Свидетельство Данте. Демистификация. Ваше Величество Поэт. Книга 1. Ад. Серия «Свидетели времени»

И я, с главою, ужасом стесненной:
«Чей это крик? – едва спросить посмел. —
Какой толпы, страданьем побежденной?» 33

И вождь в ответ: «То горестный удел
Тех жалких душ, что прожили, не зная
Ни славы, ни позора смертных дел. 36

И с ними ангелов дурная стая,
Что, не восстав, была и не верна
Всевышнему, средину соблюдая. 39

Их свергло небо, не терпя пятна;
И пропасть Ада их не принимает,
Иначе возгордилась бы вина». 42

Данте спрашивает: – «Чей это крик, какой толпы?».

Вергилий отвечает: – «Это всё люди, не заслужившие при жизни ни славы, ни позора смертных дел». Всех умерших своей смертью или погибших на войне воинов, ждёт полное забвение. Никто и никогда не вспомнит о них.

Кроме них здесь находится стая ангелов, которая, не примкнув к восставшим против Господа ангелам, возглавляемых Люцифером, не демонстрирует при этом и своей верности Господу, соблюдая некий нейтралитет.

На войне нейтралитет не спасает. Дома держащих нейтралитет будут разграблены, их жены изнасилованы, животы беременных вспороты, дети обращены в рабство, мужчины и старики истреблены.

После победы Господа, дорога на небо ангелам, соблюдающим нейтралитет, закрыта, небесам пятно их нейтралитета не нужно. Их не принимает и пропасть Ада, чтобы не «возгордилась» вина, изгнанных туда восставших ангелов. Ангелы, сохранявшие нейтралитет, застревают в преддверии Ада.

В данном случае, ангелы – аллегория. Сам человек, окружающие его люди и память о нём в веках – вот, что является главным движителем разумного человека. Чем у большего количества людей на Земле он оставит память, желательно добрую, чем более веские причины благословлять его, он оставит на Земле, тем выше в кругах небесного Рая человеческой памяти будет веселиться его душа. И, обратно, чем более веские причины проклинать его, он оставит на Земле, тем в более глубоких пропастях Ада человеческой памяти мучиться его душе!

И я: «Учитель, что их так терзает
И понуждает к жалобам таким?»
А он: «Ответ недолгий подобает. 45

И смертный час для них недостижим,
И эта жизнь настолько нестерпима,
Что все другое было б легче им. 48

Их память на земле невоскресима;
От них и суд, и милость отошли.
Они не стоят слов: взгляни – и мимо!» 51

Данте недоумевает: – «Почему эти души так стонут и плачут, ведь они ещё не в Аду?»

Вергилий заявляет: – «Уж лучше смерть и Ад, чем полное забвение. Если душу никто не поминает, это мучение для неё невыносимо». А поминать души будет некому. Ведь они брошены всеми, не стоят ни одного слова – взгляни и мимо. У победы много отцов, поражение всегда сирота.

И я, взглянув, увидел стяг вдали,
Бежавший кругом, словно злая сила
Гнала его в крутящейся пыли; 54

А вслед за ним столь длинная спешила
Чреда людей, что, верилось с трудом,
Ужели смерть столь многих истребила. 57

Перед Данте вращается звёздное небо с мириадами звёзд, которые никогда не опускаются за горизонт – в Ад и названий которых люди, живущие на земле, не помнят. Перед ним бежит стяг – знамя Млечного Пути, на котором не то, что назвать все его звёзды, но и перечесть их невозможно. Ночью они как бы есть, но днём люди о них ничего не могут сказать.

На Земле это – остатки армии, которые, как бы малы они не были, поражают своим количеством.

Данте приходит в ужас от неимоверного количества этих звёзд – душ, не веря, что смерть на войне истребляет столь много людей.

Признав иных, я вслед за тем в одном
Узнал того, кто от великой доли
Отрекся в малодушии своем. 60

И понял я, что здесь вопят от боли
Ничтожные, которых не возьмут
Ни бог, ни супостаты божьей воли. 63

Некоторые люди и души знакомы Данте.

Взглянув на разгромленную армию вокруг себя, он признаёт многих из тех, кого видит в жизни, но вдруг видит и себя, в детском возрасте, когда он, в своём малодушии, отрекается от великой доли – царского престола, поддавшись давлению Имеющего власть, и отправившись на учёбу. Возможно у него есть некий выбор. Он видит здесь первый свой земной грех – малодушие. Не преодолев его, рискуешь остаться в преддверии Ада навсегда. Тебя не пустят в Рай, и пропасть Ада тебя не примет.

Кажется, как это может быть, ведь поэт ещё не умер. Однако, вспомнив сакральную формулу: – «Король умер – да здравствует король!» становится понятно: – умер ли король, или просто смещён с престола, или сам от него отказывается – фактически душа его, как душа короля, умирает и отправляется на тот свет – в Рай, Ад или, как в нашем случае, в преддверие Ада, ведь фактически он не похоронен. Память об этом событии новые правители постараются стереть из памяти людей.

Увидев себя, поэт понимает, что здесь вопят такие-же ничтожные, как и он сам.

Вовек не живший, этот жалкий люд
Бежал нагим, кусаемый слепнями
И осами, роившимися тут. 66

Кровь, между слез, с их лиц текла
И мерзостные скопища червей
Ее глотали тут же под ногами. 69

Этот жалкий, ничтожный, забытый, как бы вовек не живший люд бежит нагим – звёзды и созвездия не имеют одежды. Данте создаёт многослойный образ: – сами созвездия, как бы покрыты красными и белыми укусами – звёздами разного цвета. В другом слое того же образа: звёзды уподобляются осам и пчёлам, облепившим фигуры созвездий, их здесь целые рои.

Третий слой образа: – рои ос и пчёл – шрапнель и мушкетные пули, летающие кругом. От огнестрельного оружия амуниция солдат не спасает, перед ним все нагие. Убитые покрыты ранами, как созвездия звёздами.

Четвёртый слой образа: – кровь и слёзы, текущие с лиц – красные и белые звёзды, которые, как бы стекая с лиц созвездий, уходят за горизонт, а горизонт – край «тёмной долины», покрытый деревьями и кустами, в темноте выглядящими, как мерзостные скопища червей, внизу, под ногами, неустанно поглощает звёзды, как кровь и слёзы.

Кровь и слёзы падают с тел раненых и убитых и черви земные поглощают их тут же, под ногами.

Взглянув подальше, я толпу людей
Увидел у широкого потока.
«Учитель, – я сказал, – тебе ясней, 72

Кто эти там и власть какого рока
Их словно гонит и теснит к волнам,
Как может показаться издалека». 75

И он ответил: «Ты увидишь сам,
Когда мы шаг приблизим к Ахерону