Полдень, XXII век

– Киберов не нужно бояться, Танюша. Они добрые.

– Я их не люблю. Неприятно, что они какие-то и живые, и неживые…

Комов повернулся на бок и поглядел. Таня и Рю сидели на соседней крыше, свесив ноги. «Воробышки, – подумал Комов. – А завтра весь день зевать будут».

– Татьяна, – сказал он вполголоса. – Пора спать.

– Не хочется, – сказала Таня. – Мы по берегу гуляли. (Рю смущенно задвигался.) Очень хорошо на реке. Луна, и рыба играет.

Рю сказал:

– Э-э… А где доктор Мбога?

– Доктор Мбога на работе, – сказал Комов.

– А правда, Рю, – обрадовалась Таня. – Пошли искать доктора Мбогу!

«Безнадежна», – подумал Комов и повернулся на другой бок. На крыше продолжали шептаться. Комов решительно поднялся, собрал постель и вернулся в палатку. В палатке было очень шумно – Фокин спал вовсю. «Растяпа ты, растяпа, – подумал Комов, устраиваясь. – Вот в такую-то ночь и ухаживать. А ты усы отрастил и думаешь, что дело в шляпе». Он закутался в простыню и моментально заснул.

Оглушительный грохот подбросил его на постели. В палатке было темно. Ду-дут! Ду-дут! – прогремели еще два выстрела. «Дьявольщина! – заорал в темноте Фокин. – Кто здесь?» Послышались короткий заячий вскрик и торжествующий вопль Фокина: «Ага-а! Сюда, ко мне!» Комов запутался в простыне и никак не мог подняться. Он услышал тупой удар, Фокин ойкнул, и сейчас же что-то темное и маленькое мелькнуло и пропало в светлом треугольнике выхода. Комов рванулся вперед. Фокин тоже рванулся вслед, и они с размаху стукнулись головами. Комов скрипнул зубами и наконец вылетел наружу. Крыша напротив была пуста. Оглядевшись, Комов увидел, что Мбога бежит в траве вдоль улицы к реке, а за ним по пятам бегут, спотыкаясь, Рю и Татьяна. И еще одну вещь заметил Комов: далеко перед Мбогой кто-то бежит, раздвигая на ходу траву. Бежит гораздо быстрее, чем Мбога. Мбога остановился, поднял одной рукой карабин дулом кверху и выстрелил еще раз. След в траве вильнул в сторону и исчез за углом крайнего здания. И через секунду оттуда, широко и легко взмахивая огромными крыльями, поднялась белая в лунном свете птица.

– Стреляйте! – заорал Фокин.

Он уже мчался вдоль улицы и падал через каждые пять шагов. Мбога стоял неподвижно, опустив карабин, и, задрав голову, следил за птицей. Птица сделала плавный бесшумный круг над городом, набирая высоту, и полетела на юг. Через минуту она исчезла. И тогда Комов увидел, как совсем низко над базой пролетели еще птицы – три, четыре, пять, – пять огромных белых птиц взмыли над местом работ киберов и исчезли.

Комов спустился с крыши. Мертвые параллелепипеды зданий отбрасывали на траву густые черные тени. Трава казалась серебристой. Что-то звякнуло под ногой. Комов нагнулся. В траве блеснула гильза. Комов пересек уродливую тень вертолета. Послышались голоса. Мбога, Фокин, Рю и Таня неторопливо шли навстречу.

– Я держал его в руках! – возбужденно говорил Фокин. – Но он треснул меня по лбу и вырвался. Если бы он меня не треснул, я бы его не выпустил! Он мягкий и теплый, вроде ребенка. И голый…

– Мы тоже его чуть не поймали, – сказала Таня, – но он превратился в птицу и улетел.

– Ну-ну, – сказал Фокин. – Превратился в птицу…

– Действительно, – сказал Рю. – Он свернул за угол, и оттуда сразу же вылетела птица.

– Ну и что? – сказал Фокин. – Он спугнул птицу, а вы рты разинули.

– Совпадение, – сказал Мбога.

Комов подошел к ним, и они остановились.

– Что, собственно, произошло? – спросил Комов.

– Я его уже держал, – заявил Фокин, – но он треснул меня по лбу.

– Это я уже слыхал, – сказал Комов. – С чего все началось?

– Я сидел в тюках, в засаде, – сказал Мбога. – Я увидел, что кто-то ползет в траве прямо посреди улицы. Я хотел поймать его и вышел навстречу, но он заметил меня и повернул назад. Я увидел, что мне не догнать его, и выстрелил в воздух. Мне очень жалко, Геннадий, но кажется, я напугал их.

Воцарилось молчание. Потом Фокин спросил с недоумением:

– А что вам, собственно, жалко, доктор Мбога?

Мбога ответил не сразу. Все ждали.

– Их было по крайней мере двое, – сказал он. – Одного обнаружил я, другой был у вас в палатке. Но когда я пробегал мимо вертолета… Вот что, – закончил он неожиданно. – Надо посмотреть. Наверное, я ошибаюсь.

Мбога неслышно зашагал к лагерю. Остальные, переглянувшись, двинулись за ним. У здания, на котором стоял вертолет, Мбога остановился.

– Где-то здесь, – сказал он.

Фокин и Таня немедленно полезли в черную тень под стену, Рю и Комов сверху вниз выжидательно смотрели на Мбогу. Мбога думал.

– Ничего здесь нет, – сказал Фокин сердито.

– Что же я увидел?.. Что же я увидел?..– бормотал Мбога. – Что же я увидел?

Раздраженный Фокин вылез из-под стены. Черная тень лопастей вертолета скользнула по его лицу.

– А! – сказал Мбога громко. – Странная тень!

Он бросил карабин и с разбегу прыгнул на стену.

– Прошу вас! – сказал он с крыши.

На крыше за фюзеляжем вертолета, словно на витрине магазина, были аккуратно разложены вещи. Здесь был ящик с маслом, тюк с индексом «Е-9», пара башмаков, карманный микроэлектрометр в пластмассовом футляре, четыре нейтронных аккумулятора, ком застывшего стеклопласта и черные очки.

– А вот и башмаки, – сказала Таня. – И очки. Я их вчера утопила в речке…

– Да-а-а… – сказал Фокин и осторожно огляделся.

Комов словно очнулся.

– Рю! – быстро сказал он. – Мне необходимо немедленно связаться с «Подсолнечником». Фокин, Таня, сфотографируйте эту выставку! Через полчаса я вернусь.

Он спрыгнул с крыши и торопливо пошел, потом побежал по улице к базе. Рю молча последовал за ним.

– Что же это?! – возопил Фокин.

Мбога опустился на корточки, вытащил маленькую трубку, не торопясь раскурил ее и сказал:

– Это люди, Боря. Красть вещи могут и звери, но только люди могут возвращать украденное.

Фокин попятился и сел на колесо вертолета.

Комов вернулся один. Он был очень возбужден и высоким металлическим голосом приказал немедленно сворачивать лагерь. Фокин сунулся было к нему с вопросами. Он требовал объяснений. Тогда Комов тем же металлическим голосом процитировал: «Приказ капитана звездолета „Подсолнечник“. В течение трех часов свернуть синоптическую базу-лабораторию и археологический лагерь, демобилизовать все кибернетические системы, всем, включая атмосферного физика Васэда, вернуться на борт „Подсолнечника“». От удивления Фокин повиновался и принялся за работу с необычайным усердием.

За два часа вертолет сделал восемь рейсов, а грузовые киберы протоптали от базы до бота широкую дорогу в траве. От базы остались только пустые постройки, все три системы роботов-строителей были загнаны в помещение склада и полностью депрограммированы.