Лицо со шрамом

– На вашем месте я бы семь раз подумал. – Глаза и леденящий тон парня выражали угрозу. – Когда-нибудь я могу стать большим человеком в нашем городе и… подкидывать вам на карман.

– В смысле «подкидывать»? – фыркнул Флэнеган. – Думаешь, меня можно купить?

– Почему бы и нет? Остальные копы продаются. Только полный дурак не воспользуется возможностями, если они есть.

– Не, ну вы видели наглеца! – воскликнул шеф детективов. Он настолько разошелся, что ярость чуть ли не сочилась у него из-под воротничка.

– Значит, так, – наконец проговорил Флэнеган. – Я не собираюсь больше тратить на тебя время. Даю сутки, чтобы убраться из города. А ослушаешься – пеняй на себя. Ясно?

– Да, но это не повод уезжать.

Парень вышел из кабинета. Губы его сошлись в тонкую линию, сердце переполняла жажда убийства.

Вернувшись в салун O’Хары, он рассказал все Клондайку. Глава группировки не скрывал огорчения.

– Дело дрянь, малыш. Флэнеган поганец еще тот и при желании может здорово подпортить жизнь.

– Да пошел он! – фыркнул Тони. – Тоже мне, шишка!

Выделенный срок близился к концу, а Тони так и не покинул город. Вскоре он был вынужден признать правоту Клондайка О’Хары. Такой травли со стороны полиции парень не ожидал. Его задерживали по десять раз на дню. У О’Хары, на улице, везде, где только можно. Останавливали, обыскивали, задавали вопросы. Из страха перед полицией Тони не осмеливался носить револьвер, хотя знал, что остатки банды Спинголы до сих пор жаждут его крови. Неделя такой жизни совсем его измотала.

Однажды вечером сыщики даже ворвались в квартиру Вивиан и под предлогом поисков краденого перевернули все вверх дном. Да и хозяйку допрашивали, скорее дотошно, чем галантно.

– Так, значит, это ее ты увел у Спинголы? – Один из копов плотоядно покосился на Вивиан. – Неудивительно, что бедолага взбесился. На ней и впрямь глаз отдыхает… Как насчет свидания, малышка?

– Послушайте… – с угрозой начал Тони.

– Я с легавыми не разговариваю, разве только когда уж совсем приходится, – фыркнула Вивиан и, отвернувшись, задрала нос.

– Ну, тебе небось уже не раз приходилось, – буркнул отвергнутый детектив. – И если будешь якшаться с такими, как этот головорез, придется еще. Так что не смотри свысока, крошка. Глядишь, понадобимся.

В пятницу Клондайк О’Хара пригласил Тони в свой кабинет, захламленную комнатушку, где стояли обшарпанный письменный стол с откидной крышкой и два кресла, некогда имевших цвет золотистого дуба. Ирландец был без пиджака, полы его незастегнутого замызганного жилета удерживала вместе тяжелая золотая цепь от часов. Шляпу-котелок он надвинул почти до переносицы, в уголке узкогубого, испачканного табаком рта торчала изжеванная сигара.

– Присаживайся, Тони, – пригласил он.

Почувствовав себя очень неуютно, Тони сел. Любопытно, как это понимать? Обычно О’Хара отдает приказы, собирает доклады и награбленное и ведет прочие дела своей банды в конце бара. В кабинет он зовет лишь по важным причинам.

– Я всю неделю о тебе волнуюсь, – начал главарь. – Копы так просто не слезут, малыш. Даже не надейся. Будут держать под колпаком, пока не возьмут тепленьким. Флэнеган – поганый мужик, и раз уж в кого вцепился, висит как бульдог. Будь ты достаточно большой шишкой, чтобы отстегивать каждую неделю жирный куш, он бы, возможно, с тебя и слез. Но ты не такой, увы. Между тем головное управление уже и на меня с ребятами зуб точит. Легавые, ясен пень, шныряют здесь днями из-за тебя, однако и к остальному приглядываются. Продолжат вынюхивать – рано или поздно увидят или услышат то, из-за чего все мы окажемся в жопе. Извини, но тебе сюда лучше больше не приходить.

– Значится, указываешь на дверь? – холодно осведомился Тони.

– Не в том дело. Черт, малыш! Ты мне нравишься, и я хотел бы оставить тебя навсегда. Неужто не понимаешь? Такое пристальное внимание полиции до добра не доведет.

– Да, наверно, ты прав. А что насчет моих задумок, начатых прожектов?

– Ты продолжишь получать свою долю. Буду отсылать ее по субботам куда скажешь. И не стану обманывать, малыш. С радостью отдам все, что причитается. Просто нехорошо втравливать из-за тебя в неприятности остальных ребят.

Они пожали друг другу руки, и Тони вышел, понимая, что уволен из-за того нежелательного внимания, которое привлек ко всей банде, подвергшись гонениям со стороны полиции.

В баре к нему робко подошел один из людей О’Хары.

– Вот что, – сказал он с сигаретой в углу рта, – я сегодня прослышал, что шайка Спинголы намерена свести с тобой счеты.

– Они пытались и раньше, да не вышло, – холодно ответил Тони.

– Знаю, но на этот раз они настроены серьезно. Не промахнутся, мол.

– Спасибо. Копы или не копы, а похоже, опять придется ходить со стволом. Возможно, удастся выбросить, если снова заловят.

Тони задумчиво вышел на улицу и махнул телохранителю, попыхивавшему сигаретой у двери напротив. Тот двинулся навстречу: худой и бледный, со слабовольным подбородком и горящими черными глазами.

– Мне только что шепнули, что банда Спинголы очень хочет моей крови, – сообщил Тони. – А я без оружия. Собираюсь домой за пушкой. Будь начеку.

Он глянул по сторонам и торопливо двинулся по тротуару, цепким взглядом настороженно посматривая вокруг. Телохранитель держался позади в паре десятков шагов, глубоко засунув руку в правый карман пиджака.

Под гнетом полицейской слежки и травли Вивиан становилась все раздражительнее. За ужином она была взвинченной и не в духе, и Тони отправился в кино один.

Всего несколькими днями ранее Америка вступила в Первую мировую, и на экране мелькнул призыв записываться в армию добровольцем для срочной службы за границей. Интересно, подумал Тони, что за олухи согласятся? Его уж точно не заманишь. Разве он что-то должен этой стране? Что вообще Америка ему дала? Выходя после фильма, он цинично посмеивался. Взгляд обшаривал толпу, ища возможных врагов, как со стороны закона, так и стоящих вне его. Никого не заметив, Тони быстрой походкой направился домой. С его машиной еще возились ремонтники, которым он сдал ее после субботнего покушения возле дома Вивиан.

Свернув из деловой части на темные пустынные улочки, он внезапно услышал за спиной шаги и настороженно обернулся. По противоположной стороне улицы в его направлении шли трое мужчин. В груди похолодело, рука незаметно потянулась к заряженному револьверу в боковом кармане.

Однако сначала следовало удостовериться, что эти трое действительно явились по его душу… что они убийцы из банды Спинголы. На следующем углу Тони свернул налево и прибавил шагу. Троица быстро пересекла улицу и чуть ли не побежала следом, пока снова не оказалась в своей любимой позиции – напротив и немного сзади.

Тони понял, что его собираются убить и просто ждут удобного места. Способа стряхнуть убийц не было никакого. Побежишь – начнут стрелять, крикнешь – то же самое, и никто не придет на помощь, потому что здесь обычай не совать нос в чужие дела стал чем-то вроде непреложного закона. Оставалось лишь одно: выждать возможности для атаки и вступить в перестрелку.

По пятам шла смерть, почти столь же верная, как при государственной казни, но Тони такое и в голову не пришло: гангстеры, как правило, лишены поэтического воображения. Преследователи внезапно двинулись наискосок, чтобы зайти за спину. Зная, какое громадное преимущество дает внезапная атака, Тони решил действовать первым. Молниеносно слился с тенями в дверном проеме и начал стрелять. Троица ответила пальбой, вокруг свистели пули, выбивая из стен штукатурку. За спинами преследователей тоже мелькали вспышки – в бой вступил телохранитель. Убийцы оказались между двух огней.

Тони стрелял из укрытия с ледяным хладнокровием и убийственной меткостью. Один из противников упал и остался лежать. Второй тоже упал, но потом кое-как поднялся и, прихрамывая, удрал вместе с третьим. Враги были повержены.

Вдали взвыла сирена: характерное «виу-виу-виу!» принадлежало патрулю Детективного бюро. Наверняка примчались на выстрелы. Тони выскользнул из укрытия и, даже не удостоив неподвижного противника взглядом, прошмыгнул мимо. Нагнал телохранителя и на бегу затащил его в темный вонючий переулок.

– Отличная работа, приятель! – Тяжело дыша, Тони передал ему двадцатидолларовую банкноту. – Одного замочили, другого ранили, теперь надо срочно замести следы. Кидай пушку через ограду! – Тони вышвырнул свой револьвер, и телохранитель последовал его примеру. – Теперь, если заловят, мы чистенькие. Но мы ведь не хотим, чтобы нас заловили, поэтому в конце переулка разделимся. Линяй отсюда как можно дальше и быстрее, только не привлекая внимания. Если вдруг остановят, ты не видел меня весь вечер. Ходил в кино. Ясно?

Телохранитель кивнул и на выходе из переулка исчез в темноте, свернув направо. Сам Тони пошел налево и уже через пять минут удалился от места стрельбы на семь кварталов. За время недолгой прогулки он успел о многом подумать. Тот мертвец был явно из банды Спинголы. Полицейские, которые обнаружат тело, разумеется, тоже это поймут, а там сложить два плюс два не составит большого труда. Его тут же станут искать. C одной стороны – копы, с другой – банда Спинголы, потому что после сегодняшнего они еще больше захотят мести. В городе станет чересчур опасно, надо бы на пару месяцев уехать. Только куда? Чем заняться?

Вспомнился призыв, виденный в тот день на киноэкране. Ха! Можно записаться в армию. Если так подумать, это сулит ряд преимуществ: никто не догадается там искать, да к тому же путешествия, возможность посмотреть мир, причем за бесплатно. Раз вмешалась Америка, война долго не продлится – небольшие приятные каникулы.

Меж тем положение становилось серьезным. Полиция должна была вот-вот начать поиски Тони по всем известным берлогам. Он не осмеливался пойти ни к родителям, ни к Вивиан, ни к О’Харе и позвонил тому из аптеки.

– Привет, Клондайк. Это Тони. Я только что выиграл в небольшой битве с парочкой ребят Спинголы. Одного насмерть, второго оцарапало. Наверное, легавые меня уже ищут. Решил ненадолго убраться из города. Хотел бы перед отъездом потолковать с тобой и Вивиан, но не решусь пойти ни к тебе, ни к ней. Может, встретимся где-нибудь?

– Пожалуй, лучше всего это сделать на квартире у одной из моих дам. – O’Хара назвал адрес. – Там наверняка безопасно. Я сразу поеду к ней и буду тебя ждать.

Позвонив Вивиан, Тони поймал такси. По названному адресу стоял большой многоквартирный дом в спокойном квартале. Выяснив, что нужная квартира на третьем этаже, он поспешил наверх и тихо постучал. О’Хара впустил его внутрь и представил крупной, похожей на лошадь блондинке по имени Герти, обладательнице густых волос цвета соломы и голубых глаз с темными кругами от разгульной жизни. Ее пышные телеса были завернуты в лавандовый пеньюар, щедро отделанный крашеным мехом. Дополняли картину лавандовые шлепанцы с огромными помпонами, надетые на босу ногу. Герти громко и утробно смеялась по малейшему поводу и все суетилась, тревожась, что кому-нибудь не хватит выпивки. Квартира а-ля французское рококо с голубой тафтой на стенах ломилась от вычурной мебели.

Тони быстро объяснил положение дел и сказал, что планирует ненадолго покинуть город. О’Хара это одобрил и пообещал каждую неделю посылать Вивиан и миссис Гуарино долю прибыли, что причиталась Тони с его начинаний.

Затем прибыла Вивиан, и О’Хара с редкой в людях его типа прозорливостью вывел Герти в другую комнату, оставив их наедине. Тони быстро ей все объяснил и сказал, что намерен вступить в армию.