Смертельные воспоминания

В глазах сидящей напротив нее женщины появилось искреннее непонимание.

– Детектив-инспектор Стоун, мне кажется, что имеет место некоторое недоразумение. Мое задание не имеет никакого отношения к поискам убийцы. Я здесь, чтобы следить за вами.

Глава 27

Входя в фойе Вустерширского королевского госпиталя, Элисон попыталась освободиться от ощущения, что она совершает ошибку. Она еще раз повторила себе, что посещение больного – это вовсе не преступление.

Она хорошо понимала, что инспектор Стоун была не удовлетворена услышанным. Ей хотелось бы услышать в подробностях все, что касается задания Элисон и ее роли в расследовании. И хотя Элисон очень хотелось остаться с ней и попытаться ее успокоить, психолог помнила о том, что ей еще надо проехать двадцать миль по трассе М5, чтобы попасть в больницу до того, как закончатся часы посещений.

Элисон знала, что в госпитале не очень настаивали на строгом соблюдении этих часов, особенно если ты приходишь одна и не слишком при этом шумишь. В этом отрезанном от внешнего мира убежище для тяжелобольных любой чих или скрип стула многократно усиливался, как в библиотеке или в церкви. Сестры в полиуретановых шлепанцах и кроксах бесшумно двигались среди негромких попискиваний и позвякиваний жизнесберегающей аппаратуры.

– Как она? – спросила Элисон Валери, медицинскую сестру, входя в палату.

– Все так же, – ответила та с доброй улыбкой.

– Спасибо. – Женщина направилась к кровати в самом дальнем углу. На ходу она сняла пиджак и сначала села, а потом только посмотрела на женщину в постели.

За те шесть дней, что прошли с того момента, как Элисон впервые увидела лежащую здесь Беверли, гематомы никуда не делись. Ее лицо все еще было багрово-желтого цвета с крохотными островками нежно-кремовой кожи. Но это было еще не все. Багровые синяки покрывали все тело женщины в тех местах, где ее били до и после безжалостного изнасилования.

Элисон невольно содрогнулась, подумав о том, что пришлось вынести этой бедняжке.

Она вновь перевела взгляд на лицо Беверли – над ее левым глазом надулась большая шишка, кожа на ней натянулась и блестела в свете лампы. Выбритая голова была сплошь покрыта шрамами после операции, которую сделали для того, чтобы уменьшить риск мозгового кровоизлияния.

Профайлер взяла прохладную, гладкую руку в свои и стала ритмично поглаживать большой палец.

– Мне так жаль, – прошептала она.

– А вам нечего жалеть, – голос Валери заставил Элисон вздрогнуть. Черт бы побрал эти кроксы. Она совершенно не слышала, как подошла сестра. – Ведь это не вы сотворили с ней такое.

«Нет, я», – чуть было не сказала Элисон, но вовремя остановилась.

– Я знаю, – она быстро пришла в себя. – Но я была в командировке и теперь не могу не думать, что, если бы…

– Ш-ш-ш, – произнесла сестра, осторожно поправляя одеяло на плечах Беверли. – Ей вовсе ни к чему слышать подобное. Вы все расскажете ей, когда она поправится.

Элисон была благодарна Валери за ее оптимизм, который совсем не соответствовал медицинскому прогнозу, заключавшемуся в основном в пожимании плечами и загадочных взглядах типа «поживем – увидим».

– Лучше поговорите с ней о шопинге, – посоветовала Валери, осторожно дотрагиваясь до плеча пациентки. – Или о выходных в спа-салоне. Или о походе в театр. Уверена, что ваша сестра с удовольствием послушает.

Элисон кивнула и постаралась избавиться от дискомфорта, возникшего из-за того, что она делает что-то не то.

Эта женщина не была ее сестрой.

Элисон была единственным ребенком в семье.

Глава 28

Ким постаралась сохранить на лице нейтральное выражение, когда Элисон вошла в комнату перед утренним брифингом и села за свободный стол.

Накануне, сразу же после их разговора, она позвонила Вуди для того только, чтобы услышать, что он произносит спич на какой-то церемонии награждения. В шесть утра она уже сидела под дверью его кабинета, но он так и не появился. Циник на ее месте решил бы, что босс намеренно избегает встреч с ней. Но она знала, что это не так. Вуди всегда смело пытался переубедить ее и никогда бы не отступил перед лицом ее гнева, хотя и попытался бы выяснить его причину.

Всю ночь Ким провела, меряя шагами свой дом и размышляя над тем, что заставило его найти ей такую няньку. И сейчас готова была сказать ему, что он ошибается.

Ну а если он действительно избегает встреч с ней, то долго скрываться ему не удастся.

– Итак, появились ли Марк и Эми на камерах, установленных вокруг Холлитри?

– Почти нет, босс, – ответил Пенн, печатая на клавиатуре. – Только вот этот момент, когда они выходят из «Асды»[18 - Вторая по величине британская сеть супермаркетов.] в Брирли Хилл около четырех часов дня в воскресенье. Это съемка с камеры на парковке. Изображение, мягко говоря, очень зернистое, но у Эми явно есть что-то в руках. Ждем, когда «Асда» предоставит нам съемки с камер в самом магазине. Вот здесь они направляются к Литтл-Коттедж-Лайн, где и пропадают.

– Не прекращай своих попыток, Пенн, – сказала инспектор.

Любые съемки в их последний день могли помочь.

– Стейс, я знаю, что ты раскапывала их подноготную, а мы кое-что узнали от матери Эми. По-видимому, Эми влюбилась в Марка прямо на ступенях «Теско», как не выспренне это звучит. И хотя это не совсем похоже на начало сказки, здесь можно поразмышлять на тему, не хотела ли сама Эми помочь Марку избавиться от зависимости, а потом уже зависимость взяла над ней верх.

– Типичный синдром спасителя, – подала голос Элисон. – Обычно им страдают женщины, которые волнуются и беспокоятся за своих партнеров больше, чем за самих себя. В большинстве случаев их привлекают люди с нестабильной психикой, неврозами или зависимостью. И тогда любовь превращается в тяжелую работу, ведущую к страданиям, вместо здоровых и сбалансированных отношений.

– Вот именно, но не это главное, – продолжила Ким. – Мать Эми была избита несколько дней назад. Она считает, что избиение было организовано Марком и Эми после того, как она отказала им в деньгах. Судя по всему, женщина старалась как могла и даже уговорила друзей Эми, чтобы они попытались хоть как-то объяснить дочери, в какой опасности она находится, но все было бесполезно. Ее дочь явилась к ней в больницу под кайфом, и ее силой вышвырнули из палаты.

– Это она так посещала свою собственную мать? – с отвращением уточнила Стейси.

Ким хорошо ее поняла. Констебль была очень близка со своими родителями и не могла себе представить, как можно не уважать маму до такой степени. Хотя Ким прекрасно понимала, что наркотики могут сделать с человеком. Они полностью искажают личность наркомана, уничтожают все его чувства по отношению к другим людям и становятся главной целью его жизни. Главным становится поймать кайф любой ценой – это важнее семьи, чувств, любви. Они уничтожают все вокруг себя. Так что подозрения миссис Уайльд, что за нападением стояла ее дочь, были не из области фантастики, хотя и выглядели на первый взгляд жутковато.

– Стейс, между Марком Джонсоном и Гарри Дженксом из Сторбриджского реабилитационного центра были какие-то трения. Сам Дженкс нам об этом ничего не сказал, зато рассказала его сотрудница. Хотелось бы знать, в чем там было дело и, самое главное, почему Дженкс это скрывает.

Стейси кивнула и сделала пометку в блокноте.

– Кроме того, вы знаете, что в утилизационном прессе на автосвалке был обнаружен неопознанный труп. В настоящий момент Китс, Митч и доктор Эй пытаются извлечь Рубика из его кубика.

Ким заметила неодобрительную гримасу на лице Элисон и повернулась к ней.

– Вы что-то хотите сказать?

– Вы слишком неуважительны к погибшему, – ответила Элисон.

– Вы так думаете?

Профайлер кивнула.

Ким набрала в легкие побольше воздуха. Она заметила, что фото куба уже висят на доске.

– Вы что же, думаете, что его сильно колышет, как мы его назовем? – задала она вопрос, но не стала ждать ответа. – Как вы хорошо знаете, существует множество способов как-то справляться с тем, с чем нам приходится сталкиваться изо дня в день. И юмор играет во всем этом не последнюю роль. Он позволяет нам сохранять здравомыслие. – Ким взглянула на Брайанта. – По крайней мере, большинству из нас. Он позволяет нам нормально функционировать, и я не собираюсь здесь ни перед кем извиняться. – Ким почувствовала вибрацию телефона в кармане, но она и так знала, кто ей звонит. – Вы сказали что-то о неуважении, но мы же должны как-то персонифицировать жертвы, которые попадаются нам на нашем пути. Потому что, получив имя, жертва становится личностью, со своей жизнью и с душой.

Ким пошла было к двери, но остановилась.

– Или мы можем стереть с доски его новое имя и заменить его на «неопознанный предмет». Только вот это, на мой взгляд, будет настоящим неуважением.

Поднимаясь по лестнице и перескакивая сразу через две ступеньки, Ким все думала, смогут ли они с Элисон довести дело до конца и при этом не поубивать друг друга.