Горький вкус родных рябинок

Ещё в магазине давали конфеты «внагрузку». Это когда конфеты, в фантиках или без, потеряют свой товарный вид в виду непредвиденно долгой лежалости, пустят свои конфетные соки, слипнутся друг с другом в большой спаянный комок, вот тогда Завмаг начинает продавать их «внагрузку». То есть, хочешь ты или не хочешь, но к твоей покупке добавят комок такой, какой удастся урвать у большого общего комка.

Вначале, когда сосёшь эти конфеты, их поверхность кажется неприятной для языка и немного безвкусной, но потом эта поверхность растворяется и начинается гладкая и сладкая внутренность.

В магазине бывали очереди, но стоять в них среди односельчан интересно. Столько разговоров, шуток, новостей, перебранок.

Мужики, бывало, без очереди покупают себе бутылку и на закуску зачёрпывают прямо из бочки мелкую рыбёшку. Засунут руку в коричневую жидкость и вытаскивают столько, сколько поместится в жмене. Только головы и хвосты торчат во все стороны между пальцев. Завмаг её не взвешивает, а чуть прищурив глаз, так оценивает и щёлкает костяшками весов, прибавляет к стоимости бутылки несколько деревянных колёсиков.

А в больших голубых ящиках лежат конфеты. Вот из-за этих-то конфет Аришка и мечтала, когда вырастет, стать продавцом. Можно то из одного ящичка конфетку съесть, то из другого. Вон их сколько, кто заметит?

21

Если следовать Аришкиному рассуждению и моментом знакомства считать первое воспоминание об этом человеке, то воспоминание о Танюшке Вершининой следующее.

Магазин. Очередь. Впереди Аришки красивая куртка. На белом фоне красные узоры. В куртке девочка. Она стоит спокойно, смотрит на ассортимент, на продавщицу, на Аришку не смотрит, Аришка сзади. Почему-то кажется, что это – то самое знакомство или полузнакомство.

Второе воспоминание (девочки уже общаются): Аришка пришла к Танюше в гости и та делится радостью. Научилась танцевать.

– Хочешь, покажу?

– Покажи.

И Танюша под собственное «тра-та-та, та-та-та-та», резко вскинув руки, затопав ногами в такт, затанцевала «лезгинку».

– Здорово, – оценила Аришка, – научи и меня.

Недавно к Аришке попали редкие фотографии деревенских детей, и у неё сжалось сердце. Танюшка особенная. Это чувствовалось тогда, это видится и из «прекрасного далёка».

Высокая, длинноногая, в нарядных аккуратных платьицах. Густые белокурые волосы украшены бантами. Большие серо-голубые серьёзные глаза.

Аришка часто приходила к ней в гости. В её доме было уютно. Родители её были в возрасте. Танюшка была «последышком». Старшие братья поженились и разъехались.

С Танюшкой было приятно и мирно. Всё, что она делала, хотелось делать с ней.

Каждый день она вымывала в доме полы. Во всех комнатах. Аришка ни разу не слышала, чтобы её заставляли. Возможно, это вообще Танюшкина инициатива. Полы были покрашены красно-коричневой краской, кое-где верхний слой облупился. Ну, ещё бы, столько мыть!

Программу телепередач, напечатанную в газете, она просматривала и отмечала интересное подчёркиванием. Аришка хотела перенять эту привычку и пару раз дома у мамки так делала, но вскоре забросила. Дома это казалось пустым занятием.

Танюшкин дом стоял у самого леса. Сразу за забором грунтовая дорога делала поворот, а за дорогой – лес. Но сколько там было уютных уголков для игр!

На ферму и конюшню Танюша не ходила, играла в девичьи детские игры.

Где-то посреди дороги между домами Танюши и Аришки рос старый дуб. В его дупле девочки устроили тайник. Туда клали записки друг для друга.

Танюшка была чудом, безупречной девочкой. И Аришка, чувствуя рядом с ней свою второсортность, часто у неё спрашивала:

– Танюш, с кем ты больше всех дружишь?

И с облегчением слышала в ответ:

– С тобой.

Как-то к Вершининым приехал старший Танюшин брат с семьёй. Погостив немного, оставили своего маленького сына Серёжку и уехали по своим делам.

И стали они играть втроём. Малыш был послушный и тихий.

А потом случилась неприятность. Пропала колода карт. И родители Танюши подумали, что их украла Аришка.

– А ты что думаешь? – Аришка не стала отпираться, понимая, что это пустое, ей просто нужно было знать мнение любимой подруги.

– Я думаю, что их Серёжка куда-то подевал, – по её тону Аришка поняла, что у подруги нет сомнений.

И потускневший на какой-то момент мир вновь заиграл красками. А потом эту колоду нашли под кроватью.

Как-то холодным летним днём гуляли с девочками.

Кто-то сказал:

– Ариш, у тебя одна губа синяя, другая красная. Посмотрите, девочки, как смешно.

– Потому что я замёрзла. У меня ноги замёрзли.

Обутая в туфельки, Аришка была без носок.

Танюша сказала:

– Нужно ноги обернуть газетой.

Где-то нашли газету, Танюша помогла Аришке. Ух, как стало ногам тепло и приятно. Прямо чудо какое-то.

Уже став взрослой, Ариша читала об этом способе в «Унесённых ветром».

Говорят, что человек как алмаз с множеством граней. И общаясь с кем-нибудь, люди соприкасаются похожими гранями. Поэтому в другом человеке мы видим своё отражение, свои качества. Аришке хотелось бы думать, что она в чём-то была похожа на свою подружку.

22

Бабушка Варвара приобрела для своей матери козу. Это было взрослое наглое создание с вздорным характером. Козу звали Седкой.

Ещё повезло, что она была безрогая. Шерсть её была седая, уши торчали в разные стороны – узкие и длинные. Из круглого вымени точно также торчали в разные стороны соски.

Вообще, вид у неё был дурацкий. Но смех над собой она не любила, и судя по всему, о себе была высокого мнения. И, если что-то не так, тут же становилась на «дыбки», то есть, вскидывалась на свои задние кривые ноги, угрожающе нагибала голову, забывая, что у неё нет рогов, и бросалась на обидчика.

Иногда обидчику доставался удар «поддых», иногда обидчик улепётывал, но чаще обидчик принимал бой.

Глаза её были полушальные. Какой-то разум светился в прямоугольных зрачках, но дурь светила ещё ярче.

Седка была брезгливая, и, если ей давали откушенное печенье или яблоко, она его ловко переворачивала своими губами прямо во рту, откусывала нетронутую часть, а попорченную чужим ртом роняла наземь.

Потом Седка размножилась, и появилось много других козочек и козлов, но как-то они не обрели индивидуальность.