Опричник

– Спасибо тебе, паренек, – по-доброму вымолвил Мирон. Прозрачный мальчик как-то безразлично смотрел на него, как будто забыв о присутствии человека рядом. Сабуров вдруг спросил. – Как помочь вам?

Безразличный взор мальчика обратился на его лицо и привидение задрожало. Паренек открыл рот и что-то сказал, но Мирон не услышал ни звука. Привидение снова попыталось сказать и опять ничего не было слышно. Видимо, душе не хватало энергии, чтобы воспроизвести слышимый звук, и Мирон только по губам мальчика – привидения, который с упорством твердил некое словно, догадался:

– Огонь? – подсказал Сабуров.

Привидение согласно закивало и Мирон сказал:

– Хорошо. Разберусь с колдуном, спалю тут все. Чтобы более никто не умирал.

Молодой человек быстро сделал несколько факелов из обрубков досок и старых тряпок, найденных в избе и зажег огнивом первый. Сунув остальные факелы за пояс, он стремительно протиснулся в деревянный вырубленный проход и устремился по земельным ступеням вниз.

Колдун почувствовал его, когда Мирон появился на пороге его каменной огромной кельи. Резко обернувшись, темный колдун выкинул руку вперед и в молодого человека полетел яркий огненный шар, размером с кулак. Мирон успел увернуться и опасный обжигающий шар врезался в каменную стену за его спиной, горящим потоком сползая вниз. Вмиг Мирон выхватил свой палаш с посеребренными рукоятью и острием на конце и, быстро сконцентрировавшись, как учил его старец Светослав, поставил вокруг палаша перед собой защиту – щит. Влетев внутрь странного каменного шестиугольного зала, с окнами – бойницами, которые зияли в потолке, Мирон попытался приблизиться к колдуну. Вновь два огненных шара, один за другим полетели в сторону молодого человека. И колдун чуть попятился, отступая к стене. На его страшном, словно маска желтом лице, светились лишь черные глаза. Мирон умело отразил энергетическим щитом огненные шары и они стекли по защите, упав на каменный пол, рассыпавшись, словно горящие уголья.

– Заканчивай, колдун! – выкрикнул Мирон, неумолимо приближаясь к колдуну, а тот пятился от него по кругу залы. Помещение было пустым, только стол со свечами и сундук находились в нем.

– Умри, приблудок! – процедил хрипло колдун, засыпая Мирона все новыми и новыми огненными шарами. Не в состоянии подобраться к колдуну, ибо ему приходилось отбивать каждый огненный шар, Сабуров топтался на месте. В какой-то момент, один из огненных шаров, низко летящий, обжег лодыжку молодого человека, и он ощутил жгучую боль. Штанина молодого человека вспыхнула и Мирон стремительно упал на каменный пол, вниз горящей штаниной и пару раз перекатился. Огонь затух, но обожженная нога болезненно заныла. Тут же, еще один опасный шар пролетел у него над головой и Сабуров едва успел пригнуться.

– Ну все, колдун, хватит! – прорычал Мирон, окончательно разозлившись и, стремглав поднявшись на ноги, проворно достал небольшой топорик и метнул его прямо в колдуна. Холодное оружие рассекло воздух и широким лезвием с недюжинной силой врезалось в запястье колдуна, той руки, которой он метал огненные шары. Топор обрубил колдуну руку по локоть и ударился в стену за ним. Отрубленная рука колдуна упала на пол, и он истошно заголосил нечеловеческим голосом. Мирон уже оказался рядом с колдуном, и, схватив его за рясу на груди сильной рукой, прохрипел ему в лицо:

– Все, колдун, игрища кончились, теперь поговорим!

Колдун уже хрипел, прижимая к обрубку руки, здоровую вторую руку, пытаясь остановить кровь.

– Я тебя не звал и говорить с тобой не буду, – выдохнул нечленораздельной речью колдун, скрипя зубами от боли, и Мирон едва разобрал его слова.

– Хочешь жить, будешь говорить. Иначе умрешь от крови, – с угрозой бросил Мирон.

– Чего тебе надобно, опричник?! – проскрежетал колдун. Было заметно, что язык старика странно шевелится, будто плохо слушался его и Мирон подумал о том, что явно к выращиванию языка колдуна приложил руку нечистый.

– Мне Чаша нужна, кою тебе Храмовники завещали.

– Не тобой оставлено, не тебе получать, – выплюнул колдун.

– Нет, колдун. Ты по-хорошему отдай. Тогда может, оставлю тебе жизнь.

– А ты что Христос, чтобы решать, кому жить? – съязвил колдун, корчась лицом от жестокой боли, ибо с обрубка его руки стекала кровь.

– Нет, – процедил Сабуров, стягивая рясу на груди колдуна, словно хотел удушить его. – Но у меня есть грамота, чтобы привести тебя на боярский двор к наместнику. Жаждет он тебя в тюрьме видеть.

– Так я и пошел, – взвизгнул зло колдун.

– А может лучше, как боярин велел, тайком покончить с тобой, чтобы люди посадские более не боялись мимо полей на кладбище ходить?

Колдун оскалился, понимая, что Мирон не оставил ему выбора и прищурился.

– Есть у меня эта Чаша, – сказал тихо колдун. – Только она не здесь. Идти надобно за ней.

– Ясно, – кивнул Мирон и отпустил колдуна, понимая, что тот сдался. Молодой человек чуть отошел от сидящего на полу старика и огляделся, ища, чем бы перевязать руку колдуну. – Есть тряпье какое? Перевяжу тебя.

В следующий миг, внутренним чутьем услышав знакомый свист, рассекающий воздух, Мирон резко отклонился и кусок железа с ладонь длиной, похожий на острие ножа, пролетел мимо и врезался в стену. Стремительно обернувшись, Мирон увидел, как сидящий на полу колдун, откуда-то из-за пояса стремительно вытаскивает острые железные чешуйки и со злобным остервенением кидает в него с такой скоростью, что Мирон вмиг упал на пол, спрятавшись за дубовые ножки стола. Одно из острых лезвий все же задело Мирона, попав ему в левое запястье. Выдернув острие из своей руки и, отразив, что из его раны хлынула кровь, Сабуров разозлившись, в бешеном порыве вытянул из ножен длинный нож и метнул его в колдуна. Колдун взвыл и лезвия перестали лететь. Мирон приподнялся, вытянув голову из-за стола и увидел, что клинок его длинного ножа угодил колдуну прямо в правый глаз, врезавшись с силой в его голову и пробив ее до затылка.

– Вот едрена бабушка, – выругался Мирон, вставая на ноги и понимая, что не рассчитал удар и, как это бывало в бою, по привычке, сразу же отправил нож в глазницу, как убивал наверняка врага. Колдун безжизненно привалился спиной к каменной стене. Понимая, что убил колдуна, не узнав самого главного, где находится Чаша, молодой человек помрачнел. Мирон приблизился к колдуну и осмотрел его. Вынув свой нож из глазницы колдуна, откуда сразу же хлынула кровь, Мирон обтер холодное оружие о длинное одеяние колдуна.

– Издох, – процедил Сабуров. – Хотел ведь я по-хорошему.

Наклонившись над мертвым стариком, он начал осматривать его и не нашел ничего интересного кроме связки ключей, висящих у колдуна на поясе. Стянув ключи с пояса колдуна, Мирон выпрямился, напряженно думая, где теперь искать Чашу.

Мирон огляделся и тут ощутил, как ноет рана на руке. Он быстро стянул кафтан и аккуратно бросил его на стол, отмечая, что дыра от лезвия совсем небольшая и оттого можно умело заштопать вещь, которая стоила почти рубль серебром. Вынув длинную рубашку из штанов, молодой человек оторвал от нее снизу узкий холщевый лоскут и проворно перетянул свое раненое запястье, чтобы рана не кровоточила.

Мирон вновь осмотрелся. Где искать Чашу было неведомо.

И тут до его слуха донесся слабый голос:

– Помогите…

Вмиг обернувшись, Мирон оглянулся в сторону, откуда послышался голос. И снова, уже громче женский голос отчетливо простонал:

– Помогите…

Голос слышался от крайней дальней от него стены. Нахмурившись, Сабуров пошел на голос и увидел что стена не глухая, а имеет каменный выступ. Точнее каменная кладка выступала, как бы второй стеной от пола до верха. Просящий голос раздался вновь и молодой человек быстро обогнув выступ – стену, увидел впереди темный проход, со ступеньками спускающимися вниз. Именно оттуда, вновь послышался слабый голос. Он быстро вернулся обратно в каменную горницу колдуна и взял со стола свечу. Направляясь по ступеням вниз, Сабуров освещал себе путь свечой, а вторую руку держал на эфесе палаша, чувствуя что-то неладное. Проворно преодолев ступени, Мирон оказался в мрачной большой комнате без окон. В дальнем углу на полу сидел человек. Тонкое очертание силуэта и небольшая фигурка в черном длинном одеянии, навели Мирона на мысль, что это женщина. Два тускло тлеющих факела почти не освещали каменное холодное пространство. Сидящая прямо на каменном полу, женщина смотрела в его сторону. Приблизившись, молодой человек увидел, что это девица, в черном монашеском одеянии: длинном подряснике и апостольнике. На ее запястье зияла железная окова, от которой шла цепь, вмурованная в каменную стену.

Пленница, подняв на молодого человека бледное юное лицо, смотрела на него, не отрываясь, и пересохшими губами вновь взмолилась:

– Помогите мне. Я чую, Вы добрый человек.

– Ты кто? – выдохнул невольно Мирон, удивленным взором рассматривая девушку. Апостольник почти наполовину скрывал ее темные волосы, открывая миловидное лицо с яркими зелеными глазами. Высокий лоб и верхняя часть ее переливающихся волос, отливали приятным темным отблеском в свете свечи, и Сабуров невольно отметил, как тонки ее запястья и кисти рук, одну из которых опоясывал жуткий железный капкан – браслет. Она показалась ему невозможно жалкой и несчастной. На вид девице было не более шестнадцати – семнадцати лет. Едва он спросил ее, как ее очи оживились и она, судорожно сглотнув, тихо пролепетала:

– Людмила. Я монахиня Покровского монастыря…

Глава V. Монахиня

– Монахиня? – опешил Мирон, не понимая, как могла оказаться здесь монахиня в логове колдуна. – Погоди, сейчас. – Он начал осматривать железную цепь и ее окову, чтобы освободить девицу.

– Я слышала шум. Вы бились с колдуном? – спросила девица, следя взором за мимикой лица молодого Сабурова.

– Да, – кивнул Мирон, отмечая, что железная кандала на запястье девушки плотно прилегает к ее коже и вытащить ее тонкую руку из нее было невозможно.

– Вы же убили его? – пролепетала она, не спуская напряженного зеленого взора с сурового лица молодого человека. Отмечая его недлинные светло–русые вихры волос и короткую густую бороду, покрывающую большую часть лица, Людмила осознала, что пришедший молод, лет двадцати, двадцати пяти, не более. Ибо, его серые строгие глаза светились юношеским задором и простодушием.

Бросив на девицу в темном подряснике недовольный взор, Мирон глухо вымолвил:

– Не хотел убивать. Убил ненароком. Хотел его к боярину – наместнику доставить.

Он отвернулся от нее, осматривая цепь, и с силой дернул ее, обдумывая, как освободить девицу из капкана, чтобы не поранить ее. Людмила видела, как он пытается скрыть смущение, то ли от ее близости, то ли оттого, что она пытала его об убийстве колдуна.

– Зачем колдун поймал тебя? – спросил Мирон, вновь обратив на нее взор.

– Он хотел выпить мою кровь, а потом убить, так он сказывал. Полнолуния ждал.