По обе стороны смерти

– Дженни, если бы ты знала, как я устал быть этой мишенью! Я уже и не знаю от кого ждать помощи. Мои мозги уже перекипели. Скоро они полезут из ушей.

И Стикс снова стал тереть виски. Но это не помогало.

– Черт! Я стал слишком много жаловаться на жизнь, – сказал он и зажмурил глаза.

– Тебе дать аспирин? – участливо предложила Джейн, хотя сама сомневалась, что таблетки могут тут помочь.

– Лучше расскажи, какие у тебя соображения по этому делу. Я тебя знаю, ты бы с пустыми руками не пришла.

– Я действительно хочу тебе помочь. И думаю, что смогу. Хотя ты и считаешь, что я зря ем свой хлеб.

– Не добивай меня. Ты же знаешь, что я всегда тебя нежно любил.

– Да? – усмехнулась Джейн Райт. – Что-то раньше я этого не замечала.

– А у меня скрытая форма любви. Помнишь, как это было в детстве? Мальчишка всегда дергает за косички ту девчонку, к которой неравнодушен. Ты это должна знать лучше меня. Разве не ты у нас психолог?

– Ладно, сжалюсь над тобой и не буду ябедничать учительнице.

– Дженни, дорогая, если у тебя есть хоть какие-нибудь мысли на этот счет – буду на каждом углу хвалить университетских интеллектуалов. У меня лично один звон в голове.

– С чего начать? – спросила Джейн, раскрывая папку.

– Если можно, то с самого начала.

– Что тебя больше всего интересует?

– Его трижды проклятая личность.

– Я тут все написала, но я вижу, что ты не в состоянии читать серьезные отчеты.

– Я скоро буду не в состоянии читать даже комиксы, – признался Стикс.

– Итак?

– Ты смогла бы составить психологический портрет нашего любителя блондинок?

– Попытаюсь это сделать. Я как раз над этим думала всю последнюю неделю. И у меня кое-что получилось. Поэтому я разыскивала тебя все утро.

– Я ездил повидаться с его шестой пассией.

– Уже шестая жертва?! – удивленно посмотрела на Стикса его гостья. – Я даже и не знала, что он убил еще кого-то.

– А об этом мало кто в управлении знает. Меня выдрали из теплой постели еще до того, как взошло солнце. Я уже забыл, когда спал больше четырех часов подряд.

– Шестая женщина тоже блондинка? – поинтересовалась собеседница Стикса.

– И тоже задушена чем-то вроде проволоки. Пока он не опустошил весь город, готов платить тебе пять долларов за каждую причуду его вывихнутых мозгов, – пообещал лейтенант.

– Тогда мне далеко до Рокфеллера.

– А если по десять долларов?

– Ну, во-первых, у этого человека в детстве были конфликты с матерью.

– Ты знакома с теми, у кого их не было? – усмехнулся Стикс.

– И очень близко. Для этого мне достаточно подойти к зеркалу, – улыбнулась Джейн.

– Трудно поверить, что ты была паинькой.

– Паинькой я не была, но и стервой тоже, к тому же моя мать никогда не изводила меня мелочной опекой и всегда старалась понять. Меня вообще не держали на привязи и разрешали самой набивать себе шишки.

– А вот моим ушам когда-то здорово доставалось, – признался Стикс. – От матери в особенности.

– И за это ты ее ненавидел?

– Нет, но ссорились мы почти каждый день. Я вырос в пригороде Детройта, там у нас никто не играл на скрипке.

– Учти, этот парень не просто ссорился в детстве с матерью, он ее смертельно ненавидел. Согласись, что дуться на мать и ненавидеть ее не совсем одно и то же.

– У него было тяжелое детство?

– Не стану утверждать наверняка, – пожала плечами Джейн, – но скорее всего у него не было отца. Да и сама его мать не отличалась примерным поведением. Так что вряд ли его детство можно назвать идиллией. Кстати, ему сейчас должно быть от тридцати до тридцати пяти лет.

– А что ты скажешь про то, что все его жертвы очень похожи одна на другую? Он кому-то мстит?

– Не воруй мои доллары, – улыбнулась Джейн.

– Ну, ну, слушаю.

– Если ты сложишь их портреты, то получишь некое обобщенное изображение ее лица. Бьюсь об заклад, что она носила косу и укладывала ее в узел.

– Точно такие прически были у всех женщин, – задумавшись на мгновение, произнес Стикс. – Но вот что странно: все их близкие говорят в один голос, что они не носили кос и не укладывали их в пучок.

– Понимаешь, это был его собственный ритуал. Он сам укладывал им волосы таким образом, – пояснила собеседница лейтенанта. – Убивая их, он как бы мстил этим своей матери. К тому же у нее наверняка была привычка больно щипать его за щеку. Вспомни все эти следы пальцев у жертв на лицах. Одни и те же следы почти в одних и тех же местах.

– Как ты думаешь, она еще жива?

– Сомневаюсь. Но могу предположить, что у нее были нелады с законом, – заключила Джейн.

– А не прикончил ли он ее сам? Если бы это было так, то мы бы его быстро вычислили по полицейской картотеке.

– Не знаю, попробуй и этот ход. Но думаю, что она умерла сама. Если бы он ее убил, то, скорее всего, угомонился бы. Я считаю, что все его преступления это как бы убийства вдогонку неосуществленной мечте.

– Хороша мечта! – ухмыльнулся Стикс.

– Знаешь, тем, у кого было нормальное детство, очень трудно судить об этом. Может быть, если бы не его мать, он вырос бы неплохим человеком. Здесь не он один виноват.