Легенда об озере Конго-Тонго

– Гораздо быстрей, чем ты можешь представить, коротышка, – развернувшись ответил Бойл.

– Тогда вперед.

До полей они шли по едва приметным лесным тропам. Из-за густого подлеска идти было тяжело, особенно карлику. Ветви даже самого мелкого кустарника так и норовили выцарапать ему глаза. Мирта это очень злило, и он непрестанно ругался.

На границе леса импровизированный отряд оказался около полудня. Остановившись у крайних деревьев, Гейл сказал:

– Бойл, дальше мальчика понесешь сам. Меня в деревне многие знают, а за голову каждого бойца Красного Курда обещана хорошая награда, – сказал он, снимая Роланда с плеч. – До дома Лауры вас проводит Мирт. Он здесь вроде шута – его любят.

– Сам ты шут! – обиделся карлик. – Я людям радость приношу и учу ненавидеть церковников. Я, может быть, больше Курда пользы делаю! Понял, ты!

– Цыц, – рыкнул Гейл.

– А я че, я ни че, – отпрыгнул в сторону, увернувшись от тяжелой оплеухи, Мирт.

Старик перевесил дорожную сумку на грудь и принял Роланда у Гейла. Мальчишка, просунув ноги в лямки сумки, обхватил старика за плечи.

– Уселся? – спросил Бойл.

– Уселся!

– Вот и отлично. Мы готовы.

– Тогда вперед, – скомандовал карлик.

– Мирт, не задерживайся в деревне надолго. Узнаю, что ты опять пьянствовал со своим дружком, доложу Курду, – донесся до них голос Гейла, когда они вышли из сумрака леса на освещенное Светилом поле.

– Вижу деревню! Я вижу ее, дедушка Бойл! – закричал Роланд, как только путники, перейдя поле, вышли на торговый тракт.

Бойл напряг зрение. Тщетно. Ничего кроме двух размытых пятен на горизонте разглядеть ему не удалось. К шестидесяти годам зрение стало подводить старика.

– Обычно отсюда видны крыши домов Гомеса и Дрейка, они стоят на самой окраине Ярви, – подсказал карлик и несколько раз подпрыгнул, надеясь увидеть тоже, что и сидящий намного выше мальчик.

– Мирт, а почему это поле не засеяно? – спросил Бойл, окидывая взглядом огромные просторы нетронутой земли.

– Земли в Лидории принадлежат церкви, а разрешение на распашку полей она продает так задорого, что ни одна деревня не может себе позволить их купить. Им достаточно того, что они отбирают у народа. Будь моя воля, взял бы я их священный Кайлот-майлот и порубал церковников в капусту, но сначала…

Роланд и Бойл с интересом слушали разошедшегося Мирта. А тот, увлекшись, бегал от края до края дороги, широко размахивая воображаемым священным мечом Кайлота, рассказывая и показывая, как он мечтает расправиться со священнослужителями.

Наблюдая за карликом, Бойл никак не мог решить, чего больше в этом невысоком мужичке: шутовства или истинной ненависти. Скорее, то и другое сочеталось в равной степени. А еще он подумал о том, насколько похожи религии разных народов.

Здесь, в Лидории, люди почитали святого Кайлота, пророка, пришедшего из-за Черных гор. По преданию, он ходил из деревни в деревню лечил людей и учил их мудрости бытия. Много чудес свершил он в землях Лидории и многих людей избавил от болезней.

Кайлот настолько прославился, что очень скоро у него появились ученики, а о его жизни стали слагать легенды. В те далекие времена Лидорией правил жадный король по имени Зорго. Узнав о чудесах, совершаемых Кайлотом, Зорго приказал разыскать и привести к нему новоявленного чудотворца. Кайлота быстро нашли и доставили в замок короля. Старый Зорго встретил его как равного. Два дня он кормил и поил гостя, ни в чем ему не отказывая, а на третий попросил о вечной молодости. Но Кайлот отказал королю в просьбе, сказав, что он не знает способа вернуть утраченную юность. Как бы не упрашивал Зорго, какие бы ни предлагал подарки, чем бы ни угрожал, Кайлот оставался непреклонен. Тогда в гневе Зорго выхватил меч и вонзил в сердце Кайлота. После убийства король приказал вывесить тело над главными воротами замка со словами: «Пусть каждый помнит, что он лишь кусок мяса, принадлежащий короне!».

Весть о смерти Кайлота вызвала небывалое возмущение народа. Вспыхнуло восстание – Великое восстание, как называют его теперь. Повстанцы, возглавляемые учениками Кайлота, захватили замок Зорго и вырезали всю семью короля с придворными, а его самого повесили на главной площади города.

Победив Зорго, ученики Кайлота стали править Лидорией. Они установили Народный Закон и сделали сердце, пронзенное мечом, символом новой веры. Веры в единого бога, проводником которого в Срединных землях стал святой Кайлот. Такова была легенда.

В порте Актур, впервые услышав предание о Кайлоте, Бойл вспомнил об Юсе, распятом на щите – ему поклонялись в Западных землях. Вспомнил о Зибаре, сожженном неверными на жертвенном костре – этот культ бытовал в Зеленых прериях. И о мальчишке Луде, утопленном в Южном море – ему поклонялись в Желтых песках. Меч в сердце, человек у столба, пожираемый огнем, распятье, мальчик с камнем на шее – ужасающие сцены, ставшие священными для миллионов людей.

«Почему лик смерти служит символикой всем этим культам? Почему оружие убийства становится священным?» – спрашивал себя Бойл. Спрашивал и не находил ответа.

Осознав, что Мирт больше не мельтешит перед глазами и не выкрикивает проклятья в адрес служителей церкви, Бойл оторвался от размышлений и увидел причину столь резкой смены поведения карлика. Навстречу им двигалась телега, доверху груженая тяжелыми, сшитыми из дерюги мешками. Толстый рыжеволосый мужик в белой, расшитой золотом рубахе, вальяжно развалившись поверх поклажи, лениво погонял мулов.

– Кто это, Мирт? – почти шепотом спросил Роланд из-за спины Бойла.

– Потом расскажу, – шепнул карлик и сделал кислую мину, но уже в следующее мгновение широко улыбаясь бежал к приближающейся телеге.

– Полного вам дня, Сигруд Архиепейский! – Мирт церемонно расшаркался перед рыжим мужчиной.

Медленно, словно преодолевая неимоверное сопротивление воздуха, голова Сигруда Архиепейского повернулась в сторону застывшего в почтенном поклоне карлика. Ему понадобилось несколько секунд, прежде чем он сообразил, кто перед ним стоит.

– А-а, это ты, коротконожка, – в голосе рыжеволосого чувствовалась надменность, – опять идешь клянчить деньги у честного люда, мошенник.

– Что вы, ваша светлость, как можно? Я зарабатываю деньги лишь выступлениями да той малой милостынею, что подают добрые люди, чьи сердца наполнены состраданием к ближнему.

Бойл и Роланд следили за разворачивающимся действом с нескрываемым любопытством. Столь быстрые перемены в поведении карлика казались имневероятными.

– Ладно, ладно, старый плут, знаем мы ваши выступления, – Сигруд расплылся в самодовольной улыбке. – Выпороть бы тебя как следует, совсем распоясался. Того и гляди к разбойникам примкнешь.

– Как можно! В моем лице ваша светлость видит самого достойного и преданного сторонника великой и всемогущей церкви. Пусть славится Кайлот!

Услышав последние слова карлика, Роланд не сдержался. Уткнувшись лицом в плечо Бойла, он захихикал.

– Пусть славится Кайлот! Я рад, что ты по-прежнему пребываешь в лоне нашей всемилостивой церкви, – казалось, Сигруд не замечал стоящих неподалеку спутников Мирта. – Хочу, чтобы ты завтра непременно выступил у меня на дворе. Надеюсь, ты свободен?

– Почту за честь, – Мирт склонился в очередном поклоне, но увидев, что Сигруд собирается пришпорить мула, выпрямился: – Ваша светлость! Постойте!

– Ну что еще, – лицо рыжеволосого выражало брезгливое недовольство.

– Не могло бы ваше превосходительство, в качестве аванса, дать несколько монет? Я и мои спутники хотели остановиться в таверне у Лауры, но нам не хватает буквально пары монет.

– Спутники? – удивленно переспросил Сигруд и подозрительно посмотрел в сторону старика и мальчика. – Кто такие?

– Бойл Амфидоли и его внук. Они идут к родственникам в Катар.

– В Катар? К родственникам?

– Да, мальчик болен, а в Катаре есть хорошие лекари, – не растерялся Мирт.

– Надеюсь болезнь не заразная, – нахмурился Сигруд.

– Нет, что вы, ваша светлость, парень просто не умеет ходить. Говорят, в Катаре живет лекарь, который может ему помочь.

– Ну что же, путь этот не близкий, – запустив руку в небольшой кожаный кошель, висящий на поясе, Сигруд извлек несколько медных монет и бросил к ногам карлика. – Держи. Завтра после полудня будь у меня на дворе. Дочурке младшей именины, так ты уж расстарайся.

– Не извольте беспокоиться, ваша светлость! – встрепенулся Мирт. – Счастливого вам пути!