Туда, где небо чистое

– Я так счастлива, что вы здесь! Завтра мы поедем в город, нужно подкупить мелочей к праздничным туалетам. Надо же, первый летний бал! Дает сам мистер Торндайк! Какой джентльмен, правда, Эви? Еще и не дурен собой. Он явно положил на тебя глаз.

– Мистер Торндайк очень славный, – с застенчивой улыбкой ответила Эвелин. – Доброй ночи, тетушка.

– Доброй ночи, дитя мое.

Все разошлись по своим комнатам, кроме тетушки Роксаны. Он сидела на своем кресле и попивала ароматный чай, благодаря Бога за то, что он ей ниспосылает. Розалин, облачаясь в ночную сорочку напевала колыбельную мелодию, и только постель была готова, она рухнула и забылась глубоким сном. Ленни решил проведать дочь, видимо из-за избытка светлых чувств. А Эвелин не могла сомкнуть глаз, хотя изрядно вымоталась. Лежа на постели, она смотрела на чистое небо, на котором постепенно вырисовывались крупицы звезд. Теплый ветер колыхал легкие занавески, проникая в комнаты и захватывая все пространство в свои жаркие объятия. Выплывшая луна возвещала о завершении первого июньского дня.

Глава VI

Утро в Блутауне пронизано жгучими солнечными лучами. Поместья озаряются ослепительным блеском, каждый их метр буквально купается в нарастающем солнечном свете. Город мало-помалу оживает. Многие обитатели роскошных владений уже пробудились и завтракают на террасе под тенью яблонь.

Миссис Финсферд, одна из постоянных жительниц «верхнего» Блутауна, уже попивала чай с молоком и пятью ложками сахара на заднем дворе, окруженная липовыми деревьями и разросшимися кустарниками шиповника. Это была давно овдовевшая и абсолютно одинокая женщина склонных лет, единственной отрадой которой был старый пес и добрая свора слуг. Миссис Финсферд каждое утро наряжалась с шиком и завтракала в компании самой себя и собаки. Она казалась более чем счастливой, ведь у нее было все, о чем можно было только мечтать: гора нарядов, шоколадный пудинг, сладкий до ужаса чай и верный пес.

Следующий сосед был мистер Китч, тоже постоялец. Он снимал верхний этаж поместья Лоренсов, через три дома от Стенсфордов и через дом от миссис Финсферд. Он жил в этом поместье порядка десяти лет и каждое утро, невзирая на погоду и состояние здоровья, этот шестидесятилетний джентльмен занимался гимнастикой на передней лужайке. Далее он садился в кресло со свежей газетой, принимал бокал минеральной воды, запивая это бокалом чего-то не совсем минерального, и отправлялся на водные процедуры.

Тиша Мэйсон так же, как и миссис Финсферд, чей дом был напротив ее, очень любила трапезничать на свежем воздухе. Как только прислуга накрывала на стол, она вместе с компаньонкой и холостым братом принималась за кушанье. Ее никогда не видели в иной компании. За все шесть лет, которые она проживает в этом месте, не было никакой смены или перестановки слагаемых.

Отчего-то большая часть постояльцев отличалась заядлым одиночеством. Весьма странно, если учесть, что многие из них занимают огромные дома. Возможно, стоит привести бессмертную аксиому о том, что счастье не имеет ничего общего с роскошными особняками. На этих людей она явно не распространяется. Они чувствуют себя невыразимо счастливыми наедине с собой и своим маленьким мирком, вмещающим немаленькую кучу денег. Они не ищут богатства в духовных вещах, им хватает материальных благ. Кто знает, возможно, что-то и теплится в душах этих циничных скряг, но как бы то ни было, что, в сущности, может быть важнее чувства удовлетворенности собственной жизнью со всеми вытекающими последствиями?

Все казалось обычным и привычным – очередное лето, очередной наплыв отдыхающих и гостей, желающих провести чудесные месяцы в чудесном месте. К десяти часам до полудня город заполняли различного рода персоны, желающие приобрести свежие фрукты или новый парфюм. Более знатные особы бежали в дорогие лавки за кружевами и лентами, мужчины заказывали у хозяина лавки шнапса и несколько пачек сигар высшей марки. Словом, с утра в центре города людно и шумно. Повозки протискиваются между толпами людей. Через пару часов становится более спокойно, люд отступает, наступает шипящий зной. Некоторые дамы в сопровождении компаньонок, укрывшись шляпами и вооружившись зонтиками, все же бродят по лавчонкам в поисках свежих цветов для украшения причесок, чтобы выглядеть на предстоящем балу, как нельзя ярче и экстравагантнее. Да-да, молва про бал у мистера Торндайка распространилась, подобно молнии. Никто не был удивлен тому, что миссис Футчер вернее всего имела отношение к тому, что про данное событие всем стало известно на следующие утро. Все были буквально поглощены идеей грядущего мероприятия, поскольку редкие балы у Рэдмонда Торндайка были настолько грандиозными, что все графство судачило о нем еще несколько недель к ряду. Этот раз не был исключением. Подготовка к торжеству шла полным ходом. Стоит упомянуть о том, что мистер Торндайк имел поместье в менее людной части уединенного Блутауна, близ сдаваемых в аренду коттеджей. Это поместье вряд ли шло в какое-либо сравнение с соседними. Во всей округе, да и нечего скрывать, во всем центральном Блутауне не найдешь более роскошного и ослепительного жилища.

Поместье было унаследовано Торндайком от его благороднейшей бабушки, жившей в Честере, но любившей приезжать в Блутаун весной и принимать гостей. При ней это место было поистине средоточием светских встреч и ужинов. Нынешний владелец был более скромен и сдержан в подобных вопросах. Конечно же, им было организованно приличное количество слетов и балов, однако это блюдо оставалось в меню блутаунских приживал настоящим деликатесом. Особняк растягивался от озера и самой южной виллы до тропы, ведущей к лугам и скалам. Он находился буквально на вершине города, выше были только скалы. Со всех сторон поместье укрывали столетние дубы и каштаны. Часто, когда просыпалась луна, рисовался потрясающий пейзаж: освещенная серебряными лучами панорама гор окружала старинный особняк, словно неприступная крепостная стена. Сам дом походил на средневековый замок: серый фасад с высокими куполообразными окнами, широкие железные врата, башенки на крыше. Дополняли эту мрачную, но элегантную атмосферу длинная терраса, шикарный сад, изобилующий кустарниками роз, две площадки для колясок и конюшня. Первый летний бал обещал стать памятным событием – в этом не было сомнений. Хотя бы потому, что пройдет он в таком величественном месте.

Для жителей и гостей Блутауна это действительно было невероятно: летний сезон открывает бал у мистера Рэдмонда Торндайка, человека достаточно гордого и обособленного. Хотя Торндайк и не часто делал столь щедрые жесты, но если и делал, то это было чем-то более чем знаменательным. Хозяин тщательно заботился о качестве проведения бала, и сегодня весь его день был посвящен именно этому. По всему особняку носилась прислуга, передвигая мебель, протирая картины и старинный фарфор, меняя цветы в вазах. Из города приехали несколько телег с различного рода яствами: там были и овощи, и свежая рыба, и сыры, и пирожные, и фрукты, и прочее, необходимое для приготовления угощений. Дорожки были расчищены, сад приведен в порядок, паркеты натерты до блеска, отрепетированы партии музыкантов. Мистер Торндайк, прибывая в легком волнении, тщательно проверял списки гостей, параллельно пробуя крем для бисквита и вино, которое подадут после аперитива.

– Отлично. Только нужно убрать статуи подальше от пианино.

– Да, сэр.

– И проследите, чтобы кареты гостей располагались в точном порядке по списку.

– Конечно, сэр.

– Нет, портьеры должны быть цвета бордо, золото выглядит слишком претенциозно.

– Понятно, сэр.

– Что еще, что еще… – Стоя с пером в руке, что-то вспоминая, Торндайк морщил лоб и потирал его. – Ах да, непременно нужно настроить фонтан во дворе. И вот еще что: мой друг и его сестра должны приехать ближе к вечеру, распорядитесь о приготовлении им лучших гостевых комнат.

– Все сделаем ровно так, сэр.

Обилие нюансов, мелочи для идеальной обстановки – Торндайку хотелось поразить лишь одного человека. Эвелин. Он был из тех мужчин, которые покоряют женщин своей твердостью, уверенностью в себе и всеобъемлющим чувством чести и достоинства. Этот джентльмен полагал, что дамы – лишь способ укоренить собственные искрометные предубеждения. А для него этими предубеждениями являлись следующие: все женщины ни много ни мало хитры и расчетливы, главным приоритетом для этих хищниц является удачное замужество, из которого следует предубеждение о безмерной циничности и меркантильности слабого пола; также он был уверен в глупости дам и их абсолютном неумении поддержать действительно дельную беседу. Словом, женщины для Торндайка – пустоголовые, корыстные, хвастливые и жестокие фурии, для которых высшими ценностями являются исключительно материальные. Посему можно было заключить, что Рэдмонд Торндайк юных леди не жаловал, хотя, говоря без преувеличения, он с легкостью завоевывал их сердца. Но, скорее, для забавы и потехи. Эвелин же его по-настоящему заинтересовала. В первую очередь тем, что мыслила и рассуждала не по пресытившемуся шаблону. Она имела собственный взгляд, и ему было интересно узнать о ней больше. «Что ж, – подумал было он, – если ей нравятся танцы, почему бы не принести ей радость и удовольствие?». Не ясно почему, но ему захотелось осчастливить ее, скрасить ее досуг, поэтому все должно быть идеально – так, чтобы она не скучала и была восхищена, в том числе и им.

Пока утро организатора было заполнено легким переполохом, утро в поместье Стенсфордов началось вполне размеренно. Тетя Рокси сегодня была в прекрасном расположении духа, как и всегда, впрочем. Она торопилась при сборах, так как хотела скорее выполнить все намеченные на день дела. Ленни уже встал и даже успел навестить свою любимою лошадь. Розалин спала просто чудесно, а вот ее старшая сестра почти не сомкнула глаз. Первую ночь в Блутауне она проводила именно так: обнимая подушку или сидя на полу, она пыталась поймать умиротворение в крупицах звезд, рассыпавшихся по глади небес. Она могла лежать с книгой и слушать мягкий шепот ветра или ловить напоенный ночью воздух, впархивающий в окно. Но сон окутывал ее сознание только под утро, проникая в каждую частицу тела. Она могла заснуть за час до рассвета или за два до завтрака, однако все время просыпалась бодрой и с особой легкостью на душе. Это утро не стало исключением. Эви заснула ближе к рассвету, но встала очень рано, раньше обычного. Приведя себя в порядок, она направилась на прогулку. Сначала она обошла еще сонный сад, дотрагиваясь кончиками пальцев до кустарников жасмина и смахивая с них росинки, а затем держала путь в сторону полей и залесья. Утром особенно легко дышалось: воздух был напоен ароматами зелени, ландышей и занимавшегося дня. Гуляла она не больше часа, ровно в десять Эвелин впорхнула в обеденный зал, где уже собрались домашние.

– Доброе утро! Надеюсь, я поспела вовремя?

– О, конечно, милая, ты вовремя! Я как раз собиралась поведать вам о моих планах на сегодня. Итак, – начала тетушка Роксана, отпив немного кофе, – после завтрака мы непременно отправимся в город за покупками. После необходимо заехать к портному и распорядиться насчет наших нарядов, а затем мы направимся к Сани Кук, она просто кудесница: знает об уходе за кожей буквально все! Настоящий алхимик, право слова.

– Я хотела заняться рисованием сегодня… – заявила Розалин.

– Позже, дорогая, позже. Все успеется! Завтра бал, и мои девочки обязаны показать себя в лучшем свете.

– Оливия, а ты пойдешь на бал? – поинтересовалась Роуз.

– Не думала… – немного смутившись, ответила та. – Полагаю, мне вряд ли удастся.

– Почему нет? – на удивление возмутился супруг. – Тебе нужно немного развеяться. Ты давно никуда не выходила.

В глазах Оливии засияли огни.

– Заманчивая идея, – подхватила миссис Стенсфорд. – Тебе все будут рады!

– В таком случае, я буду рада присоединиться к вам, – не очень твердо заявила Оливия.

Она давно не выходила в свет и напрочь забыла, как это делается. Но это только усилило волну приятного трепета внутри.

– Вот и замечательно! После завтрака мы дружной женской компанией отправимся по нашим женским делам, – радостно заключила Роксана. – И даже не думай отпираться! – обратилась она к младшей племяннице.

После завтрака, как и было обещано тетушкой, все дамы направились в город. Они доехали довольно быстро и в мгновение ока оказались в лавке, где продавались лучшие материи в графстве.

Это было здание в три этажа, в стеклах которого отражались самые желанные вещи для обладания: там был и шелк всех цветов радуги, и шерсть, манящая прикоснуться к ней, и бархат, притягивающий своим изяществом. Магазин также располагал такими деталями, как ленты, вуалетки, корсеты и корсажи, капоры и накидки, банты, галстуки, пуговицы, а также оборки и кружева на любой вкус. На втором этаже можно было найти изящные материи для изготовления белья.

Магазин властвует над женщиной. Он способен раз и навсегда изменить ее жизнь одной шляпкой или парой туфель. Эта притягательная, манящая сила, которая зазывает женщину в свои сети, не сравнится ни с какой другой. Страсть к мужчине ни за что не встанет в один ряд с этой страстью, от которой подкашиваются ноги, идет кругом голова и разум погружается в чарующую нирвану. Этот сказочный мир, обладающий всеми прикрасами вселенной, составляет настоящее пристанище для дамы: там она может находиться часами, трогать, мерить, грезить. Там она может убежать от всех и всего. За пределами магазина ее ждет суровая реальность, с прилегающей к ней однообразно текущей жизнью. В магазине же женщина может порхать окрыленная, ощущать прикосновения нежного, струящегося, как потоки ручья, шелка, чувствовать запахи жасмина, корицы, розы, ванили, бергамота; и, наконец, восхищаться своей привлекательностью и свежестью. Здесь она – главная. Здесь ее заботы растворяются, она может забыться на мгновение. Если дама ищет покоя и наслаждения, она направляет извозчика в магазин и покупает там счастье, которое пусть и ненадолго, но скрашивает ее день.

Заходя в лавку, клиенток ослеплял свет, проникавший в огромные окна и озарявший высокие стеллажи со свертками материй, которые от блестящих солнечных лучей приобретали насыщенные цвета.

– Итак, очаровательные леди, чего бы вам хотелось? – предложил свои услуги хозяин лавки, Гордон Питерсон.

Он открыл эту лавку около двадцати лет назад, и с тех пор она не теряла своей популярности среди знатных клиенток. Миссис Стенсфорд была постоянным и любимым, а потому ценным клиентом. Она оставляла здесь по шестьдесят, а то и по восемьдесят фунтов, чему была несказанно рада. Миссис Стенсфорд следовала такой философии: чтобы сохранять и подчеркивать красоту, непременно нужны деньги, и если ты не жалеешь этих денег, то красота не покинет тебя. Насколько обоснованным является данный принцип, сложно сказать. Однако же Роксана Стенсфорд отличалась от своих сверстниц: она была намного стройнее, ее талии могли позавидовать даже двадцатилетние кокетки, волосы не теряли яркости и блеска, кожа была белая, как снег и подтянутая, а глаза всегда излучали небывалую уверенность в себе и дикое стремление жить полной жизнью. Вдобавок ко всему, она просто с ума сходила от всех тех мелочей, которые составляли ее туалеты. Одним словом, если рассуждать подобно миссис Стенсфорд, ее красота оставалась подле нее.

– Ах, какие мягкие! Но по мне в эту пору нужно что-то более невесомое. Вы, конечно, понимаете меня, мистер Питерсон? – ощупывая ткани, изрекла главная модница.

– Безусловно, мадам. – Мистер Питерсон, приятный мужчина в летах, достал несколько рулонов материи. – Вот. Невероятное качество. Прямиком из Парижа!

– Очаровательно! Мне подойдет алый. Как вам, милочки? – голосила от радости тетушка.

– Как называется этот материал? – пощупав, поинтересовалась Эвелин.

– Грогрон, миледи. Шелк высшего качества. Вам подойдет вот этот оттенок. – Он указал Эви на рулон. – Лазурный. О да, вам будет очень к лицу. Это, бесспорно, ваш цвет.

– Цвет чистого неба! – с легкой театральностью в голосе произнесла Розалин.

Сестра щипнула ее и с серьезным видом принялась изучать ткань.

– Как вам, тетушка?

– О, детка, этот оттенок прекрасно тебе подойдет. Любезный, заверните вот этот рулон и этот чудесный лазурный.