень, – еще шаг, Макс чуть отступил в коридор. – Ты сам меня позвал.