Искупление пороком

Едва Верстратены оставили сэра Томаса одного, он, вопреки собственному стремлению вернуться в музыкальную гостиную, обратил взгляд на бумаги, оставленные Аделриком. Квартира, предлагаемая этим человеком, в другое время вряд ли бы заинтересовала сэра Томаса. Она была совсем небольшой, довольно уютной, но всё же ощутимо старой. Размещалась она почти в самом центре города, что, конечно же, придавало ей некоторую значимость в глазах сэра Томаса.

Слухи о том, что Стаффорд скупает городские квартиры, были, в общем-то, правдивы. В последние месяцы он и правда не упускал любой возможности приобретения мелкой недвижимости, а иногда даже не гнушался и её арендой. Все эти манипуляции были необходимы для того, чтобы привести к исполнению его очередную, весьма грандиозную задумку. Дело в том, что около полугода назад сэру Томасу приснился сон, в котором он воочию увидел себя, восседающим на мировом троне. Этот сон был столь ярким и реалистичным, что, пробудившись, Стаффорд принял его за знамение. С этого дня он пришёл к убеждению, что настала пора ему, как сыну Божьему, явить себя миру. Грядёт Судный день, уверовал он, а это означало, что мессии необходимо было заявить о себе. Иисус не вошёл бы в историю, если бы не сказал людям о том, кто он есть на самом деле. Правда, Стаффорд считал себя, куда более мудрым, чем новозаветный Божий сын. Прекрасно понимая, что не все поймут и примут его идеи сразу, он хорошо спланировал своё явление, и для того, чтобы всё прошло по плану, он решил призвать к себе если не всех, то большинство своих учеников. Именно для них, а вернее, для их размещения в городе, сэр Томас и озадачился приобретением недвижимости.

Рассмотрев все предложенные Верстратеном бумаги, Томас Стаффорд поднялся из-за стола и в раздумьях подошёл к окну. Оно было приоткрыто. С улицы задувал едва ощутимый ветерок, который вместо прохлады, к сожалению, приносил с собой лишь потоки тепла. Узкое лицо Стаффорда исказила недовольная гримаса. Он не любил жару. Она навевала на него состояние лени, а быть таковым сейчас, когда приближалось самое значимое в его жизни событие, было никак нельзя. Сэр Томас вдруг снова ощутил острый укол тревоги. Только бы всё получилось…

Стараясь отогнать прочь неприятные мысли, Стаффорд вернулся к столу и, нажав на кнопку вызова помощника, принялся собирать бумаги Аделрика Верстратена в аккуратную стопку. Одну из бумаг, ту, где был написан адрес квартиры, сэр Томас отложил в сторону.

? Вы меня звали?

Стаффорд вздрогнул ? его помощник Дориан умел оказываться рядом совершенно незаметно. Этот его навык временами пугал сэра Томаса, но по большей части всё же восхищал его. Тем более, что иногда он был весьма на руку своеобразным задумкам Стаффорда.

? Да, ? кивнул сэр Томас, стараясь не слишком демонстрировать тот факт, что помощник снова сумел застать его врасплох. – Дориан, прикажи срочно подать мой лимузин.

? Куда едете? ? с нотками игривости в голосе поинтересовался его помощник.

Дориан не отличался особенной стремительностью в выполнении мелких желаний Стаффорда, но зато ему не было равных в тщательности и усердии реализации важных планов сэра Томаса. Именно за это Стаффорд и уважал его. И именно поэтому прощал Дориану мелкие проявления непокорности.

? Мне необходимо увидеться со старым товарищем, ? сказал Стаффорд. – Тебе это интересно не будет.

Дориан удовлетворённо кивнул, а затем лукаво осведомился:

? А что прикажете делать с милой музыкантшей в гостиной?

Сэр Томас на мгновение задумался. Поглощённый тревогой, он и забыл про очаровательную скрипачку. Возвращение к ней было весьма заманчивым, но даже в изощрённом пороками сознании Стаффорда дела иногда стояли выше наслаждений.

? Пусть продолжает играть до моего возвращения, ? сказал он и, хитро ухмыльнувшись Дориану, добавил: ? Уверен, ты проследишь за тем, чтобы музыка не прерывалась.

Лицо помощника расплылось в хищной улыбке.

Вскоре лимузин был подан. Удобно разместившись на обитом чёрным бархатом сиденье и налив себе виски из встроенного бара, Стаффорд назвал адрес. Место назначения нисколько не удивило водителя, как, впрочем, и появление чёрного лимузина у дверей заведения де Грота тоже мало на кого произвело впечатление. Дело в том, что этот автомобиль появлялся в тех краях весьма часто, вот только хозяин его никогда не удостаивал местных обывателей чести увидеть его лицо. Завсегдатаи заведения де Грота хорошо знали этот лимузин, но ни один из них и представить себе не мог, кому именно он принадлежит. Сам же де Грот хранил тайну личности своего знатного посетителя с преданностью миссионера. Посетители ресторана крепких напитков могли лишь строить туманные предположения о значимости персоны в этой машине, на основании того, как де Грот, поджав хвост, словно собачонка, выбегал навстречу лимузину, едва тот появлялся на горизонте.

В этот день Стаффорд появился вблизи заведения де Грота в послеполуденное время. К этому моменту владелец ресторана крепких напитков уже успел недурно заблудиться в парах Бахуса, пару часов поспать и пробудиться в весьма раздражённом настроении. Поэтому, когда он, завидев подъезжающий лимузин, словно ошпаренный выскочил из дверей своего заведения, не только молодые официантки, но и все посетители радостно выдохнули.

? Добрейшего дня, господин, ? запыхавшись от непривычно быстрой ходьбы, произнёс де Грот.

Приветствуя посетителя, он наклонился к приоткрытому окошку лимузина. Получив поощрительный кивок его владельца, де Грот открыл дверцу и забрался внутрь. При этом держался он на почтительном расстоянии от Стаффорда

Сэр Томас презрительно скривился, ощутив запах выпитого де Гротом алкоголя. Его крайне раздражало то, что из всех доступных на земле пороков этот человек застрял лишь в одном из них. Этот факт удивлял Стаффорда. Эксперимента ради он даже несколько раз попытался вовлечь де Грота в пороки, куда более, на его взгляд, увлекательные, чем пьянство, но все попытки эти заканчивались одинаково – де Грот напивался до состояния животного и засыпал где ни попадя. Причём случалось это даже тогда, когда сама порочная вечеринка предполагала отсутствие алкоголя.

Впрочем, несмотря на свою разочаровывающую пристрастность к спиртному, де Грот всё же нравился сэру Томасу. Он был крайне услужлив и внимателен к желаниям Стаффорда. Причина у подобной услужливости была.

Герард де Грот что было сил твердил всем, будто бы создал своё заведение полностью сам. На деле же он прекрасно помнил, кому обязан текущим своим положением. Именно Томас Стаффорд спонсировал когда-то создание его питейного заведения, да и сейчас иногда оказывал ему ощутимую поддержку. Взамен на это сэр Томас просил лишь одного – де Грот сам или посредством своих проверенных товарищей должен был выполнять для него небольшие, не всегда чистые поручения.

? Как процветает бизнес? – довольно холодно поинтересовался сэр Томас.

На самом деле ему было совершенно безразлично то, как идут дела де Грота, но ему доставляло немалое удовольствие наблюдать за тем, как при этом вопросе выпрямляется спина закостенелого пьяницы и как краснеют его щёки от плещущейся в винном море гордости.

? О, великолепно! – радостно сообщил де Грот. – Будьте уверены, великолепно. Сегодня я уволил одну бестолковую официантку, но это ерунда. Мне достаточно только свистнуть, и на её место прибегут десяток таких!

? Не сомневаюсь, не сомневаюсь, ? даже не пытаясь вслушиваться в его слова, сказал Стаффорд. – У меня к тебе дело.

Де Грот сразу же умолк.

? Отправь кого-нибудь из своих ребят проверить эту квартиру, ? Стаффорд протянул де Гроту бумагу, где значился адрес. – И ещё. Пусть он соберёт всю возможную информацию о её хозяевах. Я хочу знать обо всех их прегрешениях, скрытых мыслях, самых потаённых желаниях.

? Я отправлю туда своего лучшего человека! – едва не целуя бумагу, произнёс де Грот.

? Я на это рассчитываю, ? холодно сказал Стаффорд и властно добавил: ? Ты свободен.

Глава 8

Ренэйт Хольст, врач скорой помощи городской больницы, навещала маленькую Эстер каждый день. Это были, скорее, визиты долга, чем помощи, ибо давно уже было понятно, что девочка не выживет. Собственно, по этой самой причине малышку не стали держать в больнице, хотя Ренэйт и не раз просила об этом.

В другое, более спокойное время руководство больницы, вероятно, прислушалось бы к мнению Ренэйт: она была опытным врачом, спасшим многие жизни, и пользовалась большой популярностью среди коллег. В другое время по просьбе Ренэйт девочку бы, действительно, разместили в палате и приложили бы все возможные усилия для её исцеления, и, кто знает, возможно, у неё был бы шанс. Но сейчас, к немалому сожалению Ренэйт, было не то время.

Вот уже почти четыре месяца город был охвачен эпидемией. Неизвестная науке болезнь, проявлявшаяся сначала как простое респираторное заболевание, быстро захватывала организм человека, убивая его в считанные дни. Этот неопознанный вирус легко передавался от одного человека к другому. Людей привозили в клиники целыми семьями, целыми домами. Все городские больницы быстро оказались переполнены. Не хватало коек и лекарств, да и к тому же не доставало рук, способных ухаживать за больными. Вскоре и морги оказались забиты до отказа. Врачи же работали из последних сил, но не каждый из них был способен выдержать подобную физическую и духовную нагрузку.

Ренэйт же была из тех, кого не пугала тяжесть работы. Эта женщина представляла собой редкое для нашего времени явление – человека, работающего по призванию. Ещё в детстве она решила, что хочет спасать жизни. Этому Ренэйт посвятила все свои сознательные годы. Доктор Хольст была уже немолода, к тому же тяжёлая работа, сопровождаемая немалыми тревогами и бессонными ночами, привела к тому, что лицо её рано постарело. Седина ещё только тронула от рождения рыжие, кудрявые волосы, но сетка довольно глубоких морщин и тёмные круги под глазами уничтожали всю былую привлекательность её лица. Теперь же, в эти тяжелые дни эпидемии, Ренэйт совсем уподобилась старухе.

Сердобольная от природы, доктор Хольст совсем не позволяла себе отдыхать. Днём она дежурила в больнице, а когда основная смена заканчивалась, брала чемоданчик с лекарствами и навещала больных, оставленных лечиться на дому. Лишь поздней ночью эта женщина возвращалась к себе и без сил падала в постель, чтобы через три часа вновь проснуться и отправиться в больницу.

Ренэйт готова была отдавать всю себя спасению заболевших, но это совсем не значило, что её устраивала такая жизнь. Её, как и всех врачей, трудившихся в это непростое время, возмущало то, что правительство города замалчивало факт эпидемии. Ещё в первый месяц появления неизвестной болезни во все городские больницы пришёл приказ, требующий, дабы не зарождать панику среди населения, оставлять в секрете подробности течения болезни и количество людей, ею поражённых. А количество это было огромно.

Наблюдать за тем, как неизведанная болезнь терзает детей, для Ренэйт было особенно тяжело. И ещё хуже ей было осознавать, что ребёнка уже не спасти. Каждый раз, приходя навестить малышку Эстер, Ренэйт испытывала ужасное чувство – чувство собственной бесполезности. Её терзания усиливал и старик Винсент. Стоило Ренэйт только появиться на его пороге, как он принимался высказывать ей своё недовольство. Не замолкая ни на секунду, он ругал её и всех врачей в её лице, сыпал угрозами и не раз садился за написание жалобы. Впрочем, ни одно жалобное письмо дописано им не было. Едва старик брал бумагу и садился за стол, на него накатывали эмоции, и он, поддавшись им, начинал безутешно плакать.

Ренэйт не сердилась на старика. Его можно было понять: он не знал того, что видела она. Он не видел столько смертей, сколько видела она. Эстер была его жизнью, но ситуация складывалась так, что спасти малышку было невозможно. Страшная болезнь полностью захватила это маленькое тельце. Девочка оказалась слишком слаба, чтобы сопротивляться ей. Лекарства, которые давала ей Ренэйт, лишь немного притупляли страдания Эстер, но исцеления не приносили. Оставалось только ждать.

Ренэйт уже не пыталась обнадеживать старика, да он и сам всё видел, всё понимал. Тем не менее она не хотела и озвучивать страшный факт. Произнести подобные слова означало убить последнюю, пусть даже и обманную надежду.

«Пусть лучше старик надеется», ? так считала Ренэйт.

В этот день Эстер оказалась последней пациенткой, которую Ренэйт должна была посетить. Поэтому, покинув дом старика Винсента, она позволила себе остановиться и отдышаться. Торопиться было некуда. Обход её закончился сегодня несколько раньше, чем обычно, и поэтому Ренэйт, несмотря на усталость, решила навестить старого друга. Из-за большого количества работы, она не виделась с ним больше месяца и теперь тревожилась о его самочувствии. Как ни странно, её давним другом был сэр Томас Стаффорд.

Что может быть общего у человека, посвятившего свою жизнь спасению других, и человека, поставившего целью своего существования исследование неизмеримых глубин порока? На первый взгляд, таких людей не может связывать ничего, но говорят ? противоположности притягиваются. Ренэйт и Томас познакомились около двадцати лет назад. Она ещё только начинала карьеру врача, он же, недавно вернувшись из путешествия по Европе, находился в странной растерянности. Его обуревали неясные чувства. Ему необходимо было дружеское плечо, способное поддержать в трудную минуту, и она (о, сердобольная душа!) его предоставила. Томас честно, не утаивая ничего, ни одной детали, рассказал ей о том, что случилось с его матерью. Ренэйт выслушала его, поняла и, что самое важное, не стала осуждать.

Наверное, именно это и сблизило этих совершенно разных по своей природе людей. Ренэйт испытывала к Томасу истинную симпатию и сострадание и, вероятно, надеялась на то, что сможет повлиять на него, изменить в лучшую сторону. Впрочем, признаться в этом даже самой себе она не решалась. Тем не менее Ренэйт и правда была особенным человеком для Стаффорда. Он никогда не пытался играть с ней, не стремился причинить вред, но обращался к ней всегда, когда ему требовалась поддержка и помощь. Не раз Ренэйт выручала его, и он никогда не забывал выразить ей за это благодарность каким-нибудь подарком. Отношения их никогда не носили романтического характера, но Ренэйт таила в душе надежду на то, что когда-нибудь они станут таковыми. Впрочем, надежда эта, не подпитываемая ничем, жила в ней уже почти двадцать лет.

Дверь городской квартиры сэра Томаса Стаффорда открыл Дориан.

? Я хотела увидеть Томаса, ? холодно сказала Ренэйт, по привычке без приглашения проходя внутрь.

? Или всё-таки меня? – Дориан лукаво улыбнулся, прикрывая дверь за гостьей.

Ренэйт нетерпеливо фыркнула. Она недолюбливала помощника Стаффорда, так как с его появлением в этом доме сэр Томас стал более холоден к ней и ещё сильнее увлёкся своими порочными изысканиями. К тому же теперь он стал часто и беспричинно приходить в нервное, раздражённое состояние, да и вообще бывал не рад внезапным визитам Ренэйт. Она же была уверена в том, что все эти пагубные изменения в Стаффорде произошли лишь под влиянием Дориана. Этот человек постоянно совал свой заострённый нос куда не следовало. Едва Ренэйт появлялась в доме Стаффорда, он уже был тут как тут, крутился рядом, что-то подслушивал, что-то выискивал, постоянно пытался влезть в разговор, а сэр Томас словно бы и не замечал этого.

? Мне нужен Томас, а не ты, ? резко ответила Ренэйт и, не удостоив надоедливого помощника взглядом, направилась прямиком к кабинету Стаффорда.

? Его нет, ? Дориан догнал её неожиданно быстро. – Он только что уехал по делам.