Запертое эхо

– Ах, да. Я хотел пригласить тебя поужинать. Только вот не знаю, где лучше…

– Приходи в ресторан моего отеля. В восемь. Идет? – она словно повеселела.

– Как скажешь, – бросил я равнодушно.

Ресторан Ритца мне не особенно импонировал. Наверно, после «Глории» все казалось мне каким-то блеклым. Хотя мне-то грех было сетовать на несомненную роскошь этого места, ведь я не являлся ровней здешним постояльцам. Даже в дорогом костюме я чувствовал себя чужаком. Рене спустилась в ресторан ровно к намеченному времени. Она была в золотой шелковой комбинации, что струилась по изгибам ее стройного тела, на голове сияла шитая блестящими нитями широкая повязка. Я знал этот образ – она хотела видеть себя в чем-то подобном на своем портрете.

– Ну привет. – Улыбнулась она кокетливо.

– Ну здравствуй.

Официант отодвинул ее стул, она села и по своему обыкновению бросила голову на перекрещенные пальцы рук.

– Как поживаешь?

– Давай обойдемся без клише. – Я закурил и протянул пачку своей визави. – У меня хорошие новости. Я продал несколько полотен и получил неплохой барыш.

– Значит, мы отмечаем?

– Можно и так сказать. Заказывай что хочешь.

– Я не особенно голодна.

– Тогда выпей.

Я достал из ведерка со льдом бутылку шампанского и налил Рене полный бокал.

– Почему ты живешь в отеле? – спросил я.

– Так проще. – Ее плечи подпрыгнули. – Не нужно привязываться к месту. В любой момент можно собрать вещи и уехать. Мне это нравится.

– И ты не хотела бы иметь свой дом? Думаю, ты можешь себе это позволить.

– Как раз наоборот, – ее слова сопроводила печальная улыбка: я знал, что она имеет в виду вовсе не деньги.

– Я думала над тем, что ты мне сказал. – Продолжила она через некоторое время.

Я принялся судорожно прокручивать в голове свои слова за последние несколько дней. А она тоже неплохой мастер по ловушкам! Самая лучшая тактика в таких ситуациях прикинуться дурачком – я не раз видел, как это проделывают мужчины, чьи жены и любовницы застают их врасплох подобными фразочками. Чем я хуже? Актер из меня никудышный, но что я теряю?

– О чем это ты? – А я не так уж и безнадежен по части вранья.

– Сегодня ты сказал про свое безразличие.

Так вот о чем речь.

– А, ну да… – я превосходил самого себя в образе беспечного франта.

Если можно было взглядом вцепиться в сердце, как руками в лацканы пиджака, Рене не имела бы равных в этом умении.

– Ты важен мне. – В груди кольнуло. – Я говорила тебе об этом. – Она водила пальцем по окружности бокала.

– Я помню и ценю это.

– Так что, думаю, пришло время впустить тебя в одну из комнат моей жизни.

– Ты вовсе не обязана этого делать. Как ты сказала, мы дивно проводим время. Пьем, болтаем, иногда обнимаемся, я пишу твой портрет. Кажется, все на своих местах.

– Не обязана, – она задумалась. – Но я этого хочу. Ты же сам сказал, что не будешь вторгаться в мою жизнь, пока я сама этого не захочу. Так вот я хочу.

Шах и мат. Мышеловка захлопнулась. Вроде бы я должен ликовать, но отчего-то мне стало мерзко от осознания, что я был не искренен. Только я вжился в роль, как она уже успела мне опостылеть.

– Эти слова я и хотел услышать.

Я протянул руку через стол и накрыл ею ладонь Рене, она улыбнулась и поджала губы.

– Надеюсь, ты не слишком злишься, что я так медленно открываю дверь…

– Ничуть. – Конечно, я злился, но выбирать не приходилось.

– Почему бы нам не съездить загород к моему другу Роберту? – предложила она с энтузиазмом, что отражался в ее темных глазах.

– Хм. Неплохая мысль.

– На будущих выходных погода заметно улучшится, и мы даже сможем искупаться в бассейне.

– Решила заработать воспаление легких?

– Да брось ты! – Она вновь стала расслабленной кокеткой, серьезность улетучилась в мгновение ока; я поражался, как же ловко она меняет маски – мне никогда так не научиться. – Не будь снобом.

– Хорошо, не буду. – Я поднял руки, словно сдаюсь.

– Будет весело. И я буду очень рада познакомить тебя с друзьями. Почти все из них настоящие.

– В каком это смысле?

– В том смысле, что они искренне интересуются моей жизнью. Искренне сочувствуют, когда нужно. Искренне пляшут от счастья за меня. Таких людей мало.

– Я в их числе?

– Все еще сомневаешься?

– Ну, с тобой никогда нельзя быть уверенным!

Она звонко рассмеялась, как делала это всегда, если я произносил что-то забавное. Я знал, что этот смех – ее смех, он не был отретуширован как тот, которым она смеялась в кругу людей, презираемых ею.

– Стало быть, ты согласен.

– Стало быть, так.