Нежная Ева

– Байюшки!

Трескунов весьма доволен. Поняв, что всё сложилось удачно, он расслабляется и, переключившись на дорогих гостей, кидает мне через плечо:

– И пулей в зал, пулей! – за дверью слышу его голос. – Я говорил, что он очень капризный!..

Ладно, за капризного сочтёмся!

Наверное, телевидение – это вирусная инфекция. Предложения посыпались градом. Пару раз в неделю обязательно кто-то приезжает в клуб или оставляет информацию Трескунову.

Интересным мне показалось предложение сняться в клипе. Не знаю зачем, но я согласился.

Работа на съёмочной площадке оказалась титаническим трудом. Снимали весь день. Постоянная суета вокруг, палящие софиты, грохот, шум, крики, ругань вымотали страшно. Под конец дня я измотан как обессилившая лошадь после длительного забега.

Последние слова режиссёра: “Всем спасибо, съёмка окончена!” звучат как магическое повеление волшебной палочки. Площадка быстро пустеет, аппаратуру сворачивают мгновенно, я сразу становлюсь никому не интересен, и обо мне забывают.

Подхожу к администратору.

– Скажите, кто меня отвезёт?

Администратор удивлённо смотрит, словно видит меня впервые в жизни:

– Машины все заняты.

– И что теперь делать? У меня реквизита много.

– Хотите – ждите.

Он отворачивается и продолжает заниматься своими насущными проблемами.

На улице прохладно. Уже стемнело. Такси приедет через восемь минут. Жду. Очень хочется есть и принять душ. Голова раскалывается. То ли от усталости, то ли от злости и досады. Замечаю подъезжающую машину. Отлично! Присматриваюсь – полиция.

Чёрт! Только этого не хватало. На всякий случай прохожу вперёд и сворачиваю во двор. Машина, стремительно приближаясь, целенаправленно следует за мной. Ускоряю шаг. Машина останавливается, выскакивают двое.

– А ну стой!

Этот точно мне. Почему-то меня охватывает чувство страха, и я бегу. Сейчас дворами оторвусь и выскочу на шоссе. В темноте это удастся.

Где-то за спиной слышны голоса перекрикивающихся стражей порядка. Что им надо? Стоял – никого не трогал, теперь вынужден позорно убегать. Поймают – проверят сумку. Докопаются – мало не покажется!

Проклиная всю администрацию, выбегаю в соседний двор, за тем на параллельную улицу. Без сумки я передвигался бы значительно быстрее, но не бросишь же её.

Неожиданно быстро во дворе появляется один из преследователей. Ситуация становится нешуточной. Справа – дом на ремонте, входной двери нет. Ничего не приходит в голову лучшего, чем забежать в подъезд. Стремительно перескакивая через две ступеньки, достигаю последнего этажа. Нахожу в сумке салфетку, как можно тщательнее стираю остатки тона с лица. Внизу слышны голоса, лифт поехал вниз.

Тихо спускаюсь на этаж ниже. Здесь выбита лампочка, и площадка неосвещена. Шаги приближаются. Я прячусь за выступ мусоропровода и замираю. В нос жестоко ударяет гнусная вонь. Только бы не закашляться от удушливого запаха разлагающихся гнилых продуктов!

Один проскакивает мимо и поднимается выше. Не заметил. Второй поднимается в лифте. Дождавшись, пока первый скроется на верхней площадке, выскакиваю из своего укрытия и бегу вниз. Главное – успеть вынырнуть из подъезда!

Первый этаж оказывается последним. Третий неожиданно ставит подножку и вышибает сумку у меня из рук. Упасть я не успеваю, он хватает меня за руку:

– Попался, сука!

Оказывать сопротивление бесполезно. Я получаю резкий удар по плечу и падаю на колени.

– Сань! Есть! – кричит напарникам мент.

Доволен. Опасного преступника поймал. Только бы по лицу не били.

В отделении меня обыскивают, но ничего подозрительного не находят. Если не считать полную сумку женской одежды и нижнего белья.

– Грабанул кого-то, – комментирует задержавший меня мент.

– Вещи чьи? – сухо спрашивает дежурный, составляющий протокол.

– Мои.

– Значит отметим, что женские вещи, обнаруженные у вас при обыске, принадлежат вам. Правильно?

– Правильно.

Второй склоняется надо мной, выдыхая прямо в лицо клуб табачного дыма, перемешанный с парами перегара:

– На хрена тебе бабские шмотки, урод?

Сдерживаюсь:

– Я актёр.

– Знаем мы вас, актёров! – усмехается он и, слава Богу, отстраняется.

Поясняю:

– У меня работа такая. Я со съёмок.

Дежурный отрывается от протокола:

– А чего тогда убегал?

– Не хотелось провести ночь в отделении. У меня дежурство с утра.

Теперь ко мне подходит первый и с презрением смотрит, надеясь посеять страх:

– Ну что, актёр, делать будем? Документов-то нету.

Объясняю:

– Паспорт дома. А дома никого нет.

– А дома никого нет… Прекрасно! – по-садистски улыбается второй. – Звучит убедительно.