Оценить:
 Рейтинг: 0

Бесконечный сон Эндимиона

Год написания книги
2022
Теги
1 2 3 4 >>
На страницу:
1 из 4
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Бесконечный сон Эндимиона
Артем Андреевич Белоусов

Эндимион, бегущий от мира, что бьется в агонии, находит прибежище в отеле "Пьяный корабль". Старое здание, стоящее на задворках цивилизации, будто бы живет в своей реальности, где нет войны, сопровождаемой бесконечным военным положением, поддерживаемым кровожадными жандармами. В стенах гостиницы жизнь размерена, а течение времени – лишь условность. Но в скором времени именно "Пьяный корабль" станет эпицентром кардинальных перемен в мироздании, чьи устои казались незыблемыми…

Содержит нецензурную брань.

Артем Белоусов

Бесконечный сон Эндимиона

«На неповиновение законным требованиям, сотрудники силовых ведомств вправе открыть по вам огонь».

Громкоговорители, облепившие собой столбы у тротуаров, не умолкали вот уже как несколько часов с начала восстания. Женский роботизированный голос, больше напоминающий скрежет по металлу, нежели звук, произведенный человеческими связками, дополнялся глухими взрывами гранат и не прекращающейся сиреной, доносящимися с главной площади города. Двое юношей, сидящие на каменной плитке в узком переулке, переводили дыхание. Обоим – не больше двадцати лет. В длинных парках, они молча передавали друг другу половинку лимона, выдавливая из нее сок в свои глаза.

– Под слезоточивый газ попал?

Молодой человек, проморгавшись, отдал лимон своему собеседнику.

– Да, я двигался в конце колонны с севера города к центральной площади. На мостовой нас встретила шеренга жандармов. Думали, что прорвем их строй, нас было в разы больше. Но только мы приблизились к ним – они открыли огонь. Сначала я подумал, что на поражение, но оказалось, что нас обстреляли слезоточивыми гранатами. Многие начали в панике разбредаться, проскальзывая в улочки меж домов. В неразберихе я упал на дорогу, еле сумев отползти в сторону, чтобы меня не растоптали. Сейчас, наверное, когда бунт охватил все районы, они стреляют на поражение. Никола. – юноша подал руку своему собеседнику.

– Микхэаль. Ты был с самого начала шествия?

– Да, мы были одной из двух колонн. Насколько я знаю, вторая шла с юга. Должны были встретиться у городской мэрии. Как жжется. – Никола, выругавшись, вновь прокапал глаза лимонным соком, после чего достал бутылку из кармана парки, прополоскал рот и выплюнул воду на дорогу. – Я не знаю, что стало с теми, кто был в первых рядах нашего шествия, но… – лицо юноши побелело, будто бы он вновь пережил увиденное. – может быть это из-за газа, я же ничего толком не видел, глаза с трудом открывал, а может они подмешивают чего в него, что вызывает отвратительные галлюцинации. Просто мне показалось, что тех, кто не смог вовремя унести от них ноги, жандармы…

– Ели.

Никола кивнул, вновь набрав воды в рот и выплюнув ее. – ты тоже это видел?

– Да.

– Я как увидел это, так сразу вскочил на ноги и побежал оттуда, что было прыти. Повезло, что они меня своей дичью не выбрали. Потом, переводя дыхание в переулке, подумал, что причудилось, да и криков я особо не слышал. А ты где подобное увидел, Микхаэль?

– Мы с друзьями стояли на перекрестке в паре километров от западного въезда в город, в руках у нас транспаранты были. Мы и не заметили, как они к нам подошли со спины. А потом бах-бах. – Микхэль сложил свою ладонь в пистолет и показал ей выстрелы. – Всех перебили. По мне промазали, только куртку порвали. Бежать там особо некуда было, поэтому я спрятался в переулке подобном этому. Видел, как эти мрази подошли к телам моих друзей, сняли свои шлемы и начали вгрызаться в их в кожу, отрывая ее. Как псы цепные. – юноша взял бутылку из рук Николы и осушил ее до дна за один глоток. – Я никогда не видел их без шлемов до этого. У них лиц нет. Просто рот с клыками. Меня от этой картины чуть не стошнило. Мне тоже повезло, что они меня не услышали, я тихо вышел на соседнюю улицу и побежал, куда глаза глядят.

«Разойдитесь по домам, отправляйтесь к тентам и укройтесь в своих жилых местах. Не покидайте район тентов до последующих объявлений мэрии. Соблюдайте комендантский час. Не перечьте сотрудникам силовых ведомств».

– Ну что же, – Микхаэль встал с тротуара, подал руку Николе и помог ему подняться на ноги. – если итоговая точка собрания что у протестующих, что у властей – это центр города, пойдем к площади. Выбор у нас не велик.

* * *

Чем ближе к центральной площади подходили Микхаэль и Никола, тем пунцовее становились кирпичи и камни улиц, сменяющихся одна за другой: дома, дороги – на всем были кровавые печати, запечатлевшие следы силового подавления протеста. Изуродованные трупы бунтующих, многие из которых потеряли свои конечности, что стали обедом стражей правопорядка, застилали собой всю доступную дорогу, из-за чего юношам приходилось идти прямо по убитым. Спустя еще несколько поворотов к алым лужам добавились черные густые ручьи, а тела протестующих теперь соседствовали с телами жандармов, чье вооружение было украдено одолевшими их горожанами. Шум, состоящий из грохота от взрывов, заикающейся сирены и гула из тысячи сливающихся воедино голосов, нарастал в геометрической прогрессии, в какой-то момент заглушив собой повторяющие одни и те же фразы по кругу громкоговорители. Обогнув двухэтажное здание, раньше являющееся одним из сотни ничем друга от друга неотличимых государственных магазинов радиоприемников и телевизоров, а ныне разгромленное бунтующими, Никола и Микхаэль столкнулись с девушкой, вышедшей из соседнего переулка. Одетая в полосатый свитер, юбку чуть выше колена и лоферы, в руках она держала транспарант с надписью: «Смерть коровам».

– Вы тоже идете в центр? – Девушке приходилось кричать, дабы ее слова могли быть услышанными. Услышав «да» от юношей, она продолжила – Вы не будете против, если я пойду с вами? Мое имя Мадлен.

– Тебе тоже уже не в первой быть в рядах сопротивления? – Микхаэль указал пальцем на транспарант.

Мадлен молча ответила кивком. Компания, теперь состоящая из трех человек, продолжила свой путь к центральной площади – единственному месту во всем городе, где сейчас кипела жизнь. Убитых на дорогах становилось все больше, а Микхаэль, Никола и Мадлен не обронили ни слова, каждый погруженный в собственные мысли в поисках ответа на вопрос: «Чем закончится сегодняшняя ночь?». Лишь единожды за всю дорогу послышались слова Николы, что остановился и поднял глаза к небу: «Сегодня очень необычная Луна». На удивление расслышав эти четыре слова сквозь зычный гам, Микхаэль и Мадлен замерли, впервые за все время восстания обратившись взором к небесному диску. Полнолуние, уже несколько ночей кряду встречавшее всех горожан белоснежным бельмом на угольном небосводе, сегодня будто бы ожило, отреагировав на события, охватившие город, за которым оно чутко наблюдало. Спутник то увеличивался в размерах, то вновь уменьшался, поддаваясь некоему ритму, известному лишь ему одному. Словно реголитовое сердце, выставленное на показ из вспоротой груди существа, что скрыто под покровом ночи, оно пульсировало, подпитываемое горячей кровью, разливающейся по мощеным дорогам.

До главной площади оставалось всего несколько поворотов. Молодые люди сбавляли шаг, переглядывания выдавали плохо скрываемое волнение. Перед зигзагообразным закоулком, выход из которого вел на площадь, Никола, Мадлен и Микхаэль остановились. Шум, раннее сливающийся в единую кашу, теперь стал более отчетливым – слышались выстрелы из помповых ружей, взрывы гранат и обрывки криков протестующих. Судя по последним, горожане брали вверх над сотрудниками силовых ведомств, поддерживая и координируя друг друга лозунгами «Давите скотов» и «Не дайте этой сволочи уйти безнаказанной». Трое юных протестующих медлили, осознавая, что, пройдя закоулок и выйдя к центральному зданию мэрии, пути назад уже не будет. А какие последствия их могут ждать там, где прямо сейчас разворачивалось финальное сражение, оставалось загадкой. Инициативу взял в свои руки Микхаэль. Выдохнув, он зашел в проулок, после чего развернулся к Николе и Мадлен.

– Что же, был рад с вами познакомиться. Надеюсь, это не наша последняя встреча. Все дороги ведут к сердцу города, поэтому что медли, что не медли – отсидеться не получится в любом случае. – подойдя обратно к своим компаньонам, он взял их за руки. – Ну что же, С Богом, ведь сейчас он должен быть на нашей стороне. А если это не так. – Микхэль взглянул на луну, которая успела разрастить до раннее невиданных габаритов, из-за чего создавалось впечатление, что заберись на крышу и протяни руку – и тебе удастся коснуться холодного грунта. – то тогда и гори оно все огнем.

Компания зашла в переулок.

* * *

Главная площадь была подобна огромному костру. На кольцевой мостовой, внутри которой находилось здание мэрии, тут и там стояли баррикады, возле которых лежали трупы. Протестующие давили массой, и это имело успех – некоторые из них успели взять в свои руки оружие, забранное у убитых жандармов. Горожане взяли в кольцо остатки полицейских, скрытых за шипастыми щитами и обороняющих последний оплот власть имущих – мэрию, пожираемую языками пламени. Толпа обратилась в единое хищное существо, чьей добычей выступало административное здание, в забаррикадированные окна которого летел один коктейль молотова за другим, не давая затухнуть загнанной в угол дичи. Все былые притеснения, расправы и репрессии по итогу преобразовались в убийственную пулю, выпущенную из револьвера, находящегося в руках чиновников. Но к их сожалению, пистолет был направлен не в сторону угнетенных, а в их же собственный висок. На глазах Микхаэля, Николы и Мадлен основание одной из горгулий, высившихся на крыше здания, пошло трещиной, после чего скульптура в свободном полете упала на жандармов, отправив на тот свет под радостные возгласы бунтующих сразу несколько сотрудников силовых ведомств. Город, до этого проводящий ночи в полной тишине под контролем полиции государства, скинул былые оковы, предавшись взрывному карнавалу на костях.

Из первых рядов толпы возвысился силуэт: мужчина, в руках которого виднелся мегафон. Толпа утихла, а по площади волной прокатился громоподобный голос, перекрывающий своей громкостью визг сирены.

– Сегодня, мои братья и сестры, происходит исторический момент, который сулит всем перемены, доселе невиданные человечеством! Мое имя – Адапа, я заложил первый камень в фундамент этого города. И кто бы мог подумать, что когда-то процветающая земля обратится в гниющее болото, а былое свободолюбие станет не основополагающим элементом гражданской доктрины, а преступлением, карающимся смертью от безлицых охранников режима! Но сегодня, этой ночью, – Адапа указал пальцем на небо, чье полотно уже практически полностью застилал грунт луны. – Луна, что стала предзнаменованием грядущих изменений несколько дней назад, теперь являет собой знамя революции, знамя нашей победы, знамя освобождения от былых кандалов, надетых на нас преступниками! То, что должно было произойти тридцать лет назад, произойдет сегодня! Нет бессмысленной войне, развязывающей руки тем, кто прямо сейчас за моей спиной бегает подобно муравьям в горящем муравейнике! Нет беззаконию! Что это преступное государство сможет противопоставить тем, кого ведет дух свободы, поддерживаемый небесным светилом? Вперед, граждане!

Овации. Толпа оживилась, первые ряды пошли вперед и вступили в бой с остатками жандармов. Микхаэль, Никола и Мадлен во время речи Адапы отошли к баррикаде, стоящей возле разрушенного района тентов. Взобравшись на нее, Мадлен и Микхаэль внимательно внимали словам градооснователя. Никола же все это время завороженно смотрел на луну. На ней можно было разглядеть каждый кратер и неровность, а свечение, что раннее освещало лишь небосвод, отдавая земле крохи своего излучения, теперь спадало на город, озаряя его подобно солнцу. Когда протестующие двинулись вперед к зданию мэрии, Мадлен и Микхаэль думали пойти с ними же, не забыв и про Николу, но попытки растормошить его не увенчались успехом. Решив оставить юношу, Мадлен проговорила ему, в какой стороне их искать, но реакции не последовало. Вместо этого он ткнул пальцем в небо, приковав все внимание своих приятелей к живому спутнику. Никола продолжал смотреть на шапку реголита, подмечая в своей голове каждое изменение. Вот луна начала пульсировать, вновь меняя свои размеры, но в отличие от предыдущего раза, сейчас она пошла на убыль. Практически скрывшись на небосклоне, спутник обратился в маленькую сияющую точку, ничем не отличимую от любой другой звезды. Но в момент, когда протестующие прорвали оцепление жандармов и смогли попасть внутрь, былая точка взорвалась светом, который молниеносно начал пожирать черное полотно, обращая его в ослепляющий океан. Смотреть становилось все сложнее, всепоглощающий свет становился все ярче, обжигая глаза. В это мгновение фасад здания мэрии пошло трещинами, с него осыпались былые безвкусные украшения из драгоценных металлов и камней, оголяя серый бетон. На небосводе появилась еще одна точка. Затем две. А после – целая россыпь. Никола успел сосчитать их, проговорив итоговую цифру вслух.

– Их пятьдесят. – Щурясь, он из последних сил старался не отводить взгляда от слепящего небосвода. – это…

– Звезды. Луна – прародительница звезд. – Сказав это, Мадлен закрыла глаза.

Здание мэрии с грохотом рухнуло, накрыв собой и жандармов, и протестующих. А после – звук ударной волны и свет, застлавший собой все вокруг, в самой сердцевине которого поднимался кроваво-красный гриб.

Она идет в ночи во всей красе.

Движение теней, что въелось в наши лица

Сегодня станет колыбелью…

Как обет,

Подписанный на лентах пленочных кассет.

Часть I

I

– Не волнуйтесь, я сам справлюсь.

Стоя у открытой задней двери автомобиля, я с трудом вытягиваю обшитый голубой тканью чемодан, что сопровождал меня всю дорогу, находясь на соседнем месте. Стараясь быть максимально аккуратным, я все же в последний момент роняю его на пыльную дорогу. Водитель, что до этого внимательно следил в зеркало заднего вида за борьбой моего хлипкого тела и силы притяжения, просовывается в окно автомобиля, вновь предлагая свою помощь. Не знаю, откуда произрастала природа его благожелательности – воспитание или же щедрые чаевые, которые я передал ему в ладонь перед тем как покинуть его фаэтон, но я вновь отказываюсь, показывая жестами, что для помощи уже поздно, а роль моего кучера для него уже давно окончена – точно по остановке счетчика такси. Кивнув в ответ, водитель удаляется, оставляя меня закашливаться в клубах выхлопных газов.

Присев на злополучный чемодан, я оглядываю место своего прибытия. Пустой заброшенный двор с границами, очерченными круговым двухэтажным бетонным зданием, накрытым поредевшей фасадной сеткой, и в середину которого неаккуратно встроена семиэтажная кирпичная постройка, чьи стены уже как несколько десятилетий потеряли свой первичный блеск, а о былой фешенебельности говорит лишь заляпанная вывеска «отель Пьяный корабль» над входом и горельефы над каждым окном. Выполненные рукой мастера, рельефы, по всей видимости, доносят до гостей двора краткую справку о происходящем за каждым из окон: на одном несколько мужчин в костюмах-тройках сидят за столиком и играют в преферанс, на другом изображен мужчина ближневосточной внешности, ноги которого обхватывают две обнаженные женщины, третья же подносит к его рту кальянный мундштук. Но больше всего меня заинтересовало изображение, находящиеся над окном седьмого этажа – единственного на своем ярусе, являющимся фронтоном. Скульптура, что высилась над ним, была выполненной в технике контррельефа. Это, должно быть, когда-то было Луной с женским лицом, но сейчас, по всей видимости из-за протекающей крыши, на углубленном диске едва читались человеческие черты – скорее кляксы, небрежно нанесенные декоративной косметикой.

Встав на ноги, я поднял с тротуарной плитки чемодан и отправился внутрь отеля. Распахнув входные двери, я протиснулся в узкий коридор. Половицы скрипели под ногами, а путь мне освещали заляпанные лампы, находящиеся параллельно друг от друга на обеих стенах. Выйдя в небольшую комнату с административной стойкой, я положил свою ношу подле себя и позвонил в золотой колокольчик, приветливо подмигивающий отраженными огнями ламп. Из двери, находящейся за стойкой, послышался неразборчивый бубнеж, после чего она отварилась и передо мной возник крупный мужчина преклонных лет, чье лицо напоминало печеное яблоко – настолько оно было испещрено морщинами, некоторые из которых были так глубоки, что больше напоминали боевые шрамы. Глубоко посаженные глаза, теряющиеся за густыми бровями цвета древесного угля, нубийский нос, обилие старческих пятен, усеявших собой каждый сантиметр обвисшей кожи – этот человек явно прожил на земле срок, превышающий типичные двузначные числа, свойственные венцам творения Господня. Отряхиваясь, он не сразу разглядел меня – должно быть, его глазам уже давно не был привычен вид человека из нездешних мест, поэтому изначально, вглядываясь в меня как в неодушевленный предмет, должно быть ему думалось, что я галлюцинация, возникшая у него из-за нехватки солнечного света. Тщетно прождав реакции от портье, я решил нарушить молчание, оповестив его, что мне нужен номер.

Простояв еще несколько секунд как истукан, портье проморгался и улыбнулся, ослепив меня золотыми зубами.

– Мсье, наше заведение всегда радо новым посетителям. Многие считают, что мы давно закрыты, думаю, что это связано с нашим местоположением… Если не секрет, где вы разузнали о «Пьяном корабле»?

– У любовника Верлена.

Портье рассмеялся, одарив меня каплями слюны, долетевшими до моего лица, после чего начал рыскать по ящикам шкафа, расположенного за его спиной. На нем был красный пиджак, такого же цвета брюки. Былую яркость одежда давно уже потеряла, а ее возраст выдавали протертые рукава и общий замусоленный вид.
1 2 3 4 >>
На страницу:
1 из 4

Другие электронные книги автора Артем Андреевич Белоусов

Другие аудиокниги автора Артем Андреевич Белоусов