Искупление пороком

Вопреки ожиданиям, Херувим понес меня не в Адские земли, а в верхние слои Рая, туда, где обитали ангелы. Живущим ныне людям может показаться странным тот факт, что Рай на самом деле является не целостным, но представляет собой сложную многослойную систему. Тот уровень, где находятся души праведников и животных, есть лишь самый нижний слой Рая. Обитающие здесь души знают о существовании других сфер, но не могут сами побывать там. Точно так же и ангелы более низких уровней не способны самостоятельно посещать слои Рая, в которых обитают их соратники, обладающие более тонкой структурой. Таков божественный закон. Создания с высокой природой божественности могут легко спуститься на уровни ниже, а вот более приземлённые, плотные сущности самовольно подняться в высшие сферы не способны.

И всё же я не была единственным человеком, который оказался допущен в верхние слои Рая. Их было много до меня, но все они, отличившись при жизни особенной праведностью, были призваны к себе Богом, дабы быть возведенными в сан Святых. Таким душам разрешалось жить в сферах ангелов и выполнять подобные им функции наставников и защитников живых людей. Вот только я не отличилась при жизни чем-либо, стоящим внимания Господа, и именоваться Святой права, конечно же, не имела. Я была грешницей, хоть и не злостной, и поэтому искренне не понимала причин, по которым Херувим решил позволить мне посетить слои Рая, предназначенные для Ангелов.

Как я уже сказала, Рай состоит из нескольких слоёв, а вернее сфер. Их четыре, и располагаются они одна над другой. Сразу над сферой праведных людских душ размещается мир низших Ангелов и Архангелов. Эти существа наиболее близки по своей природе человеческим душам и поэтому чаще всего наведываются в земли нашего Рая. Как правило, именно из их числа выбираются Ангелы-Хранители для живых людей.

Архангелы, в отличие от обычных Ангелов, не только могли быть Хранителями живых людей, но также выполняли роль тех, кто помогал Пророкам на земле. Именно они открывали избранным людям повеления Господа, помогали им понять желания Бога и разъяснять его простым людям. Это была очень ответственная миссия.

Мир Ангелов и Архангелов немногим отличался от Рая, в котором жила я. Здесь также росло множество деревьев, зеленели и цвели луга, но небо тут, на мой неискушённый взгляд, казалось куда более глубоким и почти что ненастоящим. Оказавшись в этой сфере Рая, я предположила, что, возможно, Херувим, узнав мою историю, решил познакомить меня с кем-то из Архангелов. С кем-то, кто, быть может, обладая некой суровой тайной относительно Самаэля, захотел бы поделиться ею со мной. Вряд ли это сильно облегчило бы мои страдания, но другого объяснения такому путешествию я найти не могла.

На моё удивление, в мире Ангелов и Архангелов Херувим задерживаться не стал, а продолжил наше восхождение. У верхней границы сферы Ангелов и Архангелов обитали существа, именуемые Начала. Как я прекрасно знала, ответственность их лежала в вопросах защиты веры, и, осознав это, на секунду я испугалась, что именно к ним и понёс меня Херувим. Кому же, как не Началам, правильнее всего было бы осудить меня за еретичество внутри Рая и отправить коротать вечность в Ад? Это, действительно, было бы вполне логичным решением для Херувима, но, вопреки очередным моим ожиданиям, божественный проводник не задержался и у Начал. Мы проскочили мимо них так быстро, что я даже не успела толком ничего рассмотреть.

Не стал Херувим задерживаться и в сфере, где обитали Господства, Силы и Власти. Несмотря на странные названия, эти существа тоже являлись Ангелами, но более высокого, тонкого уровня. Внешне они довольно сильно походили на Архангелов, но были ещё более бесплотны, а божественное сияние их казалось значительно ярче. Именно эти существа, обладая достаточной свободой воли, обеспечивали ежедневную работу вселенной. Они руководили земными правителями, заставляя их поступать мудро и справедливо, помогали избранным людям творить чудеса, исцелять болезни, сохранять силу духа, а также вели тысячелетнюю, непрекращающуюся борьбу с демоническими помощниками Дьявола. Моё мысленное неповиновение законам Рая, конечно же, могло быть осуждено и наказано ими, но Херувим не стал останавливаться и здесь, а вместо этого понес меня ещё выше.

Остановился Херувим только в самой верхней сфере Рая, там, где обитал он сам и его собратья. То был мир Серафимов, Херувимов и Престолов. Едва я оказалась там, у меня перехватило дыхание и отчаянно закружилась голова. Всё вокруг казалось завораживающе невесомым, и я ощущала себя невероятно тяжёлой, искусственной и даже инородной для этого мира. Всё моё естество стремилось уйти ниже этой сферы, и, если бы не поддержка Херувима, я бы вряд ли просуществовала там более мгновения.

Здесь, в самой возвышенной сфере Рая, тоже были цветы, но парили они прямо в воздухе, медленно появляясь, словно бы из ниоткуда, и снова мягко исчезая. Имелись здесь и подобия жилищ, соединенные между собой аркообразными резными мостами, которые тоже казались мне мистически иллюзорными. Херувим опустился на один из таких мостов, что, исходя из небольшой, столь же возвышенно утончённой площади, вёл вверх к странному парящему в невесомости острову. Вокруг я видела множество существ, подобных Херувиму, принёсшему меня сюда. Были здесь и Серафимы, которых, надо отметить, я насчитала значительно меньшее количество. Создания эти тревожно оборачивались, с подозрением разглядывая меня, а я же испытывала настоящий ужас при виде них. Не только потому, что Бог создал их почти что равными себе по силе и способности созданий этих были практически безграничны. Все они могли легко покарать меня за ересь, но ужас я испытывала не из-за этого. Все они – и подобные пламени шестикрылые Серафимы, и вестники Бога четырёхкрылые Херувимы – были созданы настолько прекрасными, что лик их ужасал простых людей своей красотой. До встречи с ними я и представить себе не могла того, что истинная красота может приводить кого-либо в ужас. Теперь же, оказавшись среди них, я трепетала. Я вспомнила, что и Самаэль когда-то был Серафимом, и именно эта врожденная его природа являлась настоящей причиной невероятной притягательности этого создания, а также того странного трепета, что испытывали люди, находясь перед ним. Только сейчас я осознала, что никогда не видела настоящего его лица. Возможно, он прятал свой истинный лик, не желая пугать меня, или, может быть, он распрощался с ним тогда, когда отринул Бога.

Чем ближе мы подходили к странному острову и чем лучше мне удавалось разглядеть его, тем в большее удивление я приходила. Загадочный остров на самом деле и не был таковым. Его основание состояло из огромного числа пламенеющих колес, усеянных тысячами не моргающих глаз. Эти бесчисленные оранжевые с зелёным глаза настороженно уставились на меня, когда мы с Херувимом оказались совсем близко.

– Не бойтесь, – мягко сказал он и, нутром ощущая снедавшую меня тревогу, покрепче сжал мою ладонь.

Херувим повёл меня вверх по этому странному, созданному из живых существ, острову. Ступая прямо по ним, я ощущала на себе их божественную силу. Существа эти не были враждебны ко мне, но всё же присутствие посторонней, несвойственной этому миру души смущало их и тревожило. Пламя престолов, смешанное с облаками, расступалось перед нами, открывая путь, а впереди я видела лишь яркий, проникающий в самое нутро души свет. Мне больно было смотреть на него, и я закрыла глаза, полагаясь теперь только на своего проводника. По щекам потекли слёзы.

– Что это? – испуганно прошептала я.

Мне хотелось поскорее скрыться от этого странного, пугающего света, но с каждым шагом мы становились только ближе к нему.

– Это Бог, – торжественно возвестил Херувим.

– Бог! – на секунду я замерла, не сумев поверить собственным ушам.

Разве могла я – простая человеческая девушка, неблагодарная и запятнанная дружбой с Дьяволом – иметь надежду предстать когда-нибудь перед самим Богом. Перед Создателем и Прародителем. Не каждый Святой мог быть удостоен подобной чести, и всё же Херувим привел меня именно к Богу. Мы остановились у обрыва, с которого открывался вид на бесконечное пространство, заполненное пронзительным, божественным светом.

– Откройте глаза, – попросил Херувим.

Не без страха я повиновалась. Мне всё ещё невероятно больно было смотреть на сияние Бога, но я постаралась не отводить взгляд.

– Я и не думала, что Он такой, – очень глупо, но это было единственным, что я смогла произнести в тот момент.

Мои слова заставили Херувима улыбнуться.

– Человеческие глаза способны видеть лишь свет Бога. Его сияние, – пояснил он. – Только те, кто живут в этой сфере, способны видеть его настоящий лик.

– И каков Он? – спросила я, надеясь получить в ответ что-то вроде того, что Бог создал нас всех по своему образу и подобию, а значит, мы похожи на Него так же, как и Он на нас.

Вместо этого Херувим сказал:

– Он – прекрасен и велик. Он – един и множествен одновременно. Он есть всё, и он есть все. Он совершенен.

Его ответ смутил меня своей неоднозначностью. Эти слова говорили о многом, но, к сожалению для меня, не раскрывали достаточной сути. Херувим заметил это и пояснил:

– Люди, хоть часто и забывают об этом, имеют в себе три сути. Первая – это смертная Материя, которая теряется по окончании земной жизни и которой не имеет ни один из Ангелов. Вторая – это Душа. Она есть то, что делает вас живыми, ваша суть. Но кроме Души и Материи в вас есть ещё и Дух. Именно он делает вас подобными Богу. Дух есть частичка Бога внутри вас, он дает вам свободу воли и неистовую тягу к Богу. Дух ежесекундно стремится вернуться к своему Прародителю и этим заставляет вас осуществлять поиск Божественного Начала. Вы, люди, так жадно и подчас безумно ищете присутствие Бога в окружающем мире, но забываете самое важное: Бог всегда внутри вас.

Я медленно кивнула, давая понять Херувиму, что его ответ помог мне.

– Почему вы привели меня именно сюда? – спросила я, спустя несколько секунд размышлений.

– Так приказал Отец, – Херувим указал рукой на божественное сияние.

– Он желал видеть меня?

Эта мысль вдруг очень напугала меня. Не знаю, чего я страшилась больше: того, что Бог знал о моём существовании, или того, что приказал привести меня сюда.

– Бог знает обо всех своих детях, – очевидно, прочитав мои мысли, заметил Херувим. – Он всем сердцем любит каждое своё дитя и стремится помочь.

– Он сердится на меня? – спросила я, тревожно вглядываясь в глубину божественного света, но не имея возможности понять суть господнего посыла.

– Ни в коем случае, – успокаивающе произнёс Херувим. – Отец Сущего прекрасно знает, что помыслы ваши никогда не были запятнаны.

– И всё же сердце моё привязано к врагу Господа…

– У Господа нашего нет врагов, – тепло улыбнувшись, Херувим перебил меня, а затем протянул руку вперед, указывая на свет, и произнёс: – Всмотритесь вглубь сияния, и вы всё увидите!

Я снова обратила взор на божественный свет, но в первые несколько секунд не видела ничего. Сияние слепило меня, причиняло боль, но я всё равно не отводила глаз, сама не зная, что могу и должна там разглядеть.

Постепенно свет сменился непроглядной тьмой, отчего в какой-то момент мне даже почудилось, будто бы я ослепла. Впрочем, скоро свет вернулся, да так резко и мощно, что я вздрогнула и решила, что вот теперь уж точно лишусь способности видеть. И всё же подобного не случилось. Вместо этого моё сознание окутала какая-то сумасшедшая, бушующая энергия. Свет ли рождал её, или же она сама была этим светом, я не знаю, но всё вокруг стало меняться, двигаться и словно бы развиваться. Через какое-то время местами свет стал концентрироваться и уплотняться, рождая материю. Частицы веществ кружились вокруг меня в бешеном ритме, объединяясь в звёзды и планеты, образуя галактики и системы. Меня вновь окружила светящаяся энергия, а через секунду я осознала себя стоящей на голой, пустынной, первозданной Земле. Не сразу я поняла, что та твердь, на которой я стою, и есть родная мне планета.

Земные сутки менялись за долю секунды, а вместе с этим изменялось и всё вокруг. То солнце, то луна, словно бы преследуя друг друга, но не имея сил догнать, поочередно освещали Землю, сквозь сухую почву торопливо проступала живительная вода, рождались озера, реки и океаны. Следом за ними появилась и подобная бархату, едва уловимая первая зелёная растительность, сменившаяся тут же густой травой, кустарниками и, наконец, деревьями.

Когда же всё это свершилось, солнце, затмившееся на мгновение луною, вдруг снова засияло, да так сильно, что, казалось, готово было уничтожить всё, что только что родилось на планете. Но свет этот всё же не был губителен. Совсем скоро я узнала в нём сияние Господа.

Словно по лестнице, ступая по лучам божественного света, на Землю сошёл шестикрылый Серафим. Сотканное Богом создание, излучая сияние, удовлетворённо оглядело вверенные ему территории, а затем, следуя особому божественному завету, призвало к себе твердь. Ответив на зов Серафима, почва под его ногами медленно пришла в движение, постепенно принимая форму высокого холма с глубокой выемкой внутри. Серафим, оставшийся в этой выемке, опустился на одно колено и, обратив восторженный, влюбленный взгляд к родившему его божественному сиянию, запел молитву. Растительность, бурно расползавшаяся вокруг, успела охватить весь холм и, добравшись до самого Серафима, крепко оплела его тело, привязав, таким образом, к земле. Казалось, находясь в молитвенном экстазе, он не заметил этого.

Вслед за этим мир вокруг Ангела снова пришёл в движение. Я не сразу поняла, что же именно случилось, но через какое-то время осознала, что пребывавшая прежде в покое вода теперь дала жизнь, которая, изменяясь и перерождаясь, выбралась на сушу, где дала новые виды. На земле появились такие животные, каких я не могла бы и вообразить. Некоторые из них выглядели настолько ужасающе, что я невольно содрогалась, глядя на них.

Следом за животными и птицами в мир явились люди. Когда это случилось, Серафим, наконец, прервал свою молитву и поднялся. Трава и лианы, прежде плотно оплетавшие Ангела, мягко выпустили его из своих объятий. Неторопливо Серафим спустился с холма к первым людям, которые ещё бездумно и неуверенно взирали на новый мир, что открывался перед ними. Эти люди, к моему изумлению, ничем не отличались от обычных диких животных. Их взгляд был не осмысленнее взгляда коровы, ищущей сено. Тем не менее Серафим взирал на них с любовью и нежностью. Остановившись рядом с людьми, божественное создание вновь взглянуло в лик Отца и вознесло ему хвалу. Трижды поклонившись небесному сиянию, Серафим обратил взор к стоявшим перед ним людям. Он возложил руки на их головы и произнёс молитву, подобной которой мне никогда прежде не приходилось слышать. С первыми звуками этой молитвы люди закрыли глаза, а когда же, по окончании таинства, они вновь открыли свои очи, взгляды их перестали быть прежними. Они больше не были животными, но стали настоящими людьми, с человеческой душой, сознанием и разумом, привычными нашему роду. Закончив молитву, Серафим отнял руки от голов людей и снова трижды низко поклонился божественному свету. Обернувшись к людям, он указал рукой на небо и сказал:

– Почитайте Бога, как отца своего. Он вас создал и наделил душой и волей. Любите Его. Он дарует вам эту планету. Берегите её. Любите друг друга и живите в мире.

Сказав это, Серафим ещё раз низко поклонился божественному свету и, наконец, покинув людей, вернулся на своё место в углублении на холме. Едва он опустился там на колени, растительность, словно ожидавшая его возвращения, вновь густо оплела тело Ангела. Он же обратил лицо к Богу, лишь на миг задержав взгляд на людях. Только в этот момент, в этот короткий миг, когда во взгляде его, вскользь брошенном на первых людей, проявилась какая-то необъяснимая печаль, я вдруг узнала Самаэля. Самаэля, который не был ещё изгоем и предателем. Самаэля, рождённого Господом, почитающего Отца и исполняющего Его заветы. Лицо Ангела было похоже на то, что я запомнила со времени нашего знакомства, но здесь и сейчас оно источало особенную красоту и величие. Самаэль являл собой божественную сущность. Он был близок к Богу, но всё же никогда не был Богом.

– Самаэль! – я выкрикнула это имя, сама не ожидая того.

В тот же миг необыкновенное видение исчезло, и я вновь осознала себя стоящей подле Херувима в лучах божественного сияния. Ангел тепло улыбался, глядя на меня.

– Вы тоже это видели? – спросила я у него.

– Видел, – подтвердил он.