Арена смерти

Лифт был пуст.

– Когда едете в лифте с незнакомым человеком, никогда не стойте к нему спиной и всегда внимательно за ним наблюдайте, – посоветовал Бык своему подопечному, едва они стали подниматься на нужный этаж.

Лифт остановился, двери открылись. Бык встал боком к выходу и выглянул. На этаже никого не было видно.

– Можно выходить, – сказал он, вступив первым на площадку этажа и оглядевшись. – И вам советую поступать также.

– Обязательно, – пообещал его спутник, опасливо озираясь и осторожно заглядывая за угол.

– Там никого нет, – улыбнулся Бык, идя чуть сзади.

– А откуда вы знаете?

– Тут только ровная тень от стены. Если бы за углом кто-то стоял, то его тень была бы видна.

– А-а, понимаю, – произнес черноволосый, открыл дверь квартиры и жестом пригласил Быка зайти первым. – Милости прошу. Или первым должен зайти я? – в голосе его больше не было надменных ноток, уверенности тоже.

«Так-то лучше», – подумал про себя Бык, а вслух произнес:

– Если вы не опасаетесь своих домашних, то смело можете заходить первым.

Это была большая современная квартира, обставленная по последней моде. У подопечного Быка была жена, Раиса Николаевна, молодящаяся дамочка лет сорока пяти, надменная и на вид не очень приятная, смазливая пустоватая дочь Ольга, студентка престижного института, и сын Роман с замашками молодого повесы, учащийся в старшем классе привилегированной школы. Вместе с ними в квартире жила еще и служанка, скромная, симпатичная, тихая провинциалка лет двадцати по имени Катя. Еще в первое свое появление в апартаментах, занимаемых семьей Сергея Федоровича, Бык обратил внимание на эту миловидную приветливую девушку. Она казалась совершенно чужой в этой заносчивой компании. Но особенно размышлять по этому поводу Быку было некогда. У него и без того хватало забот.

Спустя час, в течение которого Сергей Федорович с волнением, смешанным с восторгом и страхом, рассказывал о сегодняшнем происшествии, Бык покинул квартиру преуспевающего бизнесмена. Покинул он ее со странным чувством. Дочь его подопечного Ольга показалась ему на этот раз куда более тихой, умной и приятной, чем до этого дня. Зато служанка Катя вела себя довольно бойко, что никак не вязалось с совсем еще недавним от нее впечатлением, которое у Быка сложилось.

«Плоховато, парень, твои дела – думал Бык, спускаясь в лифте. – Ты что-то слишком часто стал ошибаться в людях».

В машине своего подопечного он набрал номер на мобильном телефоне. На другом конце он услышал голос Константина.

– Привет, командир, как наши дела? – поинтересовался тот.

– Ты лучше скажи, как у тебя? Не отбил я тебе сегодня случаем твое мужское достоинство? – в свою очередь поинтересовался Бык.

– Все нормально. Но синяк на ноге все-таки поставил.

– Прости, Костик, из неудобного положения пришлось ударить. Как тебе наше представление?

– Красиво вышло, командир. И, по-моему, очень натурально.

– По-моему тоже.

– Как твой зануда? Все ворчит, что мешаешь ему жить или поумнел?

– Нет, теперь ведет себя как паинька, – усмехнулся Бык. – Даже домой к себе пригласил, не знал куда и посадить и чем попотчевать. Так что план удался на славу. Так и передай своему Милорду.

– Он такой же мой, как и твой, – обиделся Константин.

– Ладно, не злись, – произнес примирительно Бык. – Он хоть не твой и не мой, но все-таки наш. Ну да черт с ним. Главное, что мы сегодня сделали большое дело – отучили моего засранца нос задирать.

– Теперь тебе нетрудно будет втереться в его доверие. А дальше видно будет.

– Прости за синяк, – еще раз извинился перед Константином Бык. – Редко приходится бить вполсилы, а потому и навыка нет.

– Ладно, все хоккей. До завтра, командир.

– До завтра, капитан.

Бык отключил мобильник и отогнал машину своего подопечного в гараж. После этого он сразу перестал думать о Сергее Федоровиче и его семье и стал думать о том, как ему удастся выкрутиться из этого опасного положения, но спокойнее на сердце от этого не становилось.

***

Через неделю Бык и дочь Сергея Федоровича Ольга по настоянию ее отца стали ежедневно гулять по распложенному невдалеке от их дома большому парку. Бык предварительно изучил его, наметил основные маршруты, отметил опасные места и тщательно их избегал во время прогулок. Так было и в этот день. Бык был как всегда начеку, но сегодня обычное сосредоточенное внимание его сменилось на тревожное предчувствие. Интуиция его редко подводила, поэтому Бык с особенной тщательностью следил за тем, что происходило вокруг. От Ольги это не ускользнуло, она не выдержала и поинтересовалась:

– Тебя что-то беспокоит?

– Меня беспокоит то, что сегодня здесь слишком много людей, – пояснил Бык, цепко и внимательно вглядываясь в окружающих и не забывая посматривать назад.

Они уже пару дней были с Ольгой на «ты». Он стал более к ней расположен, ибо она и впрямь оказалась приятнее, чем показалась вначале. И хотя она не перестала говорить с ним в своем привычном резковато-насмешливом тоне, его это почему-то перестало раздражать.

– А чем тебе мешают люди? – поинтересовалась Ольга и добавила с усмешкой: – Ведь по ним так хорошо стрелять. Ты же умеешь стрелять по людям?

– Умею, – признался Бык. – Хотя предпочитаю стрелять по бумажным мишеням, а не по живым.

– Значит, ты обожаешь всё это.

– Что именно, – не понял Ольгу Бык. – Что ты имеешь в виду?

– Ну, стрелять, драться, воевать и всё такое.

– Воевать? – переспросил Бык и, подумав, ответил: – Нет, воевать я не люблю. Если только обстоятельства не вынуждают. Война – это грязь.

– Разве не все мужчины любят войну? – насмешливо и чуть удивленно посмотрела на него Ольга.

– Войну любят те, кто там не был, или те, у кого мозги на этой мясорубке съехали набекрень, – заметил Бык.

– Штирлиц надел фуражку на бекрень… – произнесла Ольга и добавила: – Бекрень сильно обиделась и убежала.

Бык улыбнулся. Но потом посмотрел на свою спутницу и увидел, что глаза у нее совсем не веселые.

– Что с тобой? – спросил он. – Мне кажется, что тебе не по себе как-то. Может быть, я могу тебе чем-нибудь помочь?

Ольга бросила на Быка какой-то странный взгляд:

– Ты?

– Я. Нет, правда, чего ты такая мрачная сегодня? Поделись, – предложил Бык, не переставая цепко вглядываться в окружающее.

– С кем, с тобой? – усмехнулась его спутница и вдруг со злостью добавила: – Чтобы ты побежал стучать моим предкам?