Подарок для шейха. Я не стану твоей

Судьба или нет, но даже мое сокращенное имя связывает меня с Востоком, потому что оно идентично арабскому. Мне как будто с рождения был предначертан плен во дворце шейха.

– Славянское. Мирослава я, – поясняю и вдруг молнией бьет в голову мысль. И как только я могла забыть… Ни разу за дни плена не вспомнила о нем.

Паспорт!

Сущий пустяк на первый взгляд. В моей-то ситуации… думать о забытых в отеле вещах.

Но нет. Нет.

Это важно. Важно настолько, что я начинаю сильно нервничать.

Я не собираюсь надолго оставаться здесь. Не буду игрушкой в руках этого шейха.

Я сбегу. Найду способ и сбегу. Мне нужен паспорт. Я должна улететь в Москву, потому что в Дубае меня найдут, где бы я ни пряталась.

– Что такое? Ты хочешь мне что-то сказать? – Имран сощуривает глаза, заметив волнение на моем лице.

Я киваю.

Хотя бы попытаться стоит…

– Мой паспорт остался в отеле. Номер был оплачен всего на неделю, а я не знаю, сколько дней прошло и где сейчас мои вещи…

– Зачем он тебе? – обрывает меня шейх. – Надеешься сбежать? Не обманывай себя. Без моего разрешения и сопровождения ты никогда не выйдешь из дома. Паспорт тебе больше не нужен.

Звучит дико. Без разрешения. Без сопровождения.

Средневековье в чистом виде.

Удивляет.

Мы же не где-нибудь в Афганистане! Для Дубая это… слишком.

Я, конечно, понимаю, что мне ограничат свободу. На какое-то время, чтобы привыкла так жить и не сбежала.

Но я надеялась, что это не продлится долго. Ведь запирать женщин дома – прошлый век. Местные арабы так не поступают!

Но этот видимо, нет…

Шейх не шутит и похоже реально собирается держать меня в заточении, пока не состарюсь.

Но больше всего меня сейчас волнует паспорт! Как я улечу домой, если удастся все же сбежать?

– Не понимаю… Как это? Как это мне не нужен паспорт?! Без него я – никто! В чужой стране! А если я заболею… А если мне потребуется срочная операция! Меня же даже в больницах не примут, потребуют данные подтвердить, потому что я иностранка! Ты не можешь этого не знать, и все равно так спокойно говоришь, что мне не нужен паспорт. Может, у тебя есть личный штат врачей на любой случай?! Нет? Так я и думала, – нервы окончательно сдают, не сдерживаю себя. – Господин Имран, у тебя есть паспорт Эмиратов? Почему бы тебе не выбросить его в Персидский залив с борта своей яхты? Это ведь такая ненужная вещь…

Имран делает жест рукой, призывая меня к молчанию.

– Не прекратишь мне дерзить – поставлю на колени. Будешь открывать рот не по прямому назначению.

Будь проклят мой язык.

– Не надо! – выпаливаю.

– Ты забываешься. Приведи себя в чувство. Иначе это сделаю я, заодно и перевоспитаю тебя раз и навсегда. Ты меня поняла?

Легкий кивок в ответ его не удовлетворяет.

– Не слышу, – нетерпеливо.

– Да, – говорю, вздыхая.

– Умница. Быстро учишься, – ни тени похвалы в голосе. Раздражен. – Ты задала вопрос – отвечу. У меня есть личный штат врачей. Когда будешь рожать, ты в этом убедишься.

Глава 4. Имран

– Рожать?! – меняется в лице Мира. Бледнеет. Взгляд мечется.

Мысленно усмехаюсь. Напрягаться не надо, чтобы прочесть мысли в ее голове.

– Что? Не планировала? Придется, милая, – делаю шаг к ней. Нависаю над ней, упираясь рукой в стену. – Я долго ждать не стану. День дам, чтобы ты пришла в себя, смирилась. Но завтра ночью ты ляжешь в мою постель.

– Сама не лягу, – заявляет, упрямо поджимая губы. – Я не такая, господин Имран. У меня другое воспитание. Я была свободной женщиной и не привыкла подчиняться. И я не хочу спать с мужчиной, который мне не нравится.

– Не нравится? – насмешливо изгибаю бровь. По глазам вижу – врет. – Не выдумывай. А если… проверю?

– Проверишь?! – паника на лице. – Как?

Не трачу слов.

Беру Миру рукой за затылок, притягиваю к себе. Сминаю ее губы поцелуем. Она цепляется пальцами за мою кандуру. Мычит возмущенно мне в рот, обжигая горячим дыханием. Упирается локтями мне в грудь.

Фиксирую рукой ее голову, чтобы не сбежала. И настойчиво приоткрывая языком нежные губы, проникаю в ее рот. Целую глубоко, делюсь своим дыханием.

Она приторно пахнет. И на вкус сладкая.

Сладкая карамелька.

Сопротивляется. Не отвечает на поцелуй. Напираю, жадно терзаю ее губы, заставляю откликнуться. Мира прикрывает глаза, отпускает зажатую в пальцах кандуру и обвивает руками мою шею. Целует меня неумело, но страстно, покусывает губы.

Бороться с желанием подмять ее под себя становится все труднее.

– Достаточно, – отстраняюсь резко и ловлю на себе ее растерянный взгляд. – Иначе завтра наступит сегодня.

Ее щеки вспыхивают румянцем, в глазах появляется знакомый блеск. Слезы. И вместо того, чтобы признать, что я ей нравлюсь, она продолжает стоять на своем:

– Это ничего не значит, господин Имран. Я не хотела тебя целовать. Это все эмоции… я не справляюсь. Я хочу домой. Хочу позвонить маме, сказать ей, что я жива. Она ведь места себе не находит, не зная, что со мной! Тебе легко сказать – забудь. Но как я могу забыть всех, кто мне дорог?! Меня насильно вырвали из привычной жизни, разлучили с подругой, заперли здесь и запугивают правилами и традициями! А ты меня не отпускаешь, – ее голос надламывается, губы дрожат. По щекам текут слезы. Она вдруг бросается ко мне, впивается в плечи пальцами и прячет лицо на груди.

Рыдает, сотрясаясь всем телом.