Затворник, или Вынужденное правосудие

– Нет, прошу, не надо! Я буду кричать! – в ужасе отшатнулась бедняжка. Но сзади ее подтолкнули обратно вперед.

– Кричи, это больше возбуждает, – не унимался верзила, под общее улюлюканье омерзительных парней.

Он уже облизывал свои губы… Но дальше произошло не то, что он себе предвкушал. Сначала слух уловил шелест одежды. В следующий миг его мозг пронзила нестерпимая боль, и он с воплем уставился на сломанные пальцы левой руки.

Увидев Затворника, всегда облаченного в зеленую рясу, блондинка немного успокоилась. От осознания того, что неизбежное горе не состоялось, и подоспела помощь, ее сердечко забилось в груди с особой силой. На глаза подступили слезы, хрупкие плечи ее подрагивали. Каждый, уважающий себя мужчина, заступился бы за подобное милое, безобидное существо.

Ошарашенные наглецы, не понимая, что происходит, переключили внимание на нежданного гостя. Воспользовавшись моментом, блондинка юркнула между ними и побежала к крыльцу своего дома. Покинув зону опасности, она задержалась в дверях.

Зеленый монах показал пальцем, чтобы подлецы убирались прочь. От него веяло какой-то таинственностью и мощью. Но находившиеся во власти алкоголя хулиганы были неподвластны благоразумию:

– Да эта обезьяна нас посылает! – проревел, опомнившийся от боли авторитет. – Эта падла сломала мне пальцы…М-м-м…Порвите его!

Тут все верзилы набросились на Спасителя. Завязалась возня. Ночная тишь нарушалась градом глухих ударов, стоном, выкриками, хрустом и бранными словами. Девушка с восторгом глядела на работу вездесущего героя. Непроизвольно ее голова, ее носик горделиво поднялся вверх. Естественно, ведь за честь леди заступился истинный джентльмен. «Это вам не над беззащитной девушкой измываться!», – думала она, с интересом наблюдая за расправой над обидчиками.

Зрелище, представшее ее взору, было почище кинобоевиков. Зеленый монах выполнял разнообразные акробатические трюки и выдавал палитру различных приемов кулачного боя. Его конечности мелькали словно змеи, жаля всех подряд и во всех направлениях. Посредством его хаотичных передвижений, хулиганы только мешали друг другу. Несколькими мгновениями позже все закончилось.

Зеленый монах остановился, надменно оглядывая выродков. Они стонали и пытались встать. Один из них лежал, не понимая, что происходит и где он находится. Другой не мог выкарабкаться из мусорного бака. Голова третьего застряла в пробитой ею дыре забора. Двое ползали, запутавшись в своих переплетенных конечностях. Еще один отдыхал на штакетнике. Спустя несколько минут, всем удалось подняться на ноги.

– Ах ты, обезьяна хренова, – кинулся на Затворника упрямый авторитет.

В следующий момент его тело поднялось в воздух и плюхнулось брюхом на землю. Вскочив на ноги, он в оцепенении обнаружил, что теперь у него сломаны пальцы на обеих руках. Неимоверно вопя от боли и досады, он кинулся бежать прочь от неуязвимого гостя. Затворник многозначительно повернул голову к остальным, его невидимый взгляд не обещал ничего хорошего. Те бросились в рассыпную, ковыляя так, что пятки засверкали.

Когда звук удалявшихся шагов стих в ночи, девушка хотела, было, подойти к герою со словами признательности, но он выдвинул вперед открытую ладонь, предупреждая ее, что не следует делать этого. Тогда она, немного смутившись, низко поклонилась ему. Зеленый монах кивнул ей головой в ответ и стремительно и бесшумно исчез во тьме.

Завороженная, она несколько мгновений стояла неподвижно, глядя ему в след. «Надо же, такой бескорыстный и такой немногословный. Странный, мистический человек», – послала сквозь пространство, ему вдогонку, свои мысли блондинка. Затем, будто опомнившись, оглядевшись с опаской по сторонам, она легким бегом, по девичьи, покинула ночной пейзаж. Вернувшись в дом, она с удовольствием отметила тот факт, что ее чадо сладко сопит во сне.

***

Было 11 часов ночи. Виктор Михайлов лежал в постели, подложив руки под голову, уставившись взглядом в потолок. Хотя ему положено было спать крепким беспробудным сном, последний не одолевал его. Как он ни пытался создать в голове пустоту, череда обрывочных навязчивых мыслей атаковала его подсознание. Тут уж стало не до сна.

Поужинав, он провел хорошо время в кругу семьи, болтая о том, о сем. Инспектор всегда держал в курсе дел близких, периодически названивая им, сообщая об изменениях в его рабочем распорядке. Душевное спокойствие домочадцев для него было важнее всего.

Попросив прощения у них за столь частые отгулы, он с интересом наблюдал за их реакцией. Дочь кокетливо пристыдила его за эти отлучки. «Да ладно!» – промолвил сын и попросил прояснить ход расследования последних дел отца. Жена улыбнулась и приласкала его. Она понимала его, была просто мировой женщиной. Среднего роста, 80 килограмм весом, она излучала веселье, задор и ласку. Никогда не унывающая, она была душой семьи. Светлые густые волосы обрамляли ее лицо, закрывая плечи. Высокий лоб, светлые с искорками глаза, курносый нос, полные губы и волевой подбородок выдавали прямоту ее характера, эмоциональную стабильность и душевную чистоту. Алена следила за собой, а потому ее лицо было все еще свежо, кожа здорова. Лишь морщинки появившиеся в уголках глаз намекали на ее возраст, перешагнувший за 40 лет. Повернувшись на правый бок, она спала мирным спокойным сном, видя цветные сны.

В доме все находились в плену ночного забвения. Лишь Михайлов ворочался в кровати. «Надо проветриться», – решил он. Стараясь не разбудить жену, он вышел в прохладу ночи. На небе не было ни облачка. Звезды, разбросанные по всему небосводу, мерцали, подмигивая друг другу. Полная желтая Луна в гордом одиночестве ласкала своим ровным мягким светом мрак ночных улиц. Виктор усмехнулся, прикуривая сигарету, выходя во двор, своей мысли о вампирах, оборотнях. Фильмы о подобной нечисти любил смотреть его сын, где действия происходили в такие вот лунные ночи.

Выдувая струйку дыма, он насторожился. Нутром почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Осматривая свой двор и близлежащие окрестности, он окидывал взглядом каждый темный уголок. Стояла тишина и мрачная темень, но ощущалось чье-то присутствие. Лишь насекомые трещали в траве, не обращая внимания на переживания человека. Занимаясь привычным делом, они разбавляли ночную тишь. Инспектору сделалось не по себе от нагнетавшейся атмосферы. Он стоял и прислушивался к окружающей среде, докуривая сигарету. Старался всем своим видом не показывать душевного волнения и озадаченности.

Вдруг справа Миротворец услышал шелест листьев и хлопок одежды. Мгновенно бросив туда взор, он краем глаза уловил движение тени. Что-то слетело с дерева на землю и исчезло во тьме. Виктор Михайлов стоял на месте. Адреналин в крови мобилизовал его силы. Он был готов отстоять неприкосновенность своей территории, готовый в любую секунду дать отпор незваному гостю. Теперь сзади он ощутил дуновение ветра и чей-то полет. Обернувшись, он никого не обнаружил. «Мистика», – тихо произнес инспектор. Он всматривался в темноту, усиленно слушая шорохи, как, неожиданно, слева к его ногам упал камень, завернутый в исписанную бумагу.

***

Павел Михайлов, проснувшись среди ночи, лежал с широко открытыми глазами. Он стал часто просыпаться, без видимой на то причины, почти каждую ночь. То ли из-за частых отсутствий отца, чувствуя ответственность за домашних. То ли на него так действовало незначительное понижение температуры в ночное время суток. То ли оттого, что он не мог обрести покой, изнуряя свой мозг различными думами, – этого он не мог утверждать. Павел не сильно расстраивался по этому поводу. Ведь это было то время, когда он имел возможность уединиться со своими мыслями.

Юноша был высокого роста и среднего телосложения. Стройный и выносливый, с греческим профилем лица, он был больше похож на родственников, чем на родителей. Высокий лоб, коротко подстриженные черные волосы, большие серые глаза, прямой узкий нос, неполные губы и неширокий подбородок, да уши, придававшие корректность глазам, создавали ему шарм.

Его небольшая комната была укомплектована необходимой мебелью: письменный стол, книжный шкаф, кровать, стоявшая у окна, два стула, да японский музыкальный центр. Пестрый ковер на стене, и палас на полу придавали комнате уют и тепло.

Павел всеми фибрами души стремился помочь отцу в его личном расследовании загадочного дела семьи Старковых, над которым Миротворец бьется четвертый год. Сын, в тайне от отца, вел записи и свои соображения по этому делу. Он хотел преподнести отцу сюрприз в виде разгадки данной головоломки, но пока ничего путного из этого не выходило. Расспрашивая отца, парень узнал все известные факты, делал заметки, записывал выводы то, вычеркивая, то, обращаясь к ним снова. Подобным образом он перевел не один блокнот. Юноша думал об отце, об этом неладном деле, о своих мечтах. Он собирался в недалеком будущем стать Миротворцем. Честным и упорным, добропорядочным и справедливым, – таким, как его отец. Потому и делал, для осуществления свей мечты, первые шаги.

Павел укладывался в постель не позже десяти часов ночи, чтобы иметь возможность подниматься на ноги спозаранку. Но подобные нарушения сна, видимо, вошли уже в привычку. Парень снова отходил ко сну после непродолжительных раздумий, когда увидел то, что его окончательно высвободило от пут сна. Мелькнула чья-то тень на освещенной лунным светом стене, куда был обращен его взор. Кто-то за окном пронесся по двору. Парень вскочил с кровати, мысли перемешались в голове: «Что за дела…В нашем дворе…Какого лешего там происходит».

Бесшумно покинув свою комнату, он осторожно направился к выходу. Фигурные настенные часы показывали двенадцатый час ночи.

***

Зеленый монах, в своем неизменном балдахине, стоял в нескольких метрах напротив Виктора Михайлова, ожидая пока тот докончит чтение записки.

«Вы, хороший Миротворец. А потому, я хочу объединить с вами усилия в нашем достойном деле, – писалось в ней ровным твердым почерком, не отличавшимся каллиграфией. – Беспорядки в городе творятся не без допущения чиновников и Миротворцев, в частности. Обратите внимание на комиссара. Очень подозрительная личность. Дневные преступления лишь верхушка айсберга. Могу с полной уверенностью утверждать, что основная масса преступлений происходит ночью. Если бы Миротворцы патрулировали улицы ночью… Искать меня не нужно. Я сам буду связываться с вами, в случае необходимости… Прибывшие в город новые жильцы, здесь не случайно. И система пропускающая таковых сюда не идеальна. Опять же комиссар является не последней фигурой в ней. Кто-то сознательно и целенаправленно подрывает авторитет райской Мечты в глазах ее основателей. Создается такое впечатление. И вряд ли оно ошибочное. Мы с вами лишь пешки и занозы в одном месте или, пардон, бельмо на глазу, палки в колесах, если хотите, в чьей-то игре. Игре бюрократов и карьеристов, не чистых на руку. Я полагаю, вы и сами все это осознаете».

Прочитав последнюю фразу, Виктор Михайлов поднял глаза на автора записки. Тот стоял в ожидании ответа, скрестив руки на груди.

– Во-первых, я рад, наконец, встретиться с тобой, – произнес он, не скрывая своего волнения. – Прими слова признательности в свой адрес…

Затворник, опустил голову, положив левую руку на грудь, принимая благодарность. Правую руку он выдвинул вперед, раскрыв ладонь, показывая, что не следует продолжать данную тему.

– Во-вторых, – слегка улыбнувшись, продолжил инспектор, – я полностью солидарен с твоими мыслями. Хотя, в отношении комиссара, ты меня ошарашил. Признаюсь, его я в расчет не брал совсем. – Почесав в затылке, он добавил. – Я обдумаю, как можно устроить твое предложение на счет ночных патрулей. А работать с тобой в команде я, конечно же, не против.

Затем, бросив взгляд прямо в черную маску лица, с осторожностью Миротворец продолжил односторонний диалог:

– Но, я имею желание увидеть твое лицо и знать твое место жительства… Я понимаю, что это несколько нескромно, я бы даже сказал нагло, – стал оправдываться он в ответ на отрицательное качание головой Зеленого монаха. – Просто у меня есть некоторые предположения, и я бы хотел утвердиться в них, – настаивал блюститель порядка.

Ночной гость покачивал указательным пальцем правой руки из стороны в сторону, давая понять, что спешить не следует, и время еще не настало. Тут он напрягся, будто кошка, готовящаяся к прыжку, и кинул взгляд в сторону дома. Показав инспектору, что он сам выйдет с ним на связь, Затворник, быстро, в несколько шагов, очутился у забора, неожиданно и резко перемахнул через него, и, словно призрак, растворился в темноте ночи.

Михайлов, не ожидавший такого поворота дела, изумленный, обратил свой взор в сторону дома.

– Так вот кто спугнул моего молчаливого собеседника, – произнес он, обращаясь к сыну, шедшему к нему на встречу.

– Нас навестил сам Спаситель! – удивлялся Павел. – Вот это новость! О чем вы говорили, отец?

– Он предлагает работать в команде.

– Серьезно! Это что-то. Расскажи мне о произошедшем, – взмолился парень. Он был так взволнован, что его широкие глаза и вовсе округлились.

Спустя пару десятков минут, в доме Старковых воцарилась тишина. Юноша, полный радости, тут же отдался дремоте. У него была пища для размышлений на утро, чем он был доволен. С едва уловимой улыбкой на губах, он, сложив руки под левой щекой, успокоился, отдавшись забвению. Михайлов забылся долгожданным и спокойным сном. «И все-таки странный он, этот Затворник», – мелькнула в его голове последняя мысль.

Заговор

Ночная жизнь бурлила в самом разгаре. Желтый глаз на черном небе наблюдал за своими владениями. Его неусыпное око создавало на земле игру красок, где темные участки местности менялись освещенными его светящимся взором окрестностями. Собаки перебранивались между собой, лаем и воем оглашая округу. Эгоистичные единоличники кошки при неожиданных встречах устраивали кошачью симфонию, больше похожую на плач ребенка. Из лесу периодически доносились звуки, свидетельствующие о бодрствовании его обитателей. Совы и филины, часто наведывавшиеся в город, ухали, маневрируя в проулках. Они устраивали охоту за вездесущими котами. Но вместе с животным миром, в эту ночь не смыкали глаз и представители двуногих хищников.

В доме, находившемся в нескольких кварталах от здания ОМОПП-а, рождались коварные идеи. Идеи, воплощение которых вызвало бы бурю экономического характера. Что, в свою очередь, привело бы к возмущению в народных массах. А это содействовало бы включению тех рычагов воздействия на горожан, которые только на руки немногим избранным, так называемой элите.

Это был средних размеров дом, не приметный, ничем не выделявшийся из других домов близлежащих улиц. Все окна были занавешены черным материалом. Дом был наглухо заперт. Внутри было тихо и темно. Только в одной комнате горела тусклая лампочка под абажуром, освещавшая круглый дубовый стол, стоявший в ее центре.

За столом сидело четверо мужчин. Перед ними лежал план какого-то здания, на котором делались пометки карандашом.

– Все должно быть сделано быстро, четко и без малейшей осечки, – говорил высокорослый широкоплечий блондин с торчащими ушами. Будучи хозяином дома, он напускал на себя важный вид. Одет был, как всегда, с иголочки. – Давайте прогоним план действий еще раз. Так, сначала заходишь в банк, под видом клиента, ты, Коля.